Зулус Чака. Возвышение зулусской империи

«Даже обладая самым богатым воображением, нельзя возложить на Чаку ответственность за опустошения, о которых пойдет сейчас речь. Несмотря на это, упорно распространяется клеветническая версия, будто именно он их виновник. Позднейшая резня и опустошение остальной части Натала и ряда других областей также приписываются Чаке, но, ознакомившись с фактами в их хронологической последовательности, читатель убедится, сколь абсурдны эти обвинения. На самом деле Чака уничтожал только для того, чтобы строить...»

Риттера возмущают «россказни, которыми пичкают доверчивую публику... Если верить им, во всем Зулуленде и на побережье Натала нет, пожалуй, такой пропасти или такого водопада, куда Чака не сбрасывал бы отдельных осужденных, полки или даже целые племена».

«Чака, несомненно, бывал временами жесток. Но это присуще всем великим полководцам. Тит, самый «гуманный» из римских императоров, во время осады Иерусалима распинал по тысяче иудеев в день... Чака велел заживо сжечь шестнадцать женщин. Красс же, разбив Спартака, распял шесть тысяч восставших рабов. Когда в 1631 году Тилли взял штурмом Магдебург, жительницы этого города подверглись насилию. Воины Чаки за такое преступление поплатились бы жизнью...»

Многих читателей, должно быть, все-таки поразит жестокость тех нравов. Но еще раз – разве не было такой же свирепости и крови в прошлом европейских народов, стоявших на похожем уровне развития? История и тут писалась кровью, и, как это ни печально признавать, запомнились больше те правители, при которых кровь лилась особенно обильно.

Все же какими бы жестокими ни казались нам многие поступки Чаки, они с морально-этической стороны куда естественнее для того общества, чем страшные изуверства и кровопролития, учиненные в более поздние времена «цивилизованными» государствами.

Конечно, не со всем в книге можно согласиться. Риттер фактически приписывает все достижения зулусского парода в тот период одному Чаке. Это неверно. Тенденции к объединению существовали и до чего. Предшественник Чаки – Дингисвайо – пытался объединить зулусов, но самый процесс начался, надо полагать, еще раньше и был проявлением одной из закономерностей развития человеческого общества на переходе от доклассового общества к классовому.

Стратегия и тактика, с помощью которых Чака одерживал свои победы, тоже вряд ли были лишь его изобретением, как может сложиться впечатление по книге. И тут он не мог не опираться на уже зародившиеся традиции.

Риттер не профессиональный историк, он и не пытается серьезно разобраться в глубоких корнях событий. А успехи и все поведение Чаки в ранние годы его правления объясняет, исходя из примитивно понятого фрейдизма.

Наивна и трактовка поведения Чаки в последние годы жизни, когда он в упоении абсолютной властью окружил себя льстецами и стал подозревать всех и вся. По мнению Риттера, Чаку сделала жестоким тираном смерть горячо любимой матери: «Меланхолия, охватившая короля, толкала его на отвратительные поступки». Вряд ли можно назвать полностью удачной и попытку автора объяснить мотивы политики Чаки по отношению к англичанам. Упомянутое в книге каннибальское племя, к которому якобы принадлежал Ндлела – один из соратников Чаки, – походит скорее на сказочный образ.

Весьма спорна и теория известного английского историка Арнольда Тойнби о стимулах прогресса, к которой, правда лишь между прочим, походя, пытается апеллировать Риттер.

Автор пользуется терминологией, которая вряд ли применима при характеристике родового общества: Риттер говорит об империи и нации, о королях, генералах и даже о генералиссимусе, о министрах, штабе, штабных, гвардии, фрейлинах, комендантах. Все это, разумеется, оставлено и в русском переводе, как и термин «туземцы», как правило уже не применяющийся в наши дни, поскольку он в годы колониализма приобрел пренебрежительный и даже расистский оттенок.

