Зов топи

За ними наблюдала человекоподобная фигура, очень худая и высокая — намного выше Нивара. Болотные огоньки, налетевшие в изобилии, бестолково роились вокруг, освещая костлявые пальцы, обхватывающие причудливо изогнутый посох, увенчанный спиралью, как у молодого папоротника. Тело и лицо незнакомца были полностью скрыты под безупречно чистым плащом из мягкой желтой шерсти. От фигуры веяло силой, опасностью и обещанием того, что встречу с ней вы не забудете никогда. Ланс как завороженный не спускал глаз с черной тени, притаившейся в глубине капюшона, но меньше всего на свете он хотел бы увидеть, что именно скрывается за ней. Было жутко, но Вечная топь многолика и каждый ее посланник бесценен. Тем более что посланник явственно показал к ним свое доброе отношение.

— Благодарю! — прошептал страж, когда справился с кашлем и снова смог говорить. — Ты спас нас от страшной кончины.

Фигура в желтом не шевелилась. Оробевший Ланс подполз к Нивару поближе, предоставив тому самостоятельно вести беседу. От плаща шел сильный запах трухлявого дерева. Растения вокруг почернели и съежились, насекомые стремительно удирали прочь.

— Я встречусь с Хозяином? — несмело спросил страж.

Посланник топи обернулся к нему, медленно поднял руку и приложил указательный палец к тени под капюшоном, призывая к молчанию. Мгновение и он превратился в сгусток холодного тумана, который сразу же рассеялся, словно его и не было. Болотные огоньки исчезли вместе с ним, оставляя друзей в полной темноте. Воздух стал тяжелым, сладким, наполненным дремотой, вздохами, шепотом, нечеткими тенями. Ланс в изнеможении опустился на траву, Нивар рухнул рядом. Оба сразу же забылись беспокойным сном.

На рассвете, дрожа от холода, Нивар растолкал Ланса. Страж стучал зубами так сильно, что едва мог говорить. Они растерли друг дружку, чтоб хоть немного согреться.

— Это была навь? — спросил Ланс. — Лагерь мне привиделся? — он не пытался скрыть огорчения. — И Хозяин?

— Навь, — хриплым простуженным голосом подтвердил Нивар. — Морок — ее работа.

— Ты говоришь очень уверенно. Ты встречался с ней прежде?

— Нет, но навь бы высосала нас до остатка, ты уж не сомневайся… Не вмешайся Путник, тварь бы нас убила.

— Так мы пришли к омуту? — Ланс критически оглядел безрадостно выглядящую топь. — Это он и есть?

— Не знаю, но мы видели Путника. Это хороший знак, — в голосе Нивара не было уверенности.

Промасленный кожаный сверток, появившийся из ниоткуда, шлепнул стража по шее. При падении он развернулся: внутри лежали два живых, бьющих хвостами серебристых окуня, и большая пригоршня лещины.

— Дары болот, — прошептал страж, оборачиваясь с надеждой.

В десяти шагах от них между двух поросших лишайником кочек прямо на темной воде стоял Безмолвный герцог. Он был одет в наряд южан: в светлую просторную до пят рубаху с высоким воротом, широкий пояс, плотные перчатки с обрезанными пальцами. На голове красовался выцветший серый платок, перевязанный тонкой тесьмой. И хоть его одежда была необычна, прочее осталось неизменным — это был Рихард, встречи с которым друзья так упорно искали.

— Что случилось, друзья мои? — спросил с притворным удивлением. — Не по нраву подарки?

Он пошел к ним, мягко ступая босыми ногами по воде. Ланс, заворожено смотрел, как приближается герцог. Нивар на ощупь нашел орехи и сунул несколько лекарю в ладонь. Раздался треск ломаемой скорлупы. После стольких дней голодовки, орехи показались слаще меда.

— Какие же вы настырные… — вздохнул Рихард, опускаясь на край кочки рядом со стражем. — Почему не утонули? Закончить путь в этом чудном месте — достойный конец для всякого.

