Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Когда поезд снова тронулся, Джонсон пришел в еще большее недоумение: Марш тут же подошел и сел рядом с ним.

– Интересно, куда Коп отправится нынче летом? – спросил Марш, словно размышляя вслух.

Джонсон промолчал.

– Интересно, куда отправится Коп? – повторил Марш.

– Очень хороший вопрос, – сказал Джонсон.

– Сомневаюсь, что он, как и мы, направляется в Колорадо.

– Не знаю.

Джонсон начинал уставать от этой игры; он позволил себе уставиться Маршу прямо в глаза и не отвел взгляд.

– Конечно, не знаете, – быстро сказал Марш. – Конечно, нет.

Они

пересекли Миссури рано утром у Каунсил-Блаффс – конечной станции Чикагско-Северо-Западной. За мостом, на стороне Омахи, начиналась железная дорога «Юнион Пасифик», тянувшаяся до самого Сан-Франциско.

Вокзал «Юнион Пасифик», представлявший собой огромное открытое депо, был забит путешественниками самого грубого пошиба. Суровые мужчины, размалеванные женщины, головорезы с границы, карманники, солдаты, плачущие дети, продавцы еды, лающие собаки, воры, бабушки и дедушки, стрелки – огромная пестрая масса людей, буквально пылавших лихорадкой наживы.

– Эти – в Черные Холмы, – объяснил Марш. – Они снаряжаются здесь, прежде чем отправиться в Шайенн и форт Ларами, а оттуда путешествуют на север к Черным Холмам в поисках золота.

Студенты, которым не терпелось вкусить «настоящего Запада», были в восхищении и воображали, что сами тоже стали более настоящими. Но, несмотря на лихорадочное возбуждение, Джонсону это зрелище показалось печальным. В своем дневнике он записал: «Надежды толпы на богатство и славу или, по крайней мере, на будущий комфорт могут так легко развеяться! Потому что наверняка только горстка здешних людей найдет то, что ищет. А остальные встретятся с разочарованием, невзгодами, болезнями и, возможно, смертью от голода, от рук индейцев или мародерствующих грабителей, которые охотятся за полными надежд, отправляющимися на поиски золота пионерами».

И с оттенком иронии добавил: «Я от всего сердца рад, что не направляюсь в неведомые, опасные Черные Холмы».

Запад

За Омахой начался настоящий Запад, и все в поезде ощутили новое возбуждение, которое усмиряли слова старших путешественников. Нет, они не увидят бизонов… За семь лет, прошедших после открытия линий Трансконтинентальной железной дороги, бизоны вдоль железнодорожных путей исчезли из виду; да и вообще, легендарные стада этих животных вообще быстро исчезали.

Но потом раздался возбужденный крик:

– Индейцы!

Все побежали на другую сторону вагона и прижались лицами к стеклу. Пассажиры увидели вдали три типи [15] , а вокруг них – полдюжины лошадей и темные силуэты стоящих людей, которые наблюдали за идущим мимо поездом. Потом индейцы исчезли из виду, скрылись за холмом.

– Из какого они племени? – спросил Джонсон.

Он сидел рядом с Галлом, помощником Марша.

– Наверное, пауни, – равнодушно ответил Галл.

15

Типи – передвижное жилище западных индейцев; примерно то же, что вигвам у индейцев Севера и Северо-Востока.

– Они враждебные?

– Может быть.

Джонсон подумал о своей матери.

– А еще индейцев мы увидим?

– О да, – ответил Галл. – Там, куда мы направляемся, их пруд пруди.

– В

самом деле?

– Да, и, наверное, злых. Из-за Черных Холмов назревает полномасштабная война с сиу.

Федеральное правительство в 1868 году подписало с сиу договор, в котором в числе прочего говорилось, что сиу-дакота сохраняют исключительные права на Черные Холмы – священную для них землю.

– Этот договор был слишком благоприятен для сиу, – сказал Галл. – Правительство даже согласилось убрать все форты и армейские аванпосты из того региона.

А регион был огромным, потому что в 1868 году территории Вайоминг, Монтана и Дакота все еще казались отдаленной и неприступной дикой местностью. Никто в Вашингтоне не понимал, как быстро откроется Запад. Однако спустя год после подписания договора начала работать Трансконтинентальная железная дорога, и туда, куда раньше можно было добраться лишь за несколько недель нелегкого путешествия, стало возможно попасть за несколько дней.

И все равно к землям сиу могли бы отнестись с уважением, если бы Кастер не открыл золото во время обычного объезда Черных Холмов в 1874 году. Весть о золотых приисках, явившаяся среди общенационального экономического спада, оказала на людей непреодолимое воздействие.

– Даже в лучшие времена не было способа удержать людей от поисков золота, – сказал Галл. – И это непреложный факт.

Несмотря на правительственный запрет, старатели проникали в священные Черные Холмы. Конные военные экспедиции в 1874 и 1875 годах выгоняли их, а сиу убивали их везде, где находили, но все равно туда направлялось все больше и больше старателей.

Решив, что договор нарушен, сиу встали на тропу войны. В мае 1876 года правительство приказало армии усмирить восстание сиу.

– Значит, индейцы правы? – спросил Джонсон.

Галл пожал плечами:

– Прогресс не остановить, и это непреложный факт.

– Мы будем рядом с Черными Холмами?

Галл кивнул:

– Довольно близко от них.

Познания Джонсона в географии, всегда порядком смутные, позволили разыграться его воображению. Он уставился на широкие равнины, которые внезапно стали казаться более безлюдными и непривлекательными.

– Как часто индейцы нападают на белых?

– Ну, они непредсказуемы, – сказал Галл. – Как дикие животные – никогда не знаешь, что они сделают, потому что они дикари.

К западу от Омахи поезд неуклонно и едва ощутимо пошел на подъем, въехав на высокогорные равнины Скалистых гор. Теперь стало появляться больше животных: луговые собачки, иногда антилопы, койоты, бегущие вдалеке перед закатом. Города сделались меньше, малолюднее: Фремонт, Карни-Джанкшен, Алкали, Огаллала, Джулесбург и, наконец, печально знаменитый Сидней, где кондуктор предупредил студентов не выходить, «если им дорога жизнь».

Конечно, все вышли, чтобы посмотреть.

То, что они увидели – это ряд деревянных фасадов, и Джонсон записал, что город «почти целиком состоит из конюшен, салунов и торговцев экипировкой и ведет оживленные дела по всем трем направлениям. Сидней – самый ближний к Черным Холмам город, и в нем полно эмигрантов, большинство которых считают цены возмутительно высокими. Город не продемонстрировал нам справедливости своей репутации места, где жизнь полна убийств и перерезанных глоток, но, с другой стороны, мы останавливались там всего на час».

Поделиться с друзьями: