Зубной Фей

Не знаю, куда девался мой инстинкт самосохранения, но вместо того, чтобы по-тихому уйти, я вдруг выпалила совсем неправильные в данной ситуации слова:

— А пусть смотрит, куда садится!

А в следующий момент стало очевидно, почему у пацана такая странная кличка. Моя наглость вызвала у их главного какой-то странный, дикий смех, во время которого показались его зубы. Точнее один зуб. Нет, у него, конечно, были и другие, но этот затмевал всех. Огромный кривой клык, как у мамонта.

Как загипнотизированная я смотрела на этот зуб, и не заметила, как меня подхватили за руку и куда-то потащили.

— Быстрее, Шпулька! — на ходу повернув голову, я поняла, что мой одноклассник Димка Нагорный тащит меня к выходу.

— Куда мы бежим? — спросила, наконец, когда мы, выскочив из школьного двора и повернув за угол, остановились, чтобы отдышаться и убедиться, что погони за нами нет.

— Ты видела, как Мамонт на тебя смотрел? Он же зверюга — набросится на человека и вонзится своим клыком. Пойдём я тебя домой провожу, так мне будет спокойнее.

Слова Димки вызывали смех и какое-то приятное чувство радости от того, что за меня заступились. Спасли пусть и от надуманной опасности, однако же факта защиты это не отменяет.

С этого дня мы стали дружить. Димка провожал меня домой после школы, а я делилась с ним своей пиццей. Мамонта я встречала в школьных коридорах всего пару раз после того случая, и оба раза он даже не обратил на меня внимание. А потом и вовсе куда-то пропал.

С Димкой мы дружили до пятого класса. А потом, когда я поняла, что влюбилась, увидела его с другой девчонкой, которую он держал за руку. Так же, как меня в тот день, когда спасал от старшеклассников.

Я была настолько расстроена, что в тот же вечер попросила маму перевести меня в другую школу, придумав для того кучу причин. Мне было невыносимо смотреть, как тот, кто стал не самым близким, теперь просто кивает «Привет» и влюбленными глазами смотрит на другую девочку. Благо, родители у меня очень демократичные, и, убедившись, что моё решение поменять школу окончательное и обдуманное, согласились.

С тех пор я старалась не подпускать к себе слишком близко парней. Да, если честно, очереди из желающих как-то и не наблюдалось. В общем, вторая моя влюбленность снова потерпела фиаско.

7. Сын маминой подруги

— Дочь, сегодня вечером не планируй ничего, ладно? — мама задает этот вопрос будто между делом, закручивая розы из колбасных лепестков. Но это только случайному наивному зрителю может так показаться. На самом деле это вовсе не вопрос, и ответ на него может быть только один.

В нашей семье есть такая шутка (которая вовсе и не шутка!), что у нас отмечают с размахом только три праздника: Новый год, мамин День рождения и мамины именины. Нет, естественно, мы нормальная семья и все остальные календарные даты нам не чужды, но так уж повелось, что «пир горой» именно в эти дни. Мамин День рождения каждый год отмечается как очень круглый юбилей — куча родственников, съезжающихся с разных уголков нашей и соседних стран. Во дворе (благо, заветный день летом и мы живем в частном секторе) папа натягивает шатер из принесенной с работы палатки. Там тоже шутят в наш адрес: мол, их организация купила эту палатку ко Дню рождения супруги инженера Шпулько, потому что за последние лет десять кроме нашей семьи она никому так и не понадобилась. А после торжества половина гостей остается у нас ночевать. И вот тут главное пережить… нет, не ночь. Следующий день! Дорогие гости ну совсем не хотят разъезжаться по домам. Лишь половина вспоминает, что у них вообще-то дома остались некормленные собаки/кошки/куры/дети. И пока они нехотя собираются, оставшиеся демонстративно хвастаются перед отъезжающими, что ничего подобного у них не имеется, а потому они великодушно соглашаются задержаться еще на денек…

И так каждый год!

