Зверь из бездны
Шрифт:
– Здравствуйте, господин Лешко, – неожиданно звонким молодым голосом произнесла госпожа Тамара. – Прошу вас, пройдемте.
– Здравствуйте, госпожа Тамара. – Лешко с удовольствием улыбнулся. – Извините за вторжение, но вся надежда только на вас.
– Надежды не всегда бывают радостными, к сожалению, – несколько загадочно сказала госпожа Тамара и ее цепкие серые глаза внимательно осмотрели офицера Унипола.
Лешко совершенно явственно ощутил, что от этой женщины исходит нечто необъяснимое, что она является источником какой-то эманации, которую, возможно, и не в состоянии уловить приборы, но чувствует душа… Вспомнились слова Валентина
– Прошу вас, господин Лешко, – повторила господа Тамара, делая плавный приглашающий жест рукой.
Лешко поднимался по лестнице рядом с госпожой Тамарой и вдруг понял, что целиком доверяет ей, что начал доверять ей, как только ее увидел, хотя это доверие и не было пока ни на чем основано; он полностью подпал под воздействие исходящего от нее неведомого излучения.
«Наверное, все эти древние сказки о чарах вовсе небеспочвенны», – подумал он, искоса разглядывая профиль госпожи Тамары, словно скопированный со старинных барельефов.
Госпожа Тамара могла бы очень помочь полиции в поиске скрывающихся преступников – но биокомп сообщил, что на контакты с полицией она не идет. Вероятно, были у нее для этого какие-то основания… Исключительно просьбы частных лиц. И принять Лешко она согласилась только узнав, что речь не идет о выслеживании нарушителя закона. Несколько раз «полы» пытались действовать через частных лиц или как частные лица, но госпожа Тамара каким-то невероятным образом в каждом случае распознавала эти уловки.
Они прошли ярко освещенным коридором, и госпожа Тамара открыла деревянную, грубо обработанную темно-коричневую дверь, испещренную пятнами от сучков.
– Проходите, господин Лешко.
В маленькой полукруглой комнатке за дверью стоял низкий, тоже деревянный, столик, окруженный креслами с завивающимися в спирали подлокотниками; окно было наполовину закрыто тяжелой темной занавесью. Вдоль стен, на разноцветных плетеных ковриках явно ручной работы, выстроились высокие черные вазы с красивыми золотыми разводами.
– Садитесь, – предложила госпожа Тамара и опустилась в кресло. – Давайте вашу объемку.
Лешко вынул из кармана объемку, протянул ее госпоже Тамаре и тоже сел, чувствуя нарастающее волнение. «Пространство обладает свойством накапливать информацию, – говорил биокомп. – А сенситив способен считывать эту информацию с любого предмета».
– Так что вы хотите узнать, господин Лешко? – спросила госпожа Тамара, внимательно рассматривая объемку. – Жив ли этот человек? – Она показала на изображение улыбающегося Леонардо Грега, вздымающего бокал наподобие факела в руке известной земной Статуи Свободы.
Лешко откашлялся.
– Да, госпожа Тамара. И если можно – где он сейчас находится.
Серые глаза мастера психометрии внимательно посмотрели на него.
– Это ваш друг?
– Да. Никак не можем отыскать…
– Унипол не может найти своего сотрудника. – Госпожа Тамара слегка усмехнулась. – Интересно. Что ж, попробуем.
Она положила объемку на столик перед собой и начала медленно водить над ней правой рукой, пристально глядя на изображение Леонардо Грега. Лешко не сводил
с нее глаз. В полной тишине прошло несколько томительных минут. Госпожа Тамара продолжала совершать движения рукой, лицо ее было хмурым и сосредоточенным; на виске набухла синяя жилка, а над тонкими бровями проступили капельки пота. Лешко старался не дышать.Наконец женщина бессильно уронила руку на стол, опустила голову и некоторое время сидела совершенно неподвижно, словно никак не могла прийти в себя. Лешко сдерживался изо всех сил, хотя вопрос готов был буквально слететь с его языка.
«Неужели?.. – печальные мысли стаей черных траурных птиц проносились в его голове. – Она просто не решается сказать мне об этом… Неужели?..»
Госпожа Тамара подняла голову, посмотрела на него и он обнаружил растерянность в ее взгляде.
– Что?.. – хрипло сказал он и сглотнул. – Что?
– Совершенно необычный случай. – Голос ее уже не был звонким. – Совершенно необычный. Либо здесь какое-то непонятное экранирование, либо… – Она пожала плечами, взяла объемку, всмотрелась в нее. – Не понимаю…
– Что… не понимаете? – выдавил Лешко. – Он жив?
– Не знаю. Я просто не вижу его. Я всегда вижу тех, кого мне нужно увидеть – и живых, и… ушедших. Но его я не вижу. И не могу определить, где сейчас находится ваш друг…
– Такое уже с вами случалось раньше?
– Нет, никогда.
– А что это может быть за экранирование?
– Не знаю.
– Но у вас есть какие-нибудь предположения? – настаивал Лешко. – При каких условиях психометрический контакт невозможен?
Госпожа Тамара сложила руки на коленях и долго молча смотрела на него.
– Знание нельзя получить только если человек находится вне пределов нашего мира, – наконец медленно сказала она. – То есть его физическое тело. А поскольку это невозможно, то… – Она вновь замолчала, а потом добавила: – Совершенно не понимаю, в чем тут дело. К сожалению, ничем не могу вам помочь, господин Лешко.
Она улыбнулась едва заметной виноватой улыбкой, вернула Лешко объемку и встала, чуть слышно шурша своим искристым черным платьем. Лешко тоже поднялся. В голове у него был полный сумбур. В этом сумбуре четко прослеживалась только одна мысль, которую он тщетно пытался отогнать от себя: неудача госпожи Тамары связана с тем, что Леонардо Грег действительно не находится в этом мире. Он находится вне пределов этого мира. В Преддверии…
Авто неслось по мокрой дороге по направлению к Кремсу вдоль двух рядов унылых деревьев, почти догола раздетых осенними ветрами. Лешко невидящими глазами смотрел на стремительно уносящееся под колеса серое покрытие шоссе и продолжал снова и снова во всех деталях воспроизводить в памяти свой визит к госпоже Тамаре.
Конечно, можно было объяснить неудачу сенситива просто ее слабыми способностями. Но информация, раздобытая Валентином, свидетельствовала как раз о противоположном! Уникальный дар госпожи Тамары подтверждался не только успешно пройденными ею специальными проверками, но и десятками случаев, когда она безошибочно указывала, где находятся пропавшие – как живые, так и мертвые. И вдруг – эта неудача с Лео…
«Неужели – Преддверие?..»
Он ругал себя за эту бредовую мысль, он пытался отцепить ее, затолкать в самый дальний угол, утопить в глубинах сознания, просто стереть из памяти – но ничего не получалось. Мысль не желала исчезать, она прилипла, как мокрые листья к капоту авто, и у Лешко уже не было сил бороться с ней.