Звери Гора

— Ее ты тоже сразу узнал?

— Конечно.

— А Тистл? Это сучку ты тоже узнал с первого прикосновения?

— С первой же секунды.

— Пусть лучше она не попадается мне на глаза! — воскликнула Арлин.

— Вы друг друга стоите, — усмехнулся я.

— Я ее побью, — сказала рабыня.

— Не уверен, — заметил я. — Тистл — сильная девочка.

— Будет ужасно, если она со мной справится, — нервно заломила руки Арлин. — Я не переживу, если мне придется называть ее госпожой.

Среди рабынь весьма распространены драки, после которых побежденная девушка обязана называть победительницу «госпожой» и выполнять все ее требования. Обычай, конечно, жесток, но с его помощью поддерживается дисциплина и порядок.

— Ты и Тистл — два сапога пара, — сказал я. — Наверное, поэтому ты ее так ненавидишь.

— Она так и старается попасться тебе на глаза, — проворчала рабыня.

— Ревнуешь? — усмехнулся я.

— Ты — мой господин, а не ее, — сказала Арлин.

— Вы смотрите, поосторожнее, — предупредил я. — А не то Тимбл с вас обеих шкуру спустит.

— Хорошо, господин, — поспешно произнесла Арлин. Тимбл она боялась как огня.

Я огляделся. Тимбл-Барбара и Тистл-Одри кормили мясом охотников. Поалу ухаживала за Имнаком.

— Поалу опять выпало обслуживать Имнака, — заметил я.

— Пятый раз подряд, — улыбнулась Арлин. — Уверена, что они схитрили.

— Конечно, — кивнул я.

— Имнак мошенник, как и все мужчины, — заявила рабыня.

— Поосторожнее с такими высказываниями, — нахмурился я. — Не забывай, что ты находишься на Горе.

— Разве рабыням запрещено говорить правду?

— Наоборот, — раздраженно бросил я.

— Значит, ты не должен возражать, если я признаю объективную истину, что все мужчины — мошенники.

— Выходит, не должен, — невольно усмехнулся я.

— Какой ужас, что такие прелестные создания, как я, попадают в лапы мошенникам, — нахально заявила девушка.

— Не вижу в этом ничего ужасного.

— Потому, что ты сам — мошенник.

— У всех бывают слабости, — миролюбиво сказал я.

— Я же у тебя не первая рабыня? — спросила Арлин.

— Конечно нет, — ответил я.

— Наверное, много девушек стали жертвой твоей похоти?

— Да уж не ты одна, — проворчал я.

— Ты. — негодяй, но я восхищаюсь твоими деяниями.

— Смелое признание для землянки, — заметил я.

— Я уже не землянка, — возразила Арлин. — Я — горианская рабыня.

— Верно, — произнес я, схватил ее за волосы и резко повернул голову девушки. Видеть ее классический профиль доставляло мне огромное удовольствие.

— В мужчинах меня возбуждает не слабость, а сила, — сказала она.

— Уверен, что на свете найдется немало мужчин сильнее меня, — пожал я плечами.

— Физическая сила — лишь малая часть того, что я имела в виду, хотя и она играет большую роль. — Арлин помолчала, потом лукаво улыбнулась и спросила: — А вот скажи, господин, тебе со мной интересно?

— Да, — ответил я.

— Разве может быть интересно с рабыней? — удивилась она.

— Дурацкий вопрос, — поморщился я. — Все мужчины мечтают иметь рабынь. Это заложено в их природе. Поэтому рабыни интересны им сами по себе. Кроме того, рабство делает их еще привлекательнее.

— Разве свободные женщины не так интересны?

— Все интересны, — сказал я. — Но, раз уж мы заговорили об интересе, давай подойдем к этому вопросу объективно. Все хорошее, что было в тебе раньше, когда ты являлась свободной женщиной, осталось при тебе. Но сейчас ты стала еще интереснее, потому что на шее у тебя висит ошейник. Рабство генетически показано женщине, ибо только оно несет ей подлинное освобождение. Нельзя быть свободным, идя наперекор собственной природе. Отсюда и проистекает глубокая и непреходящая ненависть свободных женщин к рабыням. Они понимают, что вы уже обрели свою женственность и счастье, между тем как для них все так и осталось на уровне бесплодных разглагольствований. Свободные женщины вас ненавидят, а в глубине души, хотя это и трудно объяснить, отчаянно вам завидуют. Бойся свободной женщины, — заключил я.

— Хорошо, — пролепетала рабыня. — Я буду очень их бояться.

— Свободные женщины проявляют по отношению к рабыням невиданную жестокость.

— Мне действительно страшно, господин, — содрогнулась Арлин.

— Кстати, — сказал я, — возвращаясь к нашей теме, тебе самой стало интереснее жить после того, как ты стала рабыней?

— В тысячу раз, господин! — радостно воскликнула девушка. — Теперь, когда я смотрю на мужчин, я представляю, как они могут ко мне прикоснуться. Мне никогда не пришло бы в голову даже подумать об этом. Я очень остро ощущаю свою беспомощность и беззащитность перед мужчинами.

— А в сексуальном отношении? — спросил я. — Стали ли мужчины тебе интереснее?

— Конечно! В тысячу раз! — Глаза Арлин возбужденно заблестели. — Теперь я знаю, что могу доставить им наслаждение. И очень этого хочу. Будучи свободной, я не могла позволить себе упасть перед мужчиной на колени и попросить его о ласке. Теперь я делаю это с радостью. Рабство высвободило мою сексуальность. — Она посмотрела на меня с неожиданным укором. — Это твоих рук дело! Что мне теперь остается? Я тебя ненавижу! — Арлин вцепилась мне в руку. — Поласкай меня! Я тебя умоляю!

Я с любопытством взглянул на распростертую подо мной женщину.

— Ты сделал из меня рабыню! — выкрикнула она. — Ты сделал из меня рабыню!

— Конечно, — спокойно сказал я.

— Поласкай меня, — прошептала Арлин.

— Ты об этом просишь?

— Да, господин. Арлин, твоя рабыня, умоляет о ласке. Ну, пожалуйста, господин! — захныкала девушка.

— По-моему, тебе пора кормить меня мясом, — сказал я.

— Нет, только не это! — застонала Арлин.

— Ладно, мясо подождет, — сжалился я.

— Спасибо тебе, господин! — радостно воскликнула девушка.

Глава 22. МЫ С ИМНАКОМ ОХОТИМСЯ НА СЛИНА. МЫ ЗАДУМЫВАЕМСЯ НАД ПРИРОДОЙ МИРА

— Вон там, — сказал Имнак, показывая на воду.

— Да, — кивнул я и осторожно положил весло на борт кайака. Затем я поспешно стянул рукавицу и пропустил кожаный трос через ушко наконечника гарпуна. Справа от меня на деревянном корпусе лодки лежало тяжелое копье.