Зов Убанги

Понятно, что предложение присмиревшего Пьера, предложившего перекусить в местной кафешке под открытым небом мы отвергли. Кстати, наш хитрюга-проводник, получив свой полтинник, совсем не расстроился. Наоборот, увидев, что никто его особенно и не ругает, Пьер приободрился и даже не вспоминал, что собирался в обратный путь. Он даже выразил желание добраться с нами до самой границы заповедника Дзанга-Ндоко (понятное дело, чтобы защитить нас от всех врагов и напастей) и на наших же джипах вернуться обратно, в то время как мы будем штурмовать дикие джунгли.

Решив, что от добра добра не ищут, мы приняли предложение. Между тем, городок продолжал жить своей повседневной жизнью и, казалось, даже не обращал на нас ни малейшего внимания. Подумаешь, европейцы – мало ли таких здесь поперебывало во времена французской колонизации. Разве что дети, для которых белые люди были все-таки в новинку, радостно сопровождали наши машины, да торговцы, бросаясь почти под колеса активно старались продать нам свой товар – связку бус, браслетов или деревянные фигурки. Были среди них и такие, которых впору снимать в кино, в каком-нибудь блокбастере о контрабандистах. Они таинственно подмигивали нам, затравленно оглядывались по сторонам и, приложив палец к губам, начинали копошиться в складках своего рубища, продолжая озираться, пока не извлекали на свет божий замызганную тряпицу. Все, мы уже в нетерпении! Заинтригованы! Что же там? Алмаз размером с голубиное яйцо (ведь ЦАР – страна алмазных копей)? А может доселе невиданный артефакт невероятной ценности? Медленно, очень медленно разворачивается тряпица. «Что, что там у тебя???!!!! Мы уже это хотим!» – чутко откликается любопытство. Покровы спадают, и на грязной ладошке торговца поблескивает очередной браслетик, каких вокруг тысячи.

Улочки в городе узенькие, не мощеные. Железобетонные конструкции встречаются редко. За последние тридцать-сорок лет – ничего не изменилось. Только добавились провода и кое-где – тарелки спутниковых антенн. Дома в основном одноэтажные, редко – двухэтажные, застройка тесная – стена к стене. Даже мэрия и небольшая церквушка стоят не на площади, а окружены домами.

На улицах города, как мы уже говорили, в этот час полно народу. Большая часть жизни местного населения проходит под открытым небом. Пылища кругом неописуемая. Это сейчас, когда нет дождя. Ночью и утром дороги превратятся в каток: местная глина очень жирная и скользкая. Стоит ее намочить и без сноровки уже не пройти. Но все эти неудобства меркнут перед колоритом невероятных персонажей, попадавшихся нам на каждом шагу: высокие, статные мужчины в пестрых свободных одеждах – длинных широких рубахах, как правило, голубого или зеленого цвета, часто с вышивкой у ворота и на кармане, широких шароварах с манжетами внизу. Симпатичные чумазые ребятишки с гиканьем бегают по улицам в основном голышом. Стройные красивые женщины щеголяют в ярких нарядах, с невероятными прическами, потрясающей осанкой и прямой, как струнка, спиной. А какие лица!! Глаз не оторвать.

Если жизнь вокруг порта и базара бьет ключом, то в остальных частях города все гораздо спокойнее. Районы, удаленные от центра города, это, по сути – сплошные трущобы.

После прогулки по центру, мы возвратились к джипам, скучающим на берегу реки. Здесь, в ожидании нашего возвращения, столпились самые предприимчивые торговцы. Не задумываясь о том, нужно ли нам это, продавцы бесхитростно притащили буквально всё: утиль, ветошь, посуду, керосин, овощи, сетки с арбузами и апельсинами, огромные связки бананов, корзины, тазы и прочий нужный скарб, даже колдовские причиндалы – коренья, травы, порошки, амулеты и так далее. Ожидая нас, они развели прямо на дороге небольшой костерок и кипятили на нем чай в старом алюминиевом ковшике. Народ чувствовал себя совершенно расслаблено – кто-то ел, кто-то сидел в придорожной пыли, кто-то сладко спал. Крепкий запах и жаркое солнце никого не смущали. Происходящее вокруг уже нас не удивляло и даже начало нравиться.

Чтобы ожидания торговцев не оказались совсем уж напрасными, мы закупили у них ящик минеральной воды и попросили Пьера отвезти нас в какое-нибудь цивильное место пообедать. Пить и есть хотелось неимоверно!

Обеда мы ждали долго. Неспешный образ жизни здешних обитателей распространялся на все сферы деятельности. Обслуживание в ресторанах и кафе – не исключение. Неблагоразумно отказавшись от знаменитой рыбы-капитана, нам пришлось вгрызаться в железобетонную говядину с картошкой фри, стараясь не вспоминать про рыночные мясные ряды… Эх, знать бы, что нас дальше ждет – уплетали бы за обе щеки!

– Паром готов! – словно тени из-за белой занавески кафе выскользнули давешние паромные стражи. И как они только нас нашли?

– Отлично! – Ричард взглянул на часы. – Еще примерно два часа до заката. Тридцать минут на переправу и полтора часа на то, чтобы добраться до какой-нибудь деревушки по ту сторону реки.

