Зверские убийства в Тенистой Лощине

Вскоре в Тенистую Лощину прибыл патологоанатом, поспешно скользя по земле. Его звали Соломон Бродхед, он был самцом гадюки с большим опытом определения различных причин смерти. Он не внушал доверия (только страх и отвращение), но на самом деле великолепно выполнял свою работу. Большинство существ, попадавшихся ему на пути, быстренько находили причины, чтобы убраться подальше, но это абсолютно не беспокоило доктора Бродхеда. Он проследовал по внезапно опустевшей Главной улице и вскоре проскользнул в отделение полиции.

– Здравсссствуйте, госссподин полицейсссский, – прошипел он. – Где жертва?

Орвилл кивнул на камеру, в которой лежал Отто.

– Вот там.

Змей проскользнул между железными прутьями решетки в камеру и свернулся кольцом вокруг тела жабы.

– Интерессссно, – заметил он, при этом его язык то появлялся, то исчезал. Доктор Бродхед был способен учуять то, что не мог уловить никто другой.

Орвилл отвернулся. Несмотря на толстую шкуру, его пробирала дрожь.

Закончив осмотр тела, доктор Бродхед выполз из камеры. Орвилл расхаживал перед своим письменным столом.

– Ну? Нашли что-нибудь? – спросил медведь.

Доктор Бродхед вздохнул:

– Мисссстер Зумпф умер не от кровопотери, то есть причиной ссссмерти является не ножевая рана.

– Вы уверены? – уточнил медведь. В конце-то концов, Отто воткнули нож в спину. Но медведь вежливо ждал, когда змей продолжит свои объяснения.

– Причиной ссссмерти является яд! – объявил доктор Бродхед, затем сделал театральную паузу. – Я дам вам знать, когда выясню, какой яд исссспользовалсссся. Мне нужно провессссти исссследования в моей лаборатории.

– Сссспасибо, то есть спасибо вам!

Орвилла эта новость несколько шокировала. После того как патологоанатом уполз, Орвилл продолжил ходить взад и вперед по кабинету. Это было очень важное открытие. Если Отто отравили, то он, вероятно, умирал (или уже умер!), когда в него вонзили нож. Кто это сделал и почему?

Орвилл надеялся произвести впечатление на своего начальника, быстро раскрыв преступление. Но теперь стало ясно, что этого не случится. С каждой минутой дело осложнялось. Орвилл прекратил ходить по кабинету, вспомнив, что в камере все еще отдыхает Левша. Ему нужно допросить этого подонка.

Енот лежал, растянувшись на койке и глядя в потолок. Услышав, как Орвилл идет к камере, он сел и снова начал жаловаться:

– Что происходит? Что это была за рептилия, от которой у меня по коже мурашки побежали? Вы не можете держать меня здесь! Я требую адвоката!

У Орвилла уже начинала болеть голова и совершенно не было настроения выслушивать излишне эмоциональные выступления. Он взял стул и поставил его перед камерой Левши.

– Заткнись! – прорычал медведь. Удивительно, но Левша подчинился. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что тебе известно про Отто Зумпфа.

– Я ничего не знаю. Клянусь, – заговорил Левша, нервно заикаясь под суровым взглядом Орвилла. – Может, я и вор, но я никогда никого не убивал. Зачем мне убивать жабу?.. Да он жил хуже, чем я. Воровать у него нечего! Вы должны мне поверить!

Звучало вполне правдоподобно, но Орвилл не был готов выпустить енота из камеры.

– Этого мало. Проведешь ночь здесь, – заявил он Левше. – Посмотрим, не вспомнишь ли что-то полезное утром.

Проверив, что камера Левши надежно заперта, Орвилл направился в кофейню Джо, где заказал одно фирменное блюдо для Левши, а второе себе, чтобы немедленно съесть. У заместителя начальника отделения полиции был невероятно долгий день, и он с нетерпением ждал возможности отправиться домой хотя бы на несколько часов. Ему будет легче заниматься расследованием после того, как он поест и поспит. Поглощая ужин (желудевое пюре с медом и гарниром из жаренных на гриле кусочков яблока), он думал, что было бы неплохо поделиться с кем-то своими идеями. Но затем Орвилл решил, что предпочтет работать по делу один, чтобы не разбираться еще и с начальством. Мид, можно сказать, отсутствовал, даже когда присутствовал.

Наконец добравшись до дома, Орвилл налил себе рюмочку настойки из лесной бузины. Он пил мало спиртного, но с наслаждением пропускал рюмочку-другую после долгого дня. Этот день получился самым долгим из всех, которые он помнил, – ведь Тенистую Лощину совсем нельзя было назвать рассадником преступной деятельности.

Орвилл устроился в кресле, чтобы выпить настойку и все хорошенько обдумать. Он едва ли успел допить рюмку, когда его голова опустилась вниз и он захрапел. Такое случалось довольно часто, а затем, через несколько часов, Орвилл резко просыпался – проголодавшимся и в плохом настроении. И хотя медведь этого еще не знал, на следующее утро он будет очень недоволен.

Пока Орвилл дремал в кресле, Вера судорожно строчила в редакции газеты. За ее стенами было тише, чем обычно в городе, да и в лесу, казалось, не слышалось вечернего пения птиц. Вера спешила закончить статью и успела всего за несколько минут до установленного срока. Че-Бе стоял у нее над душой и дышал в затылок.

– Думай о продажах! – сказал Че-Бе, глаза которого необычно блестели. – Все захотят купить по экземпляру. Им нужна будет газета. Это история года! Десятилетия! Надеюсь, что судебный процесс затянется на несколько недель!

Вера смотрела, как работают наборщики и статья занимает свое место. Когда заработали печатные станки, она широко зевнула.

– Ну, дело сделано. Мне нужно немного поспать. Увидимся утром.

– Очень рано утром, лиса. Ты должна заниматься этим делом, пока к нему не угаснет интерес, поняла меня? Пока это дело не умрет!

– Неудачный выбор слова, но я вас услышала, Че-Бе.

Глава 7

Вера с трудом добралась до своей норы и сразу же рухнула на мягкую постель. Она отключилась и крепко проспала до тех пор, пока яркий солнечный луч не ударил ей в глаза.

– Слишком рано, – пробурчала она себе под нос.

– Вера! – позвал ее голос снаружи. – Вера, ты проснулась?

– Кому я понадобилась? – прорычала лиса.

– Это Глэдис. Че-Бе хочет, чтобы ты немедленно бежала в редакцию. Орвилл прочитал твою статью и слетел с катушек!

– Этого и следовало ожидать, – простонала Вера, но у нее задергались уши. Несмотря на усталость, лиса улыбнулась. Значит, ее статья заинтересовала медведя? Именно к этому она и стремилась.

Глэдис маячила перед норой, пока из нее не вышла Вера и не направилась по Кленовой улице в направлении Главной. Колибри непрерывно болтала, а Вера только кивала в нужных местах. В любом случае бесполезно пытаться вставить хоть слово.

Конечно, Глэдис хотела говорить только на одну тему. Новость об убийстве Отто теперь дошла до самых дальних уголков леса, и в немалой степени благодаря «Вестнику», в котором всю первую полосу занимала статья о совершённом преступлении (написанная Верой Виксен, штатным репортером).

Когда Вера повернула к кафе «За кружечкой у Джо» и потянулась к двери, Глэдис закричала:

– Нет времени пить кофе! Че-Бе сказал: никаких отклонений от курса.

– Кофейня – это не отклонение от курса, Глэдис. Это необходимость.