Зверь по имени Кот

— Да ну! — удивилась продавщица. — Не может быть!

— Правда.

— Вот за что я люблю хохлов, так это за их трезвость.

— Так ведь мы работаем. Когда же пить?

— Наши мужики находят время. Они без водки не могут уснуть — как дети малые без соски. Мой бывший — паразит! — каждый день приходил на рогах. Работа была хорошая, деньги большие платили — все пропивал. Выгнала его к чертовой матери. Зачем мне нужно это вечно пьяное замызганное чмо?

— Сочувствую…

— И это все? — Продавщица посмотрела на Тинга лукаво, с вызовом.

— Нет, не все. Мне еще расплатиться с вами нужно.

— Я не об этом…

Тинг смущенно потупился и не ответил. Быстро отсчитав нужную сумму, он собрал вещи в рюкзак и откланялся.

— Эй, погоди! — окликнула его продавщица, когда он уже шел к выходу.

Тинг обернулся. Она смотрела на него уже серьезно, без улыбки.

— Ты скажи своим, пусть поберегутся… если у них документы не в порядке.

— Извините, я не понял…

— А что тут понимать? — пожала плечами продавщица. — Завтра всех поселковых шабашников менты будут шмонать. Если у вас с пропиской проблемы, то вам лучше где-нибудь пересидеть денек.

— Откуда вам это известно?

— Кума звонила. Ее мужик в райотделе милиции работает. Она всегда меня предупреждает, если у них рейд. Думает, что я тут химичу… — Продавщица скупо улыбнулась. — Это было давно и неправда, во времена всеобщего дефицита. Сейчас у меня под прилавком лишь термос с чаем и пакет с бутербродами.

— Понял. Спасибо вам.

— Вот когда все у вас там отшумит, тогда придешь вечерком ко мне в гости и отблагодаришь. Лично. Уговор?

Тинг невольно улыбнулся. Продавщица перла напролом, как танк. Она понравилась Тингу, и только отсутствие опыта общения с женщинами (как он считал, потому что у него в памяти на этот счет не было никаких воспоминаний) не позволяло ему ответить прямо и без обиняков на ее недвусмысленное предложение. В этот момент он вдруг почувствовал, что в нем просыпается мужское естество, и на его лице появился румянец.

— Ты прям как красная девица, — сказала продавщица. — Неужто в монахи записался?

— Нет, нет! — поторопился ответить Тинг. — Я…

— Ну, а ежели нет, — перебила его продавщица, — то зовут меня Людмила, живу я… — Она назвала адрес. — Здесь недалеко. Метров сто пройдешь, а там переулок. У меня дом под красной черепицей. Приходи. Между прочим, я очень вкусно готовлю…

Тинг не очень уверенно кивнул и выскочил из магазина как ошпаренный. Он шел по дороге и чувствовал на своем затылке взгляд продавщицы. Это было одновременно и волнующе, и приятно. По крайней мере, Тинг точно знал, что женщина потянулась к нему всей душой. Это он чувствовал. Когда Тинг с ней разговаривал, то ему казалось, что он читает ее мысли словно раскрытую книгу.

Известие, которое принес Тинг, очень огорчило Миколая Павловича. Он с сокрушенным видом почесал в затылке и сказал:

— Шоб им всем было пусто! Ну работают люди, и пусть работают. Мы ж не бандиты какие-нибудь. Не воруем, не пьянствуем, порядок не нарушаем. Эх! Хорошо раньше нам, шабашникам, жилось, когда был Союз…

Он обернулся и позвал:

— Семен!

— Чего?

— Ходь сюды.

Пришел дядька Семен. Ему уже стукнуло шестьдесят лет, но он был как наливное яблоко — крепко сбитый, краснощекий, упругий и немного полноватый.

— Шо? — спросил он, вытирая руки о фартук; дядька Семен как раз готовил обед.

— Завтра у нас «сабантуй».

