Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]

– Опа!.. А ты обещал, что их двое будет.

– Я думал...

– Индюк думал, - беззлобно огрызнулся Симагин и, оглянувшись, увидел, что во двор свернула и сходу въехала в дальний 'карман' по виду пожилая зелёная девятка с белёсыми пятнами шпатлёвки на дверках и чёрным замененным левым передним крылом. Из 'Жигулей' вышли двое и решительно направились в их сторону; один из мужчин - высокий и лысый - держал руку в кармане.
– Вечер перестаёт быть томным... Что делать станем?

Костян шмыгнул носом и вымученно произнёс:

– Попробуем договориться.

– Пробуй, - пожал плечами Алексей, легонько подтолкнув в спину громко застучавшего зубами товарища, и вдруг ощутил, как у него самого задрожали колени. Но не от страха, а так, как подрагивают напряжённые мышцы скакуна перед забегом.

Симагин мгновенно оценил ситуацию. Те двое, что подъехали сзади, медленно приближались. Расстояние - и до них, и до тех, что стояли возле БМВ - ещё позволяло мирным охранникам рвануть в противоположную от дома сторону и, перескочив довольно высокий, но в принципе, преодолимый бетонный забор, отгораживающий часть двора от стройки, попытаться бесславно покинуть место предстоящего побоища. А о том, что оно, это побоище, неизбежно, красноречиво говорили прищуренные глаза и многозначительные ухмылки коростылёвских кредиторов.

Но такая простая и по большому счёту спасительная мысль в мигом опустевшую голову Костяна не постучалась, а Симагин помимо дрожи в коленях ощутил некий кураж. Вместо того, чтобы подумать о жене и дочери, вспомнилась вдруг сценка из недавнего прошлого...

Он и его партнёр по инспектированию мусорных контейнеров, бомж Изя, сидят на корточках и смотрят, как против десятка короткостриженных и бритых налысо парней-скинхедов с битами и обрезками арматуры в руках выступают два безоружных мужчины и одна хрупкая на вид девушка. Если быть точным, Изя не смотрит, он трясётся от страха и клацает зубами, как сейчас Костя Коростылёв. А он, Алексей Симагин, наблюдает за происходящим - фиксирует каждый скинхедовский выпад и мысленно одобряет выставленный бойцом блок, отмечает все пропущенные и отражённые удары, знает, точно - когда и из какого положения последует новый удар, и каков будет контрудар. При этом Алексею почему-то кажется, что он и сам может легко выполнить все эти элементы драки, и что у него получится ничуть не хуже, а может даже лучше, чем у бойцов этой странной троицы...

'Ну, что, Лёха, - мысленно сказал себе Симагин, - проверим, на что ты способен? Кто ты - тварь дрожащая или право имеешь?.. Блин, откуда я знаю эти слова? Слышал от кого-то?.. Не иначе как по ящику...'

Костян, по-видимому, забыл, зачем двинулся навстречу кредиторам. Он остановился и оглянулся на Алексея; в глазах парня уже не было страха, из них даже растерянность ушла, уступив место обречённости. О знаменитой костяновой улыбке можно было лишь вспоминать.

'Слабак, блин!' - внутренне ругнулся Симагин, поняв, что на помощь напарника можно не рассчитывать. Опустив козырёк бейсболки, он двинулся вперёд.

– Эй, крепыш, ты кто?
– на его пути встал один из бычков, преграждающих путь к подъездной двери - самый низкорослый из троих, но вовсе не пигмей, пожалуй, одного с Симагиным роста.

– Я?..
– Алексей чуть сместился в тень.
– Прохожий.

– Ну так проходи, - почти миролюбиво предложил невысокий.

– Как скажете, - Симагин сделал полшага в сторону и прошёл мимо него, едва не коснувшись плечом, но, зайдя за спины бойцам, остановился и...

