Зулкибар (Книги 1-4)

– Кстати, Валь, а почему?
– спрашивает Дуся.

– А я откуда знаю?

– Вероятно, Ваше величество, Тайя просто не соответствовала Вашему идеалу красоты, - тихо произносит Саффа.

– Красоты?
– переспрашиваю я, - да эта Тайя ваша вылитая обезьянка! Мелкая, тощая, глазки выпученные... А в Селине хоть есть, за что подержаться.

– Не скажи!
– вмешивается Терин, после чего Дуся начинает злобно шипеть:

– Мне кого из Вас водой облить?

– А я здесь при чем?
– удивляюсь я, и княгиня уточняет:

– Я имела ввиду Терина и обезьянку твою. Может, на ней снадобье еще осталось? А?

– Не нужно никого здесь поливать! Саффа, я правильно тебя понимаю, что под воздействием этого зелья мужчины себя перестают контролировать?

– Ну, не то, чтобы полностью...

Волшебница видит мой предостерегающий взгляд и продолжает:

– Перестают, Ваше величество.

Я поворачиваюсь к Аннет и молча смотрю на нее. А она - на меня. Я первым не выдерживаю.

– Дорогая, теперь ты понимаешь, что была не права по отношению ко мне?

Аннет опускает взгляд и секунд через пятнадцать отвечает:

– Да, Вальдор, я была не права. Прости меня!

– Но, Валь!
– восклицает Дуся, но ее собственный супруг нетерпеливым жестом велит ей замолчать. Интересно, а что она сказать-то хотела?

– Прости меня, дорогой!
– восклицает королева, - я не знала!

– Да как ты вообще осмелилась?
– ворчу я, и тут же понимаю, что, в общем-то, и не зол. И вообще, такое я чувствую облегчение, что хочется простить буквально всех, в том числе и обезьянку, и даже мамашу ее. Кстати, с последними пусть Каро разбирается.

– Ладно, - говорю, - с тобой, Аннет, мы еще побеседуем. А ты, Каро, распорядись, чтобы обвиняемую увели. Я потом решу, что с ней делать. И да, пусть ей принесут что-нибудь переодеться. Она же мокрая!

Я удовлетворен. Но, видимо, витает в воздухе что-то такое, остатки этого пятилепесткового, потому что мое удовлетворение кажется несколько неполным. Иными словами, я время от времени кошусь на очаровательно помолодевшую Аннет, и мысли мне в голову приходят вовсе не об управлении государством.

Разные мысли в голове бродят. С одной стороны, часть меня надрывается в вопле, что нельзя ей спускать то, что она со мной сделала, а другая... другая говорит о том, что я столько лет с ней прожил, и так и не удосужился изучить жену, как следует. Курица... Это курица обставила меня. Жестоко. Пожалуй, стоит называть ее как-то иначе. Какой-то другой птицей. Хм, ястребом... Как-то пафосно. Индюшкой? Неуважительно.

От этой мысли у меня на физиономии появляется улыбка. Видимо, недобрая, потому что Аннет косится на меня несколько испуганно. Да это мне пугаться надо, а не ей! Как бы ей так помягче намекнуть на то, что я мог бы подумать о ее прощении, если бы она подумала о моем удовольствии?

– Вальдор, - вдруг мягко произносит Аннет, - мне кажется, наши гости хотят отдохнуть. Ты не устал?

Я? Ну не так, чтобы очень, хотя...

– День был напряженным, пожалуй, - говорю я, а сам на жену кошусь. Настолько ли напряженным он был, чтобы, действительно, пойти спать?

Ладно, гости торжественно удаляются. Для тех, кто еще не определился, где им отдыхать, я вызываю Гарлана. Он лучше в этом разбирается. А сам иду... Иду... К себе в покои. А Аннет - к себе. Я уже практически подхожу к своим, и слуга уже открывает дверь, а охранник берет на караул, но... Но я резко разворачиваюсь и топаю к Аннет.

Вхожу без предупреждения. В конце концов, я - хозяин дома. Нетерпеливым жестом отсылаю прочь служанок, помогающих госпоже раздеться и распустить волосы.

– Вы сегодня не понадобитесь, - говорю я, делая шаг к Аннет.

Она выглядит забавно с наполовину разобранной прической и в этом ставшем ей большим платье. Смотрит на меня... без испуга. Скорее, с любопытством.

– Разрешишь помочь?
– спрашиваю я, протягиваю руку к ее волосам.

Кивает. Какая она сейчас молчаливая. Загадочная. Желанная. А она гораздо интереснее этой, как ее там, Селины. У Аннет такие ямочки на щечках... О, боги! Да кто придумывает эти дурацкие прически?! В этих гребнях и заколках не разберешься! Но я упрямый, я смогу. Моя молчаливая супруга тихо попискивает, но терпит, пока я вытаскиваю из ее волос шпильки. Одну за другой, килограмм шпилек. Потянуло же меня на романтику! Нет, чтобы сразу, а с прической потом пусть горничные разбираются.

Так, аккуратненько. Ага, кажется, все. Во всяком случае, в волосах Аннет эти ужасные штуки больше не прощупываются. Правда, после моей деятельности у жены не шелковый водопад на голове, а скорее, стог сена, в котором кто-то уже повалялся, но это неважно. Можно, конечно, попытаться это причесать. Взгляд мой падает на щетку, лежащую на столике неподалеку, но у Аннет сразу делается такое несчастное и испуганное лицо, что я отказываюсь от своей идеи. Ну что, будем считать, что за Сурика я ей отомстил. Цель была несколько иная, но сойдет и так.

Ага, еще платье осталось.

Снимаю с пояса нож, и Аннет пятится. Она что, думает, я ее убить собираюсь? Ну, допустим, сегодня эта идея приходила мне в голову, но я ее прогнал. Толковые, проверенные временем жены на дороге не валяются.

– Иди сюда, - произношу я ласковым голосом, - а то хуже будет.

– Вальдор, не надо!
– шепчет супруга.

Ох, дура все-таки.

– Иди, - говорю.

Она, опустив голову, покорно приближается. И вид у нее, как у телки, которую ведут на убой. Вот, захотелось королю романтики, весь народ перепугал. Досадно. Но отступать некуда - вокруг Зулкибар. Поворачиваю Аннет к себе спиной и начинаю методично обрезать на ее платье все ленточки, пуговички и еще какую-то ерунду, названия которой я даже не знаю, но которая, как мне кажется, позволяет платью этому держаться на фигуре жены. Аннет переносит все достаточно терпеливо, лишь иногда вздыхает и произносит:

– Вальдор.

На пятый этот "Вальдор" я, наконец, интересуюсь:

– Что?

– Вальдор, это платье мне велико. Оно на мне почти не держится. А ты сейчас срезаешь с него украшения. Можно, я сама его сниму?

Да? Царственно киваю головой. Аннет делает какое-то легкое движение и ее наряд, действительно, оказывается на полу. Элегантно так падает на горку ленточек и пуговичек. Ну что же, нож можно убрать. И пояс отстегнуть. И...