Именины, или День Ангела, как его принято называть в нашей семье, проходят гораздо скромнее. Ну, по крайней мере, гости дольше одного дня не задерживаются. А что касается стола — тут даже сравнивать не начинай. И тому есть одна главная причина — к маме на именины приходят все её подруги. ВСЕ! Если вы себе представите трёх кумушек, которые распивают бутылочку настойки на рябине и поют песни о тяжелой женской доле, то — мимо.

Во-первых, количество маминых подруг прибавляется с каждым годом. В прошлом декабре я накрывала стол на 15 персон. Прибавилась тетка, с которой мама лежала в стационаре, и её лечащий врач. И со всеми она успевает общаться, встречаться, перебрасываться картинками в мессенджерах, желая доброго утра, вкусного обеда и уютного вечера… В общем, перед всей этой командой сетевых террористок необходимо было ежегодно доказывать своё соответствие занимаемой должности — предводителя домохозяйственного движения, не то, того и гляди, какая-нибудь тетя Валя обскочит мою родительницу в количестве блюд. И тогда пиши — пропало. Вот уже её рецепты начинают постить в общий чат, и пересылать её картинки «С Добрым утром»…

В общем, формат предстоящего мероприятия вполне ясен. И на протяжении долгих лет роль нас, скромных домочадцев, сводилась к тому, чтобы помочь организовать застолье и деликатно удалиться, как только первые гости покажутся на пороге.

И вот мама просит меня остаться сегодня.

Первая мысль: я что, настолько безнадежно выгляжу, что перескочила стадии «невеста», «молодая мама», «мама школьника», «начинающая хозяйка» и перешла сразу на уровень «домоводство без границ»? Неужели мама и правда устала ждать, когда же я приведу в дом «жениха» и стану «невестой», и решила воспитать из меня хотя бы домохозяйку?

— Или у тебя уже есть какие-то планы? — видимо, не дождавшись моего ответа, мама решила уточнить.

Естественно мне очень хочется соврать, что у меня суперважное дело, лишь бы избежать участи пятичасового (как минимум) кудахтанья об итальянских пирогах с тыквой и средиземноморском салате из квашеной капусты, но я так не могу. С детства во мне воспитали патологическую честность. А врать маме — это смертнейший из всех смертных грехов.

— Нет, мам, — обреченно киваю, — планов нет. А ты хотела, чтобы я помогла с посудой?

Это последняя надежда, что я нужна родительнице лишь на некоторое время, а потом могу быть свободной. Но…

— Нет, дорогая. Сегодня я пригласила в гости тетю Марину из Аптеки…

— Постой, — решаю уточнить, — это та, с которой вы разругались, и ты сказала, что ноги её не будет в нашем доме?

— Юляш, — бросает на меня снисходительный взгляд, — ну всякое бывает, что ж теперь до конца жизни не общаться?!

— Но в прошлом году её уже не было у нас.

— А сегодня опять будет. Марина хорошая, на самом деле. Это я что-то перегнула в тот день.

Ага, перегнула. Совсем чуть-чуть. Наехала бульдозером на бедную женщину, когда мазь, купленная в её аптеке, вызвала у мамы сыпь и при этом совершенно не вылечила вывих пальца.

— В общем, я вчера заходила к ней в аптеку, мы разговорились.

Мама таинственно замолкает, словно подогревая мой интерес. Отсутствующий. Напрочь. Но из уважения, делаю вид, что мне прямо жизненно необходимо узнать, о чем же они там разговорились.

— Серьезно? И о чем же?

Не подозревая подвоха в произнесенной фразе, довольная моей реакцией, мама продолжает.

— Да так, о своём, о женском, — ничего себе! И зачем я спрашивала? — Но главное в другом, — о-па, вот тут становится страшновато. Какое-то холодящее спину подозрение пробежалось по коже. — У Мариночки есть сын!

Пожалуйста, скажи, что ему двенадцать и они давно ищут репетитора по русскому. Я спокойно объясню, что не могу позволить взять дополнительную нагрузку, даже если будут платить миллион в час, потому что иначе лето проведу в психоневрологическом диспансере вместе с нашим завучем по воспитательной работе.