Зов Оз-моры

– У меня ключа нет. Открой нам дверь.

Варвара неспешно направилась к ведущей наверх лестнице. Владелец заезжего дома невольно залюбовался на её тело. Она обернулась и задушевно улыбнулась ему.

– Добро, не расскажу, – растаял он. – Но оболочись всё-таки поскорей. Пойдём, пойдём!

Он взял ключ и засеменил вверх по лестнице вслед за Варварой. Дева воды пошла с ними, и ярость хозяина переключилась на неё. Открывая дверь, он гаркнул:

– А ты откуда взялась? Как звать:

– Мария, – Ведь-ава назвалась крестильным именем.

– Михалкина, что ли, жена? Приехала к нему? Всё ему расскажу. Он тебе хвост притиснет! Вот бесстыдница!

– Не ругайся на неё, – предупредила его Варвара. – Это важная особа. Её лучше не злить.

– Важные особы в каретах подъезжают, а эта взялась невесть откуда.

– Не злись, – защебетала Варвара. – Её одёжка в моём сундуке лежит.

– «Важная особа»! – хмыкнул владелец заезжего дома и начал спускаться по лестнице.

Войдя к себе, Варвара порылась в сундуке, нашла две срачицы, два сарафана и убрус.

– Мне платок тоже давай, – сказала Дева воды. – Я всё-таки была замужем.

Обе женщины оделись, по-дружески обнялись и присели на лавицу.

– Ты каждый раз умираешь, когда меняешь обличье? – спросила Варвара.

– Как и ты теперь. Разве это трудно или больно? Ты сегодня много раз умирала, но, по-моему, даже этого не почувствовала. Страшно не умереть, а исчезнуть навсегда… но эта участь тебе уже не грозит. Ни небытие, ни в Рай, ни в Ад, ни Тона ши…

– А Дениса ты сделаешь таким же, как ты или я? Чтоб он мог умирать и возрождаться.

– Он ведь не касался моего веника и не сказал: «Моя душа отныне твоя».

– Скажет! – веско ответила Варвара. – Обещаю тебе: Уговорю его. Денис отдаст тебе душу. Не хочу его терять. Никогда.

– Подумаю, Толганя… когда… – молвила Дева воды.

Она оборвала фразу, потому что за дверью послышался шум, и скоро в покои постучался хозяин.

– Чего ты здесь делаешь? – строго спросил он выглянувшую Ведь-аву. – За постой платить надо! Снимешь покои, «важная особа»?

– Сниму самые лучшие. Для богатых постояльцев. Те, что для купцов, дворян и сынов боярских бережёшь.

– Это будет дорого стоить.

– Я никогда не торгуюсь. Заплачу, сколько попросишь.

Владелец заезжего дома назвал цену.

– Мне бы до Волхова дойти, – вздохнула Ведь-ава. – Деньги там, в реке.

«Она рассудка чаем не полишилась? Зело, зело похоже…» – задумался хозяин и сурово сказал:

– Отправляйся немедля. Чтоб к заревой деньги были.

– Раньше будут, – засмеялась она.

Ведь-ава выскочила в город, добежала до реки, нашла укромное место на берегу, разделась и погрузилась в воду Волхова. Вынырнула она действительно очень скоро. В руке у неё был мешочек, полный серебра. Богиня не спеша оделась и вернулась в заезжий дом.

– А, важная особа подъявилась! – засмеялся хозяин.

– Вот деньги, – ответила она. – Рубль за ночь заплачу.

Насмешливая мина сразу же слетела с лица хозяина заезжего дома. «Ишь богачиха! – подумал он. – Придурчивая богачиха! Что мне теперь делать? Эта красава может учудить что хошь, распугать всех постояльцев. И не откажешь ведь уже …»

Он повёл Ведь-аву на второй этаж в роскошные, но самые дальние, угловые покои заезжего дома. «Там эта блажница будет не на виду, – решил он. – Глядишь, и дурь её никто не заметит».

Дева воды только обрадовалась этому: поменьше будет завистливых женских и масленых мужских взглядов, которые уже до колик ей обрыднули. Она заперлась в покоях, завалилась на пуховую перину и проспала до тех пор, пока из-за двери до неё не донеслись мужские голоса. «Это Денис с Михаилом и Григорием прибыли», – поняла она и прислушалась.

– Ваши супряжанки совсем стыд потеряли! – жаловался хозяин. – Обе голые сюда заявились. В реке, видать, плавали, а платья и сорочки бросили на бережку. Вот и утащили тати их одёжу. Манька ещё и кошель с серебром в Волхове стеряла. Потом бегала, ныряла за ним. Отыскала, однако! Уплатила мне рубль за ночь постоя. Как боярыня жить захотела. Разоряет она тебя, Михалка, изрешишься ты с ней! Говорили тебе, поди, мудрые люди: не женись на красовитой. Говорили, а ты не послушал. Теперь смотри за ней!

– Она не моя супружница, – открестился от неё Михаил.

– Кто ж она?

– Подруга Варварина, – нашёлся Денис.

– «Важная особа»! – ухмыльнулся хозяин. – Так твоя супряжанка сказала.

– А ты верь супруге моей. Она зря не скажет. Игумен на Кожозере – её близкая родня. Глядишь, патриархом станет.

– Кто кем станет, токмо Бог ведает, – ответил владелец заезжего дома. – Однако и игумен – не репни мешок. Буду знать.

«Вот не думала, что у Дениса язык без костей! – разозлилась Ведь-ава. – Всё выболтал! Хорошо хоть не сказал, что Никита мне сын. А то смешно бы вышло».

Она заглянула в зеркало и начала с упоением рассматривать своё лицо – очень молодое, почти юное, со светлой-светлой тугой кожей, напоминающей китайскую ценину[2]. «Да, забавно, – усмехнулась Дева воды. – Мать игумена! Ему ведь уже тридцать два. Поставь нас рядом, я бы скорей за его дочь сошла, а не он за моего сына».

Скоро шум в коридоре утих, и она опять уснула.

Когда утром Дева воды спустилась вниз, чтобы поесть, Михаил с подьячим уже были на приёме в Поместном столе .

– Нашлись деревни, – сказал Михаил дьяку. – Ни одна не заброшена, во всех трёх люди живут.

– Как же вы туда проехали?

– С помощью Господа нашего, – ответил дворовый Боборыкина. – И татей одолели тоже с Божьей помощью.

– Как же вы совладали с ними? – удивлённо покачал головой чиновник Поместного приказа. – Вас же четверо было, а их двенадцать.

– Добрую охрану Боборыкин мне дал. Что Денис, что Григорий – один другого крепче. Десятерых вдвоём зарубили!

– Нарядим грамоту в Стрелецкий приказ, – пообещал дьяк. – Пусть их наградят. Ну, а тебе Роман Фёдорович спасибо отдаст. За то, что нашёл его деревни. В долгу не останется. Езжай теперь в Тонбов.