Зверь по имени Кот

– Но почему я?!

– Все очень просто. Незнакомого мужчину близко к себе он не подпустит. Он всегда настороже. Так у него устроен организм. Очень высокая нервная организация. Он ощущает окружающее его пространство каждой клеточкой своего тела.

– Может, он и мысли может читать?

– Нет, до этого не дошло. Но у него хорошо развита интуиция. Поэтому только женщина может найти к нему подход. Пока он не видит в женщинах никакой опасности. Это плюс для нас. Вы должны войти к нему в доверие. Для этого требуется легенда. Нам сказали, что вы мастер на такие спектакли.

– Если меня не подводит интуиция, боюсь, что шестидесяти «косых» в данном случае будет маловато. Планку нужно поднять.

– Косых? Что есть «косых»? — спросил толстяк.

– «Косые» — это тысячи, — объяснил Одноухий.

По его будто вырезанному из камня лицу пробежала тень. Он то ли так улыбался, то ли его разозлило упрямство Ксаны.

– И сколько вы хотите? — вперил в девушку свои зенки толстяк.

– Сто, — решительно сказала Ксана.

– Не понял… Что есть «сто»?

– Сто — это пятьдесят тысяч долларов аванс плюс еще пятьдесят «зеленых» по исполнении.

– Фройляйн!.. — толстяк даже поперхнулся. — Не многовато ли?

– Нет. Теперь я точно знаю, что нет. Вы посылаете меня, можно сказать, на верную смерть. Этот сумасшедший (по его лицу видно, что он чокнутый), если я проколюсь, замочит меня за милую душу. Он же не человек, а монстр! Если все, что вы сказали, правда, то тогда за вашего уникума и ста тысяч маловато. И это ежели его просто пристрелить. Но привести… Бр-р! — Ксана вздрогнула. — Боюсь, что даже сто тысяч долларов — не те деньги, из-за которых можно пойти на такой большой риск.

Конечно же, она играла. Мужчина на фотографиях ее не впечатлил. Так же, как и россказни толстяка об уникальных способностях будущего «клиента». Ксана верила в свои силы и возможности перевоплощения, полученные в наследство от Генриха Ивановича, и ничего не боялась. Она просто хотела подоить толстяка по максимуму.

Хозяин кабинета и Одноухий незаметно для Ксаны переглянулись. Одноухий слегка прищурил правый глаз. Толстяк улыбнулся и сказал:

– Хорошо. Я согласен на ваши условия.

– Прежде, чем я возьмусь за это дело, аванс должен лежать на моем счете, — твердо сказала Ксана.

Она успела заметить обмен взглядами и сразу же сделала соответствующий вывод. Значит, ее предположение оказалось верным — скорее всего, после выполнения задания она подлежит ликвидации. Вот суки! Ладно, поживем — увидим…

Видимо, пожелание Ксаны не понравилось толстяку, потому что на его розовой упитанной ряшке появилось кислое выражение. Но он был вынужден согласиться.

– Хорошо, — сказал толстяк. — Но ведь такая большая сумма, если она появится на вашем счете здесь, в России, может вызвать подозрение…

– Пусть вас эта проблема не волнует. Я дам вам реквизиты моего счета в одном из зарубежных банков, где не столь придирчивы к подобным вещам. И еще — пока деньги на счет не поступят, я даже пальцем не шевельну.

Толстяк и Одноухий смотрели на Ксану волчьими взглядами, словно собирались сожрать ее немедленно и с потрохами.

Глава 20 ТИНГ

Тинг удивлялся своему везению. И не только удивлялся, но был немного встревожен — вдруг все это не к добру? Он настолько отвык от подарков судьбы, что даже маленькая охотничья удача казалась ему чем-то из ряда вон выходящим.

На следующий день он решил с утра пораньше проверить яму-ловушку и нашел в ней крупного и хорошо упитанного подсвинка, при падении нанизавшегося на кол. Он был еще живым и время от времени издавал тихий визг. Похоже, молодой кабанчик решил показать свою удаль и прыть и обогнал на тропе обычно очень осторожных вожаков стада.

Судя по всему, дикие свиньи возвращались по тропе с колхозных полей, где можно было найти свеклу, картошку и морковь, Конечно, без человеческого участия корнеплоды выродились, стали мелкими, дикорастущими, к тому же, их было немного, но для животных они были лакомством, и они редко какую ночь не инспектировали заброшенные колхозные ПОЛЯ.

Когда Тинг подошел к яме, то услышал в кустарнике треск ломающихся ветвей и топот многочисленных ног. Наверное, стадо не хотело оставлять в беде подсвинка, но помочь ему дикие свиньи не могли. Вся трава вокруг ямы была вытоптана, и Тинг понял, что животные находились здесь не менее двух-трех часов.

Тинг закончил разделку свиной туши, когда солнце уже поднялось довольно высоко. Едва он начал складывать мясо в предусмотрительно захваченный из дому мешок, как вновь ощутил те же эмоции, что и при первой встрече с волосатым существом, похожим На человека. Оно снова было где-то поблизости и наблюдало за Тингом.

Теперь уже Тинг, включивший свой «локатор», быстро и точно определил местонахождение лесного человека. Но самое удивительное — он вдруг понял, что это существо голодное и буквально исходит слюной при виде его добычи.

Тогда Тинг, стараясь, чтобы его слова звучали мягко и не очень громко, сказал, обращаясь к лесному человеку:

– Привет, дружище! Я тут оставлю тебе кое-что. Можешь взять. Это мой подарок. Ешь на здоровье.

Тинг оставил неизвестному существу голову и несколько ребер с мясом, положив свои дары на подстилку из веток и травы. А затем забросил мешок за плечи (даже без оставленного «гостинца» весу в нем было не менее пятидесяти килограмм) и пошел по звериной тропе, ни разу не оглянувшись — чтобы не напугать лесного человека.

Продолжавший работать «локатор» Тинга сообщил ему, что существо быстро продвигается в направлении ямы-ловушки (он надежно закрыл ее, сделав крышку из толстых жердей, чтобы больше никто из лесных обитателей туда не провалился; подсвинка ему хватит надолго).

Возвратившись в село, Тинг первым делом разрубил половину мяса на части, позвал бабу Мотрю и попросил ее разнести по соседям в качестве презента.

– Мне одному будет много, — сказал он, заворачивая мясо в лопухи — за неимением бумаги.

– От спасибо тебе, хлопче! — с чувством сказала баба Мотря. — Бо у нас с мясом покы шо важкувато. Осенью там куры подрастут, утки… а нонче одна тушенка. И то не всегда. Бо в город не наездишься.

Отдачу от своего благородного поступка Тинг получил уже к вечеру. Благодарные старики потянулись к нему со своими гостинцами. Так Тинг наконец познакомился со всеми односельчанами. В разговорах время прошло быстро, и он уснул почти в одиннадцать вечера, потому что никак не мог выпроводить очень говорливого деда Савку.