Зверёк и суета вокруг теней

Поворачиваясь вокруг своей оси, Талисман зыркнул на Зверька своими разноцветными глазами – сначала синим, потом зелёным. Намалёванная чьей-то рукой улыбка его была по-прежнему широка, но по тому, как грозно нависли мохнатые брови, по тому, что воздух вокруг него трещал, наполненный статическим электричеством, каждый сразу понимал, что к Талисману сейчас лучше не соваться.

– Как можно похитить тень? – усомнился Зверёк.

– Сам посмотри, – буркнул Талисман. – Я был бы рад оказаться неправым, но звёзды в момент моего рождения сошлись так, что я просто не могу ошибаться. Мне ведомо всё скрытое, а явное стремится разложиться передо мной на простые элементы, атомы и молекулы.

Тень Талисмана должна была лежать на постаменте одной из статуй, девочки в переднике и старомодной шапочке, со сложенными за спиной руками. И Талисман был прав: Зверёк видел только карабкающуюся вверх мохнатую гусеницу, но не наблюдал ничего, хоть отдалённо похожего на ромбовидную тень. Он спустился вниз, обежал статую девочки в надежде, что тень у неё в руках, но увидел там только удочку, которую та прятала от белокаменных родителей, что вели тихий разговор по другую сторону от фонтана.

Вернувшись, Зверёк ещё раз изучил место, куда должна была падать тень.

– Что потерял? – спросила Кся, материализовавшись верхом на гусенице. У гусеницы тень была. У Кси – тоже.

– Талисманову тень, – шёпотом сказал Зверёк. – Она должна быть здесь, но её нет.

– И правда, – сказала Кся посерьёзнев. – Может, она завалилась под корягу?

Но под корягой тоже ничего не было.

– Сэр Призрак собирался навестить тебя сегодня вечером, – сказал Зверёк, надеясь, что это улучшит настроение мудрого друга. Он наконец понял, зачем нужна стремянка. К Талисману теперь не так-то просто добраться!

Талисман с неодобрением глядел в глубины лабиринта, где слышалось возбуждённое верещание Шкрябла и тяжёлый топот. Кто-то жил там, кто-то большой и не желающий показываться на глаза, и прямо сейчас отважный бельчонок гонялся за ним, пытаясь зарисовать.

У Зверька не укладывалось в голове, что самый мудрый обитатель леса может быть таким растеряхой. Кся, видно, думала о том же самом.

– Скажи, ты, конечно, знаешь, куда делась твоя тень? – спросила она, показав острый нос из шкурки Зверька.

Талисман вздохнул.

– Знаю, но не могу вам этого открыть. Видишь ли, я не должен вмешиваться в естественный миропорядок и потому моя судьба теперь – прозябать без тени. А летом крошечным букашкам-таракашкам будет на одну тень меньше, чтобы укрыться от жары. Если выдастся возможность перекинуться парой слов с сэром Солнце, шепните ему, чтобы поумерил свой пыл.

Глава вторая. В которой маленькая Кся осваивает искусство полёта

Обратно Зверёк и Кся возвращались в глубокой задумчивости.

Шкрябл предпочёл остаться в заброшенном саду, утверждая, что тот хранит какую-то тайну, и он должен непременно её разгадать. Он взахлёб стал рассказывать про чудо-юдо, которое живёт в лабиринте, про старого ворона, который руководит театром, но Кся прервала его, сказав, что у них есть важные дела. Томми тоже остался. Зверёк слышал, как тот напевал старинную песенку, срезая перочинным ножиком ивовые прутья. А иногда вдруг начинал завывать, как и полагается приведению, и покатывался со смеху, когда получалось кого-то напугать.

Они зашли к сэру Призраку рассказать про Талисманову тень.

– Это очень серьёзная пропажа, – сказал тот. Двор был почти убран, и теперь сэр Призрак занимался домом, вынося скопившийся за долгие годы мусор. – Пожалуй, захвачу с собой чёрную краску. Может, старого ворчуна пока устроит нарисованная тень. А вы, зверята, держите ушки на макушке. Вдруг представится возможность разгадать эту загадку.

Он вытер о передник руки и подтолкнул к ним смущённого Йена.

– Малыш хотел вам кое-что показать.

Несмотря на всё ещё прохладную погоду Йен был в шортах, в сандалиях и в бейсболке, едва сдерживающей непослушные отросшие вихры. Он держал перед собой вертушку из цветной бумаги.

– Это пропеллер, – сказал Йен. – Мы нашли его в сундуке.

Он крутанул крыльчатку пальцем и важно прибавил:

Я бегал с ней, когда был маленьким. Даже если нет ветра, нужно лишь посильнее разогнаться, чтобы она крутилась. Когда ветер услышит треск лопастей, он непременно придёт на звук.

Зверёк и Кся переглянулись.

– Нам очень-очень нужно, чтобы подул ветер, – сказала Кся, вскарабкавшись по штанине мальчишки и попытавшись повернуть пропеллер, взявшись маленькими ручками за лопасть. – Ох! Пожалуйста, пожалуйста, Йен, ты можешь его позвать?

– Теперь я просто приведение, – сказал Йен. Он вдруг исчез, и Кся, держась за деревянную ножку, спланировала вниз. Лопасти едва-едва завращались и снова замерли, как только ноги Кси коснулись земли. Йен появился на крыльце и как ни в чём не бывало продолжил: – Но вы справитесь, я знаю!

– А если на неё как следует дунуть? – спросил Зверёк.

Сдвинув кепку на затылок, Йен почесал лоб.

– Это тоже можно. Но и тут я вам не помощник.

Зверёк набрал в себя столько воздуха, что шерсть на его загривке встала дыбом, и выдохнул облаком чёрной сажи. Кся в мгновение ока стала чёрной; она чихала и кашляла, но вертушка повернулась всего на два оборота.

– Наверное, мне стоит как следует прочистить дымоход, – подал голос из окна сэр Призрак.

– Ни в коем случае! – сказал Зверёк. Он не на шутку испугался. – Ведь тогда я перестану быть тем самым Зверьком, саламандрой из семейства куньих, и стану кем-то другим.

Сэр Призрак подумал и согласился.

– В таком случае, тебе нужно закрасить то светлое пятнышко на груди.

Зверёк подпрыгнул и бросился через окно в дом, едва не сбросив с подоконника горшок с кустом острого перца. Он нырнул в камин и как следует вывалялся в золе. Сэр Призрак, уперев руки в бока, смотрел, как поднятая Зверьком пыль и сажа, клубясь, оседает на антикварной мебели, впитывается в ковёр, и даже консервированные яблоки на блюдце в центре стола из ярко-жёлтых становятся чёрными.