Звезда корабельная
Шрифт:
Петр за всем успевал доглядеть. То циркуль у него в руке и бумага, то пила или топор. На пару с Лукьяном Верещагиным трудился он над галерой, которой уже дал имя «Принципиум» — Начало.
На этом корабле заранее числились матросами Федосей Скляев, Лукьян Верещагин и Степан Васильев, боцманом Гаврила Меншиков, а капитаном сам Петр Алексеевич. Да еще Сашка Кикин при нем денщиком.
Так вместе они и работали, из одного котла кашу да клецки ели. Как говорится, в одном хлебе жили.
Со всех концов России съехались в Воронеж мастера — строить флот для победы
Как говаривал Петр, дело шло с поспешанием. На глазах росли корабли, поднимались, как терема огромные.
«Неужто, — думали воронежцы, — пойдут по воде эдакие громадины!? Да куда им, таким тяжелым! Небось, потонут…»
Беды-ненастья
Не все однако гладко шло в корабельном деле. Железа, к примеру, не хватало. Капитаны жаловались — в кузнице угля нет, потому и простои…
Нередко подводчики бежали с дороги, бросая поклажу. Да и как не бежать, когда лошади еле на ногах держались от тяжелой работы. А на дворе уже весна — пахать, сеять время. Без лошади — горе!
Во всем Петру надобно разобраться — выслушать доклады помощников о расходах, о найме новых плотников, о заготовке пеньки, смолы, снастей, о подвозке железа…
— Оглядеть все железные заводы в округе! — приказывал Петр. — Доставить все железо, какое найдется!
На дворе рассвет, а капитан Петр Алексеевич еще и спать не ложился.
«Восемь компасов, — составлял роспись необходимых припасов, — десять песочных часов, смолы жидкой шестьдесят три бочки, двести гвоздей по десять пальцев длиной, да две тысячи — по семь пальцев».
Ну, хоть к утру, а со всеми делами можно управиться. Вот с погодой и природой — никак!
Вдруг леса загорелись именно там, где рубили струги. «Или злодеи-поджигатели хотят морскому походу остановку учинить?» — размышлял Петр.
Да сколько ни думай, пожары не уймешь. Хорошо, дожди зарядили. Весенние, проливные. Реки начали вскрываться. Уж собрались для пробы одну галеру на воду спустить, как ударили вдруг морозы. Да какие! Снежная буря пришла с севера, стужа великая. Целую неделю невозможно было работать на верфи.
Томился Петр без дела в Государевом шатре. Только шахматы развлекали. Играл с шутами-балагурами придворными — Степкой Вытащи да Ивашкой Биткой.
— Гляди-ка, — говорил Петр Битке, — у тебя ныне черное войско. Быть тебе азовским пашой. А уж я поведу осаду по всем правилам.
— Аз не без глаз — все вижу, — отвечал Битка, склонившись над доской.
Петр лихо выдвинул вперед белого короля со свитой пешек.
— Аз, да увяз, да не выбрался, — подмигивал Битка.
Но белые пешки умудрились уже ворваться в неприятельский лагерь. Тесно стало черным коням, слонам и ладьям.
— «Буки» — букашки, «веди» — таракашки, «глаголь» — кочерыжка, — вздохнул Битка и положил, сдаваясь, своего короля на доску.
— Что же тогда «добро»? — спросил довольный победой Петр.
— Большая ложка, —
подал голос из угла Степка Вытащи.За окном гудел буран, окна были залеплены снегом.
— Стольник Засекин второго дня свиным ухом подавился, — тихо молвил Битка.
Да Петр уже не слушал своих шутов, далеко был мыслями.
«А под Азовом, верно, тепло, — представил он цветущие донские степи. — Сине море нас ждет-не дождется».
Морской караван
Как только окончательно вскрылась ото льда река Воронеж, многие сотни плотов, стругов и лодок спустили на воду. Первого апреля начали грузить на них пушки, порох, свинец, ядра, бомбы, хлебные запасы.
На другой день торжественно вошла в реку и первая из галер — «Принципиум».
— Воистину сегодня начало положено русскому флоту! — возгласил капитан Петр.
Поднялся на галеру и отсалютовал из пушки.
Теперь ежедневно воды реки Воронеж принимали все новые и новые суда.
И вот в конце апреля весь флот был готов к дальнему пути. Впереди пошел грузовой караван с восемью полками под командованием генералов Головина и Гордона.
Через неделю — отряд из семи кораблей во главе с галерой «Принципиум», которой управлял капитан Петр.
Затем — и остальные суда. День и ночь продвигались вперед галеры — под парусами и греблей. Первая русская флотилия шла в первый боевой поход.
И это был, конечно, совсем не тот караван торговых карбасов, что ходил когда-то по Северной Двине к Архангельску.
Впереди поджидала турецкая крепость Азов, а за нею — Синее море.
И смех, и досада
Незадолго до прихода нашей флотилии казаки атамана Фрола Минаева вышли на легких своих лодках в море. И увидали два турецких корабля.
Казаки, не долго думая, пошли на абордаж. Но борта кораблей высоки. Никак не удавалось взобраться на них с лодок.
Пытались казаки проломить борт топорами. Однако крепко были сколочены турецкие корабли. Турки только поглядывали сверху вниз и посмеивались — мол, куда вам с нами тягаться!
Досадно было казакам, но пришлось уходить с моря. Турецкие корабли так и остались хозяйничать при устье Дона.
Когда Петр услыхал об этом, тут же приказал поднимать на галерах паруса. Пошли с отрядом и сорок казацких лодок.
— Не долго еще туркам смеяться! — воскликнул Петр. Очень уж не терпелось ему проучить турок, показать силу новорожденного русского флота.
А в тот день дул крепкий ветер с севера. Воду из Дона согнало в море, выступили мели. Казацкие лодчонки проскочили, а тяжелые галеры как раз и застряли. Тогда Петр, не отменив задуманного, перешел в лодку атамана Фрола Минаева.
Выплыли сорок казацких лодок в открытое море. А перед ними уже не два корабля — целая флотилия военная! Галеры, галеасы, грузовые суда-тумбасы…
Конечно, ни о какой атаке теперь и думать не приходилось.
Петр был огорчен до крайности. «Неужели и на сей раз не овладеем Азовом-крепостью и морем Синим, желанным?!»