Зов пахарей

Я многие дома обошел, но никто мне решета не продал.

Я стал вспоминать, в каких селах у меня живут знакомые или же родственники. Возьму-ка да одолжу у них. Как это я раньше не подумал! В Тергеванке у меня тетка родная живет, сестра матери. Хлеб ее выпечки славится на всю округу. Пойду-ка прямо к ней, попрошу решето – и быстренько к своим в Марникский лес. А можно и в Бердак пойти – разыщу того бердакца, чей обед с самиром я ел при дележе земли, когда границу между их селами определяли.

Тергеванк был селом известного фидаи Мхо Шаэна. Дом моей тетки стоял на самом краю села, дверь не была заперта. Мушцы, отправляясь на работу, никогда не запирают своих дверей.

Я вошел в дом. Первое, что мне бросилось в глаза, – это висевшее на стене большущее решето тетушки Рехан. В доме ни души не было. Я взял решето и преспокойно вышел из дому, оставив дверь, как и прежде, открытой.

Гордо вышагивал я по дороге, торопясь предстать с таким чудесным решетом перед Геворгом Чаушем. Не доходя до Бердака, я услышал выстрелы. Смотрю – несметное число курдов и турок одолевают фидаи, а наших всего несколько человек. Двух из них я узнал: один был Геворг Чауш, другой – Гале. Неравная была битва, трудно приходилось Геворгу и Гале. Я побежал им на помощь. На бегу я заметил, что за большой скалой залегли марникский Похэ, алваринчский Сейдо и мушец Тигран. Бамбку Мело тоже был с ними. Он и Джндо по очереди стреляли из одного ружья.

Всего несколько часов назад я расстался с ними на биваке, и вот, пожалуйста – самое настоящее сражение. Я подхватил ружье одного из убитых солдат и поспешил к своим товарищам, не выпуская, впрочем, из рук решета. Только я подбежал к Геворгу Чаушу и Гале, раздался сильный залп. То ли чтобы отвлечь врага, то ли хитрость какая мне пришла в голову, я и сам уж не помню, но я поднял над головой решето и потряс им в воздухе. Раздался второй залп. Я водил туда-сюда решетом, и каждый раз в ответ на мое движение звучал новый залп. И вдруг густой туман опустился на гору. Подняв руку в тумане, я снова потряс решетом. Никакого звука. Что это? Более тысячи турок и курдов сломя голову бежали прочь. В минуту по всей Мушской долине разнеслось, что рядом с Геворгом Чаушем возник человек исполинского вида с новым невиданным оружием в руках, и оружие это никакая пуля не берет, а с виду похоже оно на щит. Человек водит им в воздухе, и с неба огонь сыплется. И вот даже бог вышел на подмогу фидаи и напустил на гору туман, а в тумане этом только и видно, как стоит новый воин Геворга Чауша – не воин, а великан – и все водит в воздухе рукой с неведомым ужасным оружием.

И что не только у Геворга Чауша, но и у всех других гайдуков талисман волшебный есть – вот в чем загадка, вот почему их пуля не берет. И люди стали слагать песни о Геворге Чауше и о легендарном герое, который настолько храбр, что ловит вражеские пули решетом.

Эта удивительная история, связанная с решетом моей тетушки Рехан, дошла до слуха самого султана Гамида, проникла во все уголки Османской империи как одно из проявлений беспримерной храбрости армянских фидаи.

Туман тем временем сгущался, так что мы могли благополучно покинуть гору Бердак. Я в последний раз победно повел в воздухе своим решетом, и мы двинулись в путь. По дороге мы заметили, что Гале тяжело ранен в плечо. Марникский Похэ и Артонка Джндо повели его через хутские горы в сторону Сасуна.

Алваринчский Сейдо с моим чудодейственным решетом в руках свернул к своей пещере, Бамбку Мело пошел с ним, а мы с Геворгом Чаушем направились в Фархин.

В Фархине у Геворга было много своих людей, они рассказали, что турки весьма озабочены появлением нового оружия у армян и в связи с этим в Фархине созвано тайное совещание.

Предводитель гайдуков оделся турецким офицером, а мне велел переодеться аскяром, и вечером мы с ним пошли на военное совещание.

Собравшиеся на совещание один за другим подошли, поздоровались с переодетым Геворгом, приняв его за турецкого офицера, и попросили принять участие в совещании.