– Кстати, сегодня день, когда мы должны пить лариам! – вклинился Леша. – А жаль. Так бы хорошо тяпнуть виски, по поводу прощания с цивилизацией.

– Так в чем проблема? – быстро принял решение Михаил. – Сегодня выпьем джин. Тоже ведь средство от малярии… А лариам – уже завтра. И вообще, он страшно вреден для печени.

– Ага! А джин, соответственно, полезен… – Андрей не пил совсем, поэтому ему было всё равно. Впрочем, к таблеткам он относился так же неприязненно как и к спиртному.

– Не порть настроения, трезвенник, – Миша открутил пробку у небольшой походной фляжки. – По тридцать капель и на закуску легкий душ из репеллентов.

– Репелленты… Мешок под номером четыре. На дне… – на автомате проинформировала приятелей Вика, допивая банановый шейк.

Рассмеялись все, включая Пьера, который удивительно быстро учил русский язык и уже вовсю вставлял в беглую французскую речь слова «брат», «Петрович», «ё-моё» и «Сашья, сними это»…

Глава 6. «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!»

—Гони! Быстро! – заорал Пьер водителю первого джипа, едва наши машины выехали с шатких досок парома. – У нас в запасе всего час светового времени и примерно два часа до ливня.

– Сколько до места?

Мы с тревогой всматривались в узкую просеку, уходящую в лес, мгновенно, сразу же после переправы превратившийся из разрозненных красивых деревьев в сплошную стену непроходимой чащи.

– Сто с лишним километров.– Ричард с тревогой поглядывал на Пьера, и мы подозревали, что он переводит нам далеко не всё, что слышит от земляка.

– Да сто раз успеем…– Андрей, опытный водитель, виртуозно владеющий техникой прохождения даже самых сложных трасс, был совершенно спокоен.

– Странная дорога какая-то… – Алексей, высунувшись из окна джипа почти наполовину, рассматривал плотную паутину лиан и лиственной поросли, которые опутывали стволы величественных деревьев, превращая обочину в монолитную стену. – Двум машинам здесь точно не разъехаться. А что будет, если мы с каким-нибудь грузовиком встретимся?

– Будет плохо. – Ричард закурил, чего он прежде в автомобиле никогда не делал. – Это, по сути, не дорога, а вырубка. Во времена французской колонизации здесь велись лесозаготовки. В Европу вывозили самые ценные сорта древесины, которые ценятся почти на вес золота. Джунгли прорубались просеками, которые вели к лагерям лесозаготовителей и основных складов. Понятно, что рассчитывались просеки так, чтобы пройти могло от силы два автомобиля. То есть, разъехаться. Но вот уже пятьдесят лет как французы отсюда ушли, джунгли постепенно наступают, а дороги не ремонтируются. Думаю, что еще тридцать-сорок лет и проходимыми станут только центральные трассы страны. Остальные поселки и деревушки останутся в полной изоляции…

Джипы подпрыгивали на ухабах и, словно пьяные, шатались из стороны в сторону, хотя, на первый взгляд дорога казалась относительно ровной.

– Это обманчивое впечатление, – авторитетно заявил наш проводник.– Это мимикрия. У меня большой опыт общения с коварными африканскими дорогами и я уверен, что стоит пойти дождю, как это ровное, казалось бы, красное покрытие из глины и песка превратится в изрытое провалами и трещинами ущелье.

Глина – это, вообще, пожалуй, самое сложное и непредсказуемое покрытие из всех существующих. Дело не только в том, что ровный покров смеси из пыли и глины скрадывает рельеф и маскирует бугры и канавы, основная его опасность в другом. Французские ученые, плотно занимающиеся изучением свойств глины, насчитали в Африке около семидесяти(!) её разновидностей. В зависимости от температуры и плотности такое дорожное покрытие способно менять свои свойства до противоположных. Так, например, в период дождей, особенно через два-три месяца после начала ливней, глина очень липкая и тяжелая, при этом ее коэффициент сопротивления качению настолько высок, что не уступает рыхлому сухому песку. Пока дожди идут нерегулярно (утром сухо и жарко, ночью холодно и дождь) – то такая чехарда превращает дорогу в «манную крупу», глина спекается в небольшие гранулы и становится серьезным препятствием, машины буксуют на ровном месте – им не за что зацепиться. В сухие периоды, когда нещадно палит солнце, влага испаряется, а глина снова меняет свои свойства: теперь это мельчайшая дисперсная пыль. В отсутствии ветра она выглядит как настоящее шоссе, взрослый человек легко передвигается по ней, даже не оставляя следов. Но кажущаяся твердость обманчива, стоит только провернуть колесо, как пыль разлетается и машина, провалившись, оказывается обездвижена, практически без шансов выбраться самостоятельно. Но это еще не все сюрпризы которые может преподнести глина. Мы попали в самый плохой момент. Сейчас глина образовала наст. Чем чаще перепады температур и чередование дождей и жары, тем больше слоев наста формируется на дороге. Получается настоящий слоеный пирог. Обычно наст не настолько толст, чтобы выдержать вес грузового автомобиля, поэтому он легко подламывается, автомобиль оказывается в ситуации парохода скованного льдами. Единственная возможность выбраться из такой западни – продалбливать наст вокруг машины и вытаскивать ее обратно на твердое место.