Симагин словно на миг заснул, и вдруг проснулся. Он стоял на площадке возле коростылёвского подъезда; лампочка под козырьком почему-то оказалась разбитой. Из куста сирени, в палисаднике слева, освещённые из окна первого этажа, торчали чьи-то две кривые ноги в джинсах и в одной кроссовке. В палисаднике справа ног было чуть больше - три или четыре. Какая нога во что обута и укомплектована ли, Алексей разглядывать не стал.

Из дальнего 'кармана' поспешно вырулил видавший виды 'Жигуль' и, газанув, умчался со двора. Костян Коростылёв - в изорванной пыльной куртке, растрёпанный, с разбитой губой, отвисшей челюстью и застывшим взглядом - сидел на бордюре с видом рыжего петуха, по которому прокатился... ну, если не трактор, то, по крайней мере, мотоцикл с коляской. Симагин зачем-то осмотрел свою одежду на предмет разрывов и загрязнений - вроде бы всё в порядке. Потрогав бейсболку - хорошо ли надвинута на глаза, - спросил у Костяна:

– Что тут произошло?

Костян поднял глаза, долго молча смотрел на напарника, наконец, выдавил:

– Ну ты и сволочь, Симагин.

– Не понял...

– Зачем ты их так... Мне же теперь житья не будет. Грохнут меня, к бабке не ходи!
– Коростылёв всхлипнул.
– Сволочь...

– К какой бабке?

– Что?.. Да к той самой! К чёртовой бабушке!

– Ага...
– Алексей помолчал.
– Нет, ты толком объясни, что произошло? Кто их так?
– Симагин кивнул на ноги (на те, почему-то, которых было больше).

– Ты чё - придурок?

– Нет, я сволочь. Во всяком случае, ты так меня обозвал... Итак, что здесь было?

– Нет, Лёха, ты больной...

Симагин, переступив через какую-то тёмную лужицу, подошёл к сидящему на высоком поребрике Коростылёву, наклонился и, ухватив его за ворот, рывком поднял на ноги. Тряхнув так, что у Костяна звучно клацнули челюсти, процедил сквозь зубы, глядя снизу вверх:

– Ты уже определись, Костик, кто я - сволочь, придурок или больной.

Коростылёв жалобно хлопнул длинными белёсыми ресницами и прохрипел:

– Отпусти, задавишь...

Симагин разжал руки; Коростылёв не свалился кулём к его ногам, как ожидалось, а продолжал стоять, хоть и пошатывался.

– Ты что, правда не помнишь ничего или дуркуешь?
– спросил он, помассировав горло и откашлявшись.

Алексей сверкнул глазами:

– С памятью у меня в последнее время проблемы... Рассказывай.

– Ну, в общем... они меня бить стали. Даже рта открыть не дали, сразу в морду. У того, что пониже... вон там он, в сирени, лежит, - Костян указал на ноги без одного кроссовка, - у него нож в руках оказался, он мне хотел ухо отрезать. Вдруг смотрю - глаза закатил и полетел куда-то...

– Как это - полетел?

– Ну... это ты его швырнул... Да высоко так, неестественно, он спиной аж в козырёк вдарился.
– Коростылёв задрал голову и посмотрел на козырёк.
– Лампочку разбил... Потом ты двумя оставшимися занялся - одного за другим вырубил и... в кусты побросал... Ты что - ниндзя?..

– А те двое?
– Симагин проигнорировал вопрос.

– Какие двое?.. Я ж тебе рассказываю...

– Нет, - качнул головой Алексей, - я о двух других спрашиваю, о тех, что в девятке были.

– В какой девятке?

– А, - махнул рукой Симагин, ему было понятно, что Костян был настолько напуган, что ситуацию контролировал слабо.
– Пошли отсюда, да поживей.

– Надо посмотреть, живы эти парни или ты их ненароком того...
– Коростылёв шмыгнул носом и указал на куст сирени.

Симагин подумал: - 'Вот и проверил, на что способен. Только не помню ничего... И кому что доказал?..' - Сказал вслух:

– Без тебя посмотрят. Думаю, за дракой много народу из окошек наблюдало. Наверняка уже и ментов, и скорую вызвали. Пошли, говорю тебе.