Звериный подарок

— Не ори на меня, ты мне не отец, не брат и не муж! — заявляю ему в ответ.

Крыть нечем, Радим молчит, но Дынко опять гогочет во весь голос, а Ждан еще сдерживается, но, видно, уже с большим трудом.

И пусть зубоскалят, дети великовозрастные! Я вообще в лес собиралась. Даже все равно теперь, если ли в нем какие-нибудь страшилища и не сожрут ли они меня.

А впрочем, далеко я не отхожу, потому что вспоминаю… про амулет. Сейчас и проверим, работает ли он, как дедуля обещал, а может, заодно и выясним, что они задумали.

Я достаю из-за пазухи камень, внутри которого медленно плавает очень бледный, слегка светящийся густой туман. Прижимаю ко лбу, представляя волков у костра. Перед глазами плывет белое марево, из которого вылетают слова, похожие на длинные полупрозрачные ленты.

— …так и не сказал, — голос Ждана.

— И почему она тебя боится? — Дынко.

Голоса очень серьезные, ни тени смеха, даже странно. Радим отвечает не сразу:

— Я видел ее в ночь после ярмарки… на берегу озера. И она поняла, откуда я пришел.

— В смысле из дома, где женщины живут?

— Да.

— Объяснил бы, что ты там только пил да песни орал, а когда к тебе подходили девки, в воду от них нырял. — Ждан.

— Чего это я буду оправдываться? — огрызается Радим.

— А кому оправдываться, мне? Думаешь, ей будет интересно, начни я извиняться за свое поведение, неважно чего оно касается? — Дынко.

Молчание. Они перестали говорить? Наверное, камень выдохся, его ненадолго хватает. Почти решила убрать, когда услышала кое-что еще.

— Ждан! — Голос у Радима теперь очень странный, как будто у него что-то болит. — Что… делать? Ты можешь что-нибудь увидеть?

— Жди, до дома доберемся, там у старейшин узнаем. Что… совсем плохо?

Ответа нет, камень гаснет, теперь по-настоящему.

Можно уже и возвращаться, но хочется подумать.

Они от меня чего-то ждут. И это связано с Радимом. Разве с ним что-то не так? Я хоть и слабенький лекарь, но точно знаю, что он здоров. Ну, злой немного, но это не лечится. Так чего они ждут? Еще утром я бы подумала, что они хотят просто со мной поразвлечься. Но не сейчас. Они не смотрят на меня так, как смотрели иногда мужчины в деревне и на ярмарке, прежде чем сделать заманчивое, на их взгляд, предложение. Волки смотрят, как будто… как будто я одна из них. Кроме Радима, его странного взгляда я вообще понять не могу, но желания там точно нет. По крайней мере, на поверхности, а глубже… заглядывать… боюсь.

Там, глубже… огоньки. Как будто показывают заблудившемуся дорогу. Или… наоборот, в лес заводят, где бросят погибать ради собственного веселья.

— Дарька, — кричат от костра, — ты заблудилась?

На сегодня, впрочем, хватит догадок и происшествий, надо отдохнуть. Голова тяжелая, все равно ничего путного не решу.

У костра я молча заворачиваюсь в одеяло и новый плащ под мрачным взглядом Радима. Они все сидят с другой стороны костра и смотрят с ожиданием, как будто я выступать перед ними собираюсь.

— Вам сплясать? — не выдерживаю.

Хоть бы хны! И глазом не моргнули. Ну и ладно, сейчас мне все равно, пусть хоть в упор таращатся.

— Ну, как хотите. Тогда спокойной ночи, — улыбаюсь.

— Замерзнешь! — напоминает Дынко.

Отвечать я не собираюсь. Закрываю глаза и засыпаю почти мгновенно. Даже ничего не снится, ночь пролетает быстро, как будто длится всего несколько минут.

А когда просыпаюсь, мне тепло. А говорили, замерзнешь! Ненамного тут холоднее, чем в моей комнате зимой. Это, наверное, из-за плаща, действительно самый теплый.

Хотя… Я так завизжала, что сама испугалась. Вот почему мне тепло! Потому что меня кто-то обнимает!

Через секунду остальные стояли рядом, смотря сверху, как я с немалым удивлением пялюсь на спящего рядом Дынко. Мне, честно говоря, казалось, что если кто-то и рискнет лечь рядом, то это будет Радим. А вот и он стоит. Ох и лицо у него! В глазах что-то такое острое мелькает, что я пугаюсь… За Дынко.

— Я от неожиданности кричала, — говорю быстро. — Просто не думала, что тут кто-то рядом, он ничего не сделал.

— И что происходит? — отстраненно спрашивает Радим.

Ждан делает шаг вперед и хватает меня за руку, а потом тащит за собой, мимо костра к лесу, оставляя Радима стоящим над Дынко, который, впрочем, подниматься не собирается, а все так же невозмутимо валяется на земле.

— Я не дам ей замерзнуть, — спокойно говорит Дынко.

Радима я не слышу.

— В следующий раз сам что-нибудь сделай, — так же невозмутимо отвечает Дынко.

Мы с Жданом немножко гуляем по лесу, а когда возвращаемся, на полянке уже мир и покой, горит, потрескивая, костер, у которого можно погреться и вздохнуть спокойно.

Идти по лесу, оказывается, не так уж и скучно. С утра вокруг все затянуто серым рваным туманом, сквозь него огромные сосны и ели похожи на темно-зеленые, отливающие синевой горы.

Сегодня я говорю больше, чем они все, вместе взятые, и не могу остановиться. Я расспрашиваю про все вокруг, про незнакомые цветы и ягоды, про странных еле видимых птиц и зверушек. Про звуки, доносящиеся откуда-то издалека, сбоку, сверху и даже снизу. Мне все интересно, к обеду устаю болтать и замолкаю. Все вокруг облегченно вздыхают. Смешные, языку надо гораздо меньше отдыха, чем ногам! Чуть позже они в этом убеждаются.

Еще через пару часов усталость все-таки до меня добирается. Постепенно ноги начинают заплетаться, и теперь я тщательно за ними слежу. Только поэтому удалось не свалиться в странную развороченную в корнях яму, как будто кто-то прорывался изнутри, и кто-то очень немаленький и очень неслабый.

И зачем меня сразу тащить назад? Ведь понятно, тут давно никого нет, иначе я была бы уж неживая. Если это… существо так легко разворотило корни, то меня и не заметит.

— Старая нора, даже запаса нет.

— Мы вроде должны обходить? — хмуро спрашивает Радим. — Кто следит?

Дынко поджимает губы.

— За старыми не слежу, новые бы не пропустить, и так уже три петли сделали, пока их обходили. Под ноги просто смотрите, и все.

— Ладно, Дарька, под ноги смотри, — повторяет Радим, хотя я и так их прекрасно слышу. — И не вздумай это есть! — кричит.

Кому-то точно надо нервы лечить! Если я сорвала гроздь незнакомых ягод, это не значит, что я тут же брошусь их есть. Просто они красивые, прозрачные, на солнце блестят и переливаются. Неужели ядовитые?