Говоря о различных районах Южной Африки, Риттер употребляет названия, появившиеся для обозначения этих территорий уже через много десятилетий после смерти Чаки: Басутоленд, Бечуаналенд, Свазиленд, Трансвааль, Оранжевое Свободное государство, Родезия... И само слово «Натал» употребляется в книге в различных смыслах: то для обозначения всех земель, входящих в ныне существующую под этим названием провинцию Южно-Африканской Республики, то для обозначения лишь южной части этой территории.

Вообще вопрос о терминах, именах и географических названиях, связанных с этой книгой, весьма сложен. Сейчас, со второй половины 1960-х годов, нет ведь уже ни Басутоленда, ни Бечуаналенда – на месте этих британских протекторатов теперь Королевство Лесото и Республика Ботсвана. На месте Южной Родезии – Республика Зимбабве, Северной Родезии – Замбия.

Имя главного героя книги зулусы произносят: «Шака». Но при издании перевода этой книги редакция решила оставить устоявшееся в русском языке написание: Чака.

В первых двух изданиях на русском языке книга выходила под названием «Чака Зулу». Готовя третье, мы решили, что «Зулус Чака» понятнее.

Риттер закончил свою книгу больше трех десятилетий назад, когда карта Африки выглядела как сплошной массив колониальных владений. Еще не было десятков молодых независимых государств, Африка не находилась в центре внимания газет, радио, телевидения – все это наступило позже. И серьезной научной литературы было неизмеримо меньше, чем сейчас. Попытки воссоздать образы людей африканского прошлого делались редко, и Риттера по праву можно считать пионером. Притом он подчинялся велению души, а не конъюнктуре, как многие авторы позже, когда писать об Африке уже стало модой.

Если вспомнить об этом, достоинства книги становятся еще очевиднее, а недочеты – еще более объяснимыми.

Повезло книге и с переводчиком. Успех ее первых русских изданий – в большой мере его успех. В читательских откликах не раз говорилось об этом. Чтобы подготовить русский перевод, нужно было не только уметь хорошо переводить, но и блестяще знать историю Африки и ее народов.

Вениамин Яковлевич Голант (1912–1974), может быть, больше и лучше, чем кто-либо другой, познакомил советских читателей с иностранной литературой об Африке. Он был одним из первых советских ученых-африканистов: его статьи об истории Африки выходили еще в 1940 г. Вернувшись с войны, В. Я. Голант защитил диссертацию о восстаниях африканских пародов. Он был и писателем, издавшим несколько отличных книг, и переводчиком. Благодаря его переводам читатели познакомились с произведениями известного чешского путешественника Эмиля Голуба, немецкого натуралиста Ганса Шомбургка, с малоизвестными рассказами Райдера Хаггарда...

Вениамин Яковлевич не дожил до второго и третьего изданий этой книги. Тем уместнее здесь вспомнить этого яркого и доброго человека.

Эта книга переведена даже на суахили, самый распространенный восточноафриканский язык. Не часто книги об африканцах, вышедшие из-под пера авторов-европейцев, получают такое признание в Африке. Даже в 1973 г., когда о Чаке было написано уже очень много, нигерийский ученый Колаволе Огунбесана сказал: «Сегодня это самая достоверная биография Чаки».

Дело, должно быть, не в достоверности – она во многом может быть оспорена. Но познакомиться с преданиями зулусской старины и увидеть, каким предстает в них «король Чака», – это само по себе явно заслуживает внимания,

В нашей стране первые два издания этой книги исчезли с книжных прилавков очень быстро. Думаю, что такой же будет и судьба третьего.

А. Б. Давидсон

Введение

Автор этой книги пытался изобразить создателя зулусской нации Чаку таким, каким его представляли себе сами зулусы, особенно в конце прошлого века. Он избрал жанр биографии, а не исторического трактата и потому смог использовать зулусские предания. Эти сказания передавались из поколения в поколение в живой и драматической форме, свойственной зулусам. Находить английские идиомы, которые донесли бы до читателя особенности этого стиля, автор не стремился: для этого необходим литературный талант, на который он но претендует. Зато автор сделал все, что было в его силах, чтобы воспроизвести сказания зулусов поточнее.