Звезда эстрады

Лёка уже была в курсе семейной жизни Аркадия. И решала она все всегда моментально и запросто.

— Ты там пока соберись, наставь сестрицу на путь истинный... У меня гастроли до конца января. Прилетаю тридцатого. Вот тогда и жду тебя...

Аркадий страшно занервничал. Он вместе с Вовкой усадил Лёку в машину, не разобрав даже ее марки, и помахал вслед. Какой-то нагловатый малый с ухватками прожженного крупье, приехавший за Лёкой вместе с водителем, насмешливо наблюдал за Аркадием.

— Что это за хмырь к вам прицепился? — тотчас спросил Эдгар у Лёки, едва машина отъехала.

— Ну и лексикончик у тебя, мальчик! — задумчиво заметила Лёка. — Словно ты сегодня утром еще торговал на базаре!

— На базаре, Леокадия Андреевна, торгуют теперь исключительно человеки с Кавказа, если вы еще не в курсе, — парировал Эдгар. — Так что податься бедному еврею совершенно некуда!

— Да уж, тебе, бедолаге, и впрямь податься некуда! — усмехнулась Лёка. — Несчастненький! А этот хмырь, как ты изящно выразился, мой муж! Изволь его хорошенько запомнить!

Водитель чуть не врезался в идущий навстречу «мерс». Эдгар едва не подавился собственным языком.

— Идиот! — крикнула Лёка водителю. — Дождешься, уволю на фиг! Разболтались тут без меня! Чтоб заткнулись и не чирикали, разговорчивые да слабонервные! Учитесь властвовать собой! Это еще Онегин советовал нервической барышне Татьянке. А я переадресовываю вам. Иначе всех пошлю на обследование в психдиспансер!

До Москвы импресарио и водитель послушно молчали.

Из дома Лёка сразу позвонила Виктории:

— Витка, угадай с трех попыток, что со мной очень скоро произойдет?

— Ты выйдешь замуж! — засмеялась подруга.

— Ишь, бабка-угадка! Тебе хватило одной! А как догадалась? Ну да, правильно... За того, который писал мне открытки. Помнишь?

— Какие именно? — спросила подруга.

— Ну, ты даешь! — воскликнула возмущенная Лёка. — Чтобы я да выходить за того негодяя, который завалил меня своей поганой бранью?! За кого ты меня принимаешь?!

— К сожалению, именно за негодяев и выходят чаще всего, — вздохнула умудренная жизнью Вика. — У тебя уже был печальный опыт... Надеюсь, сейчас не тот случай и тебе повезет.

— Да он прелесть! Мил, как елочная игрушка! — возбужденно закричала Лёка. — Тебе понравится, вот увидишь! Прилечу из Европы — и вас познакомлю! А знаешь, он случайно оказался в Купавне... Словно был послан мне Богом...

— Не разбрасывайся словами! — неожиданно строго осадила ее подруга. — Ты часто торопишься дать оценку по первому впечатлению. Как бы потом не раскаяться... А в общем, я рада за тебя. У тебя такой ликующий голос... И голова, кажется, не болит...

— И ни разу не болела за последнюю неделю! — торжествующе отчиталась Лёка. — Представляешь, занудина? Тебе бы только меня наставлять да поучать... Любимое занятие... Хотя я уже привыкла к твоему суровому зудению. Жизни себе без него не представляю! И кстати, ты куда лояльнее, чем мои дорогие родственники.

Вика засмеялась:

— Да, насчет головы — это действительно настоящее чудо! И сотворил его простой человек по имени... Как его зовут?

— Аркадий! — гордо доложила Лёка. — Тебе нравится?

— Мне нравится твое настроение, — усмехнулась Вика. — И вообще ты вся целиком, хотя иногда мне хочется в тебе кое-что изменить. Но поскольку сама грешна, не мое это дело — исправлять других.

— А что бы тебе хотелось изменить во мне? — живо заинтересовалась Лёка. — Ты раньше ничего подобного не говорила...

— Ну, прежде всего репертуар, — отозвалась Вика. — Только тебя в этом не убедить... Дойти до понимания можно лишь непростым путем личного опыта и страданий.

Лёка сразу рассердилась и заугрюмела.

— А мой репертуар всем нравится...

— Всем — это дурным ветреным девчонкам, прожившим на свете шестнадцать лет? Они не критерий.

— Но именно они ходят на концерты! — крикнула Лёка. — Витка, смотри, мы снова поругаемся! Зачем ты затеяла этот ненужный, абсолютно никчемушный разговор? Один тип уже возникал недавно на эту тему... В моей жизни уже ничего не поменять!

— Как это? — удивилась Вика. — Ты сама себе противоречишь! Ты ведь выходишь замуж, значит, сильно меняешь свою жизнь!

— Ладно, твоя взяла, — буркнула Лёка. — В смысле логики, а не в смысле репертуара! А знаешь, ты в общем-то права. По-моему, моя жизнь проходит очень нелепо... В этих сражениях за первые места, за славу, за зрительские симпатии и аплодисменты... Я борюсь за то, чего просто не стоит завоевывать. Это бессмыслица... Ладно, пока! Пожелай мне удачи в Англии и Германии! А потом — как получится! Пожуем — увидим! Санька пишет?

— Успехов тебе! — отозвалась подруга.

Гастроли прошли с успехом, как всегда. Но уставшая, измочаленная мыслями и воспоминаниями Лёка прилетела в Москву в мрачном расположении духа. И тотчас позвонила Аркадию.

Если очень долго мечтать, мечта сбудется. Ей просто надоест собственное неизменяемое положение.

— Привет! Я тут лежу в ванне, отмокаю после самолета... Шампунчик привезла — полный кайф! И заодно размышляю: а как же тебя звали в детстве? Сокращенно? Арка или Кадя?

— Просто Аркаша, — отозвался обрадованный Аркадий.

— Ну, это не так уж просто, — протянула Лёка. — А главное, уж очень банально. Надо придумать что-нибудь посимпатичнее... Я подумаю над этим. Ты как? Образумил сестру?

— Да! — весело отозвался Аркадий. — Точнее, она сама образумилась.

— Отлично! — одобрила Лёка. — Тогда бери такси и дуй ко мне! Можешь за мой счет!

— Я пока еще достаточно зарабатываю! — обиделся Аркадий.