Они только спросили:

– Откуда идете?

– Иду из Вана, направляюсь в Полис, – ответил Геворг.

– Слышали, наверное, о Бердакской битве и что у Геворга Чауша новое оружие появилось?

– Да, – отвечал Геворг Чауш, – и султан этим весьма озабочен.

– Наверное, потому вас и вызвали в Полис?

– А про это уж только мы с султаном знаем, – отрезал Геворг.

– Ну садитесь, садитесь, ваше присутствие очень важно и почетно для нас.

– Сегодня мы обсудим только один вопрос, – сказал председатель. – За голову Геворга Чауша обещана тысяча червонцев, – так распорядился сам султан Гамид. Кто из вас берется доставить голову Геворга Чауша? – обратился к офицерам председатель.

Офицеры обалдело переглянулись. Никто, однако, не проронил ни звука.

– Так кто ж доставит голову Чауша? – снова раздался голос председателя.

По-прежнему все молчали. Тут Геворг Чауш поднял палец:

– Я доставлю вам голову Геворга Чауша!

– Вы?.. Не думаю.

– Не думаешь?.. Так на же тебе голову Геворга Чауша! – вскричал предводитель гайдуков. – Вот она! А эту тысячу золотых пойди положи своей жене в штаны!

Что тут сделалось! А Геворг Чауш встал и не спеша удалился, и я следом за ним.

Возвращаясь из Фархина, мы узнали, что марникский Похэ и Артонка Джндо доставили раненого Гале в шатер Гасимбека, предоставив его заботам гасимбековской жены Джемиле, пообещавшей вылечить раненую руку Гале.

Новое поручение История с решетом так воодушевила Геворга Чауша, что он уже решил, будто я на все руки мастер. И вот вызывает меня, так и так, мол, отправляешься на этот раз в далекие края.

– Куда это? – говорю.

– В Город-крепость, а может, и подальше.

Городом-крепостью он называл Карс. Чауш сказал, что я должен отправиться туда за патронами. Объяснил, кто на какой улице, на каком углу будет меня ждать. Дал несколько полезных советов, предупредив, что если я услышу: «Осел забрел в просо», – это будет означать: берегись, здесь люди султана.

Что ж, это было достойное мужчины поручение, и я с готовностью вызвался выполнить его.

Моим товарищем в пути должен был быть мушец Тигран, тот самый молодой гайдук, отмеривший мне три аршина холста на саван. Тигран был храбрым воином, родом из села Варденис, что в долине Муша. Он был хороший ходок, свободно говорил по-курдски и лучше меня знал местные обычаи и всю историю края. Одно только было плохо: он быстро загорался и очертя голову лез в самое пекло, не думая о последствиях. Тигран утверждал, что родом он из Сасуна и в жилах его течет сасунская бесстрашная кровь, но так как он жил в Мушской долине, то обрел соответствующе вспыльчивость мушца. Одно его вечно смущало: брови вразлет и румяные щеки – они делали его несколько женственным, и поэтому он то и дело свирепо закручивал вверх свои густые усы, стараясь казаться суровым и грозным.

Мы переоделись крестьянами и пустились в путь. Я без оружия, а у Тиграна под рубахой маузер был. Дорогу мы наметили трудную, до сих пор никто не ходил еще так в Карс – мы намеревались через горы Возма, Мокса и Шатаха попасть в Беркри, а уже оттуда в Город-крепость.

Чтобы скоротать время, а отчасти, конечно, желая поразить меня своими знаниями, Тигран принялся рассказывать, как три тысячи лет назад эллинский полководец Ксенофонт спустил свое войско в долину Муша, проведя его по горному перевалу возле Битлиса и дойдя до самого Тигранова села.

У Тиграна в этих краях жил знакомый карчканец. Он предупредил нас, что выбранная нами дорога не лишена опасности, хотя и предпочтительна. Карчканец оказался лудильщиком, он искал себе подручных, которые согласились бы в поисках работы обходить с ним здешние села. Так мы с Тиграном сделались подручными лудильщика. Тигран должен был драить посуду, а я – раздувать мехи.

На следующее утро Тигран взял большой медный котел. Карчканец подхватил мешок с хлебом и лудильный свой инструмент, и мы направились к Возму.