Зови меня Златовлаской

Он был совсем не похож на моего отца, который все время стремился подавить меня своим авторитетом. Когда я общалась с папой, я не могла отделаться от ощущения, что несу чушь. Он постоянно указывал мне на то, как бесполезно и глупо то, чем я интересуюсь.

Заставлял смотреть новости, уличая в том, что я не знаю о том, что происходит во внешнем мире. Одно время я даже честно пыталась читать газеты. Но в глубине души никогда не понимала, зачем они мне нужны. Я не видела связи между своей жизнью и новым законом, принятым в Германии. Почему я должна была интересоваться тем, на что никак не могу повлиять? Изменится ли что-то для меня или мира в целом оттого, что я посмотрю репортаж о событиях на Дальнем Востоке?

Я пыталась задавать отцу эти вопросы, а он лишь отмахивался, говоря, что образованный человек должен интересоваться новостями в мире. По такому определению, он, несомненно, был в высшей степени образованным, потому что ежедневно, сидя на диване, смотрел новости и политические передачи сразу по нескольким каналам. А вот новостями моей жизни все чаще забывал интересоваться, особенно в последнее время.

После того как мы все доели, Влад встал, чтобы налить чай. Я помогла убрать со стола, а затем подошла к раковине, чтобы помыть посуду.

— Что это ты делаешь, Александра? — строго посмотрел на меня Виктор Анатолиевич. — Ты в гостях. Садись и расскажи мне про свои танцы, пока Влад готовит чай. Мы потом сами все загрузим в посудомойку.

Я послушалась. С отцом Влада было легко общаться, но я все же тщательно фильтровала речь, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего.

Мы попили чай с пирожными, и, поблагодарив хозяев, я засобиралась домой. На прощанье в коридоре Виктор Анатолиевич сказал:

— Ну что ж, Александра, я был счастлив, наконец, познакомиться с девушкой сына. Приходи еще.

В воздухе повисла неловкая пауза. Я часто заморгала и посмотрела на Влада.

— Эм… Пап, Саша не моя девушка, — сконфуженно произнес Влад.

— Нет? Но ты же говорил, что у тебя появилась девушка? — удивленно проговорил Виктор Анатолиевич.

— Да… Но, — озадаченно начал Влад.

— Но она не я, — весело закончила я, пытаясь разрядить атмосферу. — Девушку Влада зовут Кира, и я уверена, она вам очень понравится.

— Что ж, ну ладно. В любом случае был рад знакомству. До встречи, — ответил мужчина.

— И я была рада, Виктор Анатолиевич. Спасибо вам за все: за ужин и за компанию.

Я вышла в подъезд. Влад, сказав отцу, что проводит меня, последовал за мной.

Я была в шоке. Как так вышло, что я познакомилась с отцом Ревкова раньше, чем Кира? Очевидно, что Виктор Анатолиевич даже не знал имени Милославской, раз принял меня за девушку Влада. Мои размышления прервал мой спутник:

— Неловко вышло. Извини.

— Ничего страшного. А что, получается, Кира ни разу не была у тебя? — поинтересовалась я.

— Она была, но отца не было дома. Он часто в командировках. Иногда неделями я живу один.

— Серьезно? — я изогнула брови. — А он не переживает за тебя?

— Мы каждый день созваниваемся, — пожал плечами Влад. — И плюс у нас высокий уровень доверия.

— Да, понимаю, твой отец отличается от других взрослых.

— Он у меня мировой мужик, — с гордостью отозвался Ревков. — Я очень люблю его, и очень благодарен за то, что он позволяет мне быть собой.

— Да, возможность быть собой — это самое большое богатство, которые родители могут дать своему ребенку, — вздохнула я.

Поразительно, но часто родители думают, что без их контроля мы непременно сопьемся, попадем в дурную компанию и с нами случится тридцать три несчастья. Но Влад своим примером доказывал обратное. Он жил в отсутствии гиперопеки и был одним из лучших парней, которого я знала. Дело было не только в том, что он мне нравился. Он объективно был смелым, сильным, уверенным в себе, хорошо учился, реализовался в музыке и даже зарабатывал этим. У него не было дурных привычек, но то есть он, конечно, иногда пил и покуривал, но я знала кучу парней, которые потребляли куда больше спиртного и табака, пытаясь доказать родителям, что они уже взрослые. А самое главное, он один из немногих, кто с такой любовью отзывался о родителе за его спиной.

— Златовласка, у тебя завтра могут быть проблемы, — неожиданно сказал Влад.

— Ты о чем?

— О той девчонке, которую ты научила манерам. Как ее зовут?

— Лера Комарова.

— Вот. Скорее всего, эта Комарова так просто все не оставит. У нее есть следы увечий. Синяки и ссадины как минимум. Возможно, с носом могут быть проблемы.

Влад говорил об этом на удивление спокойно, просто констатируя факты, но до меня вдруг дошло, что я реально избила человека. От этой мысли мне стало не по себе.

— И… Что мне за это будет? — спросила я.

— Зависит от того, как она поступит. Хуже всего будет, если она накатает заяву в ментовку.

От слова "ментовка" кровь застыла у меня в жилах. Раньше мне казалось, что со мной такое никогда не приключится. Никогда не говори никогда.

— Если ограничится только школой, пойдет к директору — считай, повезло. Школе невыгодно раздувать эту ситуацию. К тебе применят какое-нибудь дисциплинарное наказание и все.

— А что мне делать? Что говорить? — запаниковала я.

— Говори как есть. Правду. Говори, что в Дашином классе имел место буллинг. Что Комарова с подругами издевались над Дашей, что ты вступилась за нее. Главное, чтобы Даша все подтвердила, и другие тоже. Чем больше свидетелей, тем лучше.

— Хорошо, я поняла, — сдавленно проговорила я.

— Златовласка, все будет хорошо, — Влад положил руки мне на плечи и ласково посмотрел в глаза. — Даже если она пойдет в полицию, мы что-нибудь придумаем, слышишь? За такое не сажают.

Я видела, что Влад всячески пытается подбодрить меня, но чувствовала я себя все равно паршиво. Только не хватало, чтобы маму вызывали в школу. Будто ей и без этого проблем мало. Я поблагодарила Влада за помощь.

На прощанье он прижал меня к себе, от него исходил едва уловимый древесно-мускусный аромат одеколона. Я втянула воздух ноздрями, пытаясь запомнить этот чудесный запах.

Ночью я плохо спала, все ворочалась, прокручивала в голове драку, вечер с Владом и воображала всякие ужасы относительно завтрашнего дня.

Наконец, утро наступило, и я, быстро собравшись, отправилась в школу пораньше. Когда я зашла в кабинет алгебры, где должен был быть первый урок, выяснилось, что до моих одноклассников уже дошла информация о вчерашней драке на стадионе. Мне задавали неловкие вопросы, я отвечала односложно.