— Менты?.. — догадался дядька Семен.

— Ну.

— Вот кровососы! Цэ ж опять нужно калым готовить…

— Кто бы в этом сомневался. Возьми из общей кассы деньги, купи хорошей водки, пива и приличную закусь. Иначе они от нас не отстанут. Хозяин ведь в отъезде, так шо мы остались без защиты.

— Понял. Сполню.

Дядька Семен ушел. Бригадир тяжело вздохнул и посмотрел на Тинга.

— А шо мне с тобой делать, хлопче?

— Не знаю…

— Проблема… Терять такого молодца нэма никакого резона. Работаешь ты — дай Бог каждому. У нас с пропиской тоже есть небольшие проблемы, но они решаемы, а вот ты… Была бы у тебя хоть какая-нибудь бумажка. М-да…

Миколай Павлович задумался. Тинг стоял перед ним, переминаясь с ноги на ноги. На душе у него кошки скребли…

Проверка документов прошла без сучка-задоринки. Будто случайно накрытый стол к приходу проверяющих привлек гораздо большее внимание ментов, нежели просроченный вид на жительство у двух шабашников. В конечном итоге все остались довольны: и сытые представители закона, в карманах которых приятно зашуршали дензнаки, и сами строители — благодаря предупреждению о проверке на этот раз все обошлось относительно недорого.

Тинга спрятали среди стройматериалов, соорудив ему будку из досок. Он наблюдал за происходящим через щели. Когда проверяющие в количестве пяти человек вошли во двор, он вздрогнул — лицо одного из них показалось ему знакомым. Он единственный был в гражданской одежде.

В руках человек держал какой-то приборчик с дисплеем, с которого не сводил глаз. В какой-то момент он резко обернулся и посмотрел прямо в глаза Тингу.

Тинг помертвел. Ему показалось, что этот человек при помощи прибора может просвечивать стену из стройматериалов как рентгеном. От прибора исходила какая-то темная сила, а сам он в воображении Тинга был похож на призрачного спрута. Спрут раскидал свои невидимые тонкие щупальца по всему двору, и они заползали в каждую щель.

Тинг от ужаса на некоторое время вообще отключился. Именно отключился, потому что это состояние не было похожим на обморок. Внутри у него словно сработало реле защиты. И внутренние органы и конечности Тинга практически прекратили функционировать, работали лишь глаза и сердце, но и оно едва билось.

Тинг пришел в себя только тогда, когда проверяющие оказались за воротами. Из состояния транса его вывел Миколай Павлович, который самолично раскидал доски.

— Ты шо, уснул? — спросил он удивленно. — Зовем, зовем его, а он ни пара с уст… Ты чего такой бледный? Неужто так сильно испужался? Не боись, хлопец. Менты, они тоже люди. Ты с ними по-хорошему — и они к тебе с душой отнесутся…

Бригадир был в отличном расположении духа. Буря прошла стороной, и теперь можно было безбоязненно трудиться до «нового пришествия». Из своего опыта Миколай Павлович знал, что это будет не раньше, чем через три месяца, а за это время они закончат все обусловленные договором работы.

Тинг кивал, соглашаясь с ним, но в глубине души он уже точно знал, что работать в бригаде Миколая Павловича ему больше не придется. Это знание наполняло его мысли печалью, и весь остаток дня Тинг провел в мрачной задумчивости, работая как автомат.

Он ушел, когда все уснули. Собрал вещи в свой новый рюкзак, бросил робу в бак для мусора и перелез через высокий каменный забор по загодя припасенной лестнице на улицу. Она освещалась только возле заселенных коттеджей, поэтому Тинга никто не мог заметить — ночь была темной, тучи спрятали луну и она лишь изредка показывала свой светлый лик, словно пришедшая на свидание к красивому юноше восточная кокетка на минутку поднимала вверх чачван [4] своей паранджи.

4

Чачван — густая черная волосяная сетка, скрывающая лицо женщины.