Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Публицист «Нового времени» О. М. Меньшиков:

«Петр Великий и Екатерина II приобщили Россию к неохристианской культуре. Последняя основана на эпохе Возрождения… вследствие этого снова Русская Земля… омрачилась отсталостью и смутами, до сих пор не перестающими терзать Россию» [69, с. 363–364].

И даже «красный Наполеон», Тухачевский, сбежавший из германского плена, нарушив офицерскую клятву чести, считал церковь Петра отнюдь не христианской:

«Вы не понимаете Петра! Это был гигантский грандиозный варвар… он сохранил культ наших старых богов» [28, с. 42].

Тех самых богов, в причастности к которым пришедшей в 1917-м году в России власти пробалтывается этой фразой этот «красный Бонапарт».

А вот и еще мнение о вероисповедании Петра. На этот раз историка:

«…бог его — вовсе не христианский Бог, а древний языческий… Если был когда-нибудь человек, менее похожий на христианина, то это Петр…» (Мережковский, 1904) [46, с. 193].

И именно поэтому вся его деятельность была направлена против существовавших в народе обычаев, помогающих русскому человеку оставаться верным своим традициям. Вот один из них:

«…ежели кто не бывает во всю Светлую седмицу Пасхи у утрени, того обливают водою и в реках и прудах купают» [98] (с. 17).

Всю эту неделю, как известно, русский человек не работал. Однако ж не работал именно потому, чтобы в это время имелась возможность ежедневного посещения церковных служб. Однако ж некоторые этот праздник отмечали по-своему, уходя в недельный запой. И таких граждан имелся обычай купать в студеной апрельской/майской водице, дабы отрезвление быстрей пришло.

А потому Петр решил такое «безобразие» запретить:

«И хотя себе простой народ делает все будто на забаву праздничную, однако от той суетной забавы делается не токмо здоровью, но и животу человеческому тщета, ибо оным от невежд купанием в глубинах иногда людей потопляют или разбивают, а сонных и хмельных внезапным облиянием иногда ума лишают» [98, с. 17].

Хорошо лишать уматого, у кого он имеется.

И каков же результат этой его затеи?

Русские люди вовсе позабыли о Светлой седмице и узнают о ней сейчас с большим для себя удивлением.

23 февраля 1722 г. открылось гонение на колокола:

«В всех всероссийского государства монастырях колоколов не делать из казны монастырской, а ежели есть разбитыя, то и тех без повелительного указа из Св. Синода не переделывать и в строение тех колоколов через собирателей — прошаков денег и прочего не собирать, и нигде не просить» [98, с. 18].

Вот такими средствами Петр боролся против атрибута нашей национальной культуры — колокольного звона.И сослаться на нехватку пушек здесь уже нельзя: ко времени издания этого указа война со Швецией была давно закончена!

Однако же русские люди на этот указ ответили жертвою денег на церковь несколько иным способом. На что вновь получили реляцию, ущемляющую Русскую Церковь в правах:

«В Чудовом монастыре продается приходящим людям некакий мед, собственный его чудотворцев называемый; а в церкви Василия Блаженнаго употребляется в продажу некакое масло, и в почтении содержится. И в других монастырях и церквах подобныя той продажи бывают. Такие продажи, яко подозрительныя, весьма пресечь» [98, с. 18].

Петр отнял у церкви уже казалось бы совершенно невозможное — предание земле упокоившихся, устроив свой царский бизнес на любвирусского человека к отеческим гробам:

«…из указа о гробах от 15 января 1705 г.: велено было отобрать дубовые гробы по указанной цене, под страхом наказания не приславшим; собранные продавать по цене вчетверо; если принесут покойника в дубовом гробе без указанного ярлыка, допрашивать» [98, с. 7].

Однако ж не только сам Петр, но и практически каждый проходимец имел возможность взять у царя на откуп любую сферу доходной деятельности, отобранную им у законных этой статьи дохода владельцев — клира православных церквей:

«…в 1721 г. церкви была предоставлена исключительная монополия изготовления церковных свечей и торговли ими… однако торговля ими, доставлявшая большую прибыль, продолжалась частными лицами…» [95, с. 556].

Иными словами, эта самая «исключительная монополия», как теперь выясняется, была инспирирована Петром для отъема у Русской Церкви и этой, чуть ли ни последней статьи ее дохода. Ведь продажа свечей в русских храмах это не бизнес, но сбор за работу певчим, служителям, сторожам и т. д.

Но это было еще только «славных дел» начало. Для подрыва нормальной работы православных приходов при масонском правительстве Александра I издается вот какого рода издевательское постановление:

«По указу 1708 г. церквам даровано исключительное право на розничную продажу церковных свечей и запрещена продажа их во всех остальных лавках и ярмарках»[95, с. 556].

Иными словами, Русская Церковь теперь лишалась еще и права продажи свечей за пределами своих стен, где теперь, после объявления такой «милости» от царя-масона, полностью и безраздельно хозяйничали барышники, закупившие патент на их изготовление и продажу.

«Странна была церковная политика Петра. С одной стороны, он требовал распространения просвещения, с другой, отнял у духовенства всякую возможность материальную к распространению его» [98, с. 38].

Но все вышеизложенные мероприятия, направленные против русской культуры, Петру казались все еще недостаточными и не столь значительными для полного уничтожения столь ненавистной ему веры — веры русских. Ему хотелось предварить большевиков в деле не просто разорения, но уже и физического уничтожения русского вероисповедания. А потому 28 марта 1722 года им был отдан указ об «упразднении» часовен. Однако же при Петре, даже под страхом смерти, ни у кого не поднялась рука на уничтожение русских святынь.

Зато ровно через двести лет она очень даже поднимется у последователей его «славных дел» — большевиков-ленинцев (Троцких-Ярославских /Бронштейнов-Губельманов/). И теперь становится более понятно, почему революционные вожди с такой пещерной ненавистью накинулись на ворота русских крепостей, вроде бы даже и вовсе не принадлежащих к культовым сооружениям. Оказывается, над каждыми воротами висела икона, у которой и проходили уличные крестные ходы. Потому большевики довершили то, чего за двести лет до них не удалось привести в исполнение Петру. А потому и города наши выглядят сейчас столь куцыми и как две капельки воды похожими друг на друга: русскую культуру убивали целенаправленно, чтобы изгладить из памяти все только лишь ей присущие черты.