— Мы пытались, — честно ответил Нивар, не скрывая своей радости. — Не ели, не спали, неслись в темноте сломя голову. Чего же ты не дал нам умереть? Почему вмешался Путник?

— Из-за нави, — Рихард развел руками и недовольно поморщился. — Дать ей сожрать моих людей — слишком большая честь для нее. Но этим вы оторвали меня от дел и я недоволен.

— И в наказание ты хочешь, чтобы мы съели рыбу сырой? — догадался Ланс. — Можно хоть очистить от чешуи?

— Как пожелаешь, — смилостивился Рихард. — Навь основательно вами поживилась, поэтому пополните силы. — Он критически оглядел грязных измученных друзей. — Я даже польщен тем, что она заманила вас мною. Обещание посиделок у костра в моей компании — сложно противиться такому соблазну.

— Ты смеешься над нами, — невнятно проворчал Нивар, накинувшись на окуня.

— Почему ты не вернулся к нам после возрождения? — прямо спросил Ланс.

Рихард пожал плечами. Видно было, что он не хочет ничего объяснять.

— Дал бы знак, что жив. Нам бы этого хватило.

— Чтобы вы нашли меня и начали изводить своими мелочными проблемами, — он зажмурился, качая головой. — Ведете себя как малые дети. Я помог в трудный час, но пришла пора стать самостоятельными.

— Что это значит? — заволновался Нивар.

— Почему не начато строительство города? — вопросом на вопрос ответил Рихард. — Я оставил тебя за главного.

— Я не знал, захочешь ли ты…

— А разве мне в нем жить? Мой дом везде — это каждый камень, каждая капля. Разве вам не нужен город, куда будут вести все дороги, куда станут съезжаться торговые караваны, куда путники смогут прийти и поделиться новостями? Хотите жить прошлым? Ослабнуть, ютиться в маленьких поселках?

— Ты прав, нам нужен город, — согласился Нивар.

— Так постройте его! Сделайте таким, каким хотите. Назовите, как пожелаете. Я даю вам свободу жить так, как хочется без оглядки на мое одобрение.

— Ты нас оставляешь? — голос великана стал напряженным.

— Не навсегда. Когда город построят, я вернусь, обещаю. — Рихард ободряюще улыбнулся. — Интересно посмотреть, что у вас получится без моих указок. Но если ты ждешь, что в один из дней, я вдруг вернусь править как прежде… Этого больше не будет. Я решил, что людьми должен править человек. Такой как ты. И твои дети.

Рихард отвязал от пояса кожаный мешочек, развязал горловину и высыпал на ладонь кусочки янтаря, в которых застыла всякая всячина: рачки, мошки, жуки.

— Занятные камушки, — янтарь со стуком отправился обратно в мешочек, — подарок новому правителю Вечных топей. Это просто камешки, не жди от них чудес, но если захочешь, они смогут стать символом твоей власти. А ты, — Рихард сурово посмотрел на Ланса, — будь с ним рядом и удерживай от глупостей.

— Как репей, — пообещал лекарь.

— Хорошо. — Рихард сладко с наслаждением потянулся. — Значит, можно уходить. Дорога зовет.

Несмотря на нарочитое безразличие, Безмолвный герцог очень хотел знать, что творится на сердце у его друзей. Он чувствовал их тревогу, страх перед переменами, неопределенность будущего, но было что-то еще — горькое, ускользающее от него…

— Отчего загрустил? — Рихард заглянул в глаза великана.

— Прости, Хозяин, — голос стража дрогнул. — Это наша вина. Мы недостойные трусы. Это было испытание взросления, а мы его не прошли — бросили свой дом, впустили врага, позволив тому разрушить все, что нам было дорого, а сами спрятались в горах как крысы в норе, в ожидании спасения.

— Что ты несешь? Я сам приказал…

— В том-то и дело. Этот приказ мы были обязаны ослушаться. Нам было нужно проявить собственную волю, встретить вместе с тобой войско змея, не взирая на любые потери.