Звезда козодоя

— Какой чудесный тенор! Прекрасный тенор! Молодец! Молодец! Ва-а!

— Пятая награда — цинковая медаль.

— А моя песня про шапку, — сказал тот самый дуб, что стоял третьим при входе в лес.

— Хорошо. Начинай.

Желтая шапка цвета куркумы, кан-кара-кан-но-кан.

Красная шапка, кан-кара-кан-но-кан.

— Здорово! Супер! Ва-а!

— Я награждаю тебя фальшивой медалью.

И тут Сэйсаку, который спокойно слушал до этого момента, вдруг закричал.

— Что это! Это нечестно! Ты украл чужую песню!

— Молчать, недостойный! Не тебе здесь рот открывать, — с раздражением крикнул Царь.

— Я просто назвал воровство воровством. А если будете мне дерзить, то завтра приду с топором и всех порублю!

— Какая дерзость! Ничтожество!

— Дождетесь вы у меня. Вот куплю завтра два сё саке леснику Тоскэ…

— А почему мне не купишь?

— А зачем тебе покупать.

— Купи!

— Незачем.

— Хватит, хватит! Ворованная песня, вот и медаль вручаю фальшивую. И не стоит устраивать базар. Ну, кто следующий? Выходите, выходите.

Луна стала такой синей и прозрачной, что казалось, видно озерное дно.

— Я спою песню про Сэйсаку, — сказал еще один молодой крепкий дуб и вышел вперед.

— А это еще к чему, — Сэйсаку сжал кулаки и хотел выскочить вперед, однако художник остановил его.

— Подожди. Не факт, что песня будет обидной. Ладно, начинай.

Покачивая ногой, дуб запел:

Сэйсаку, нарядившись в форму младшего капрала,

Направился в поля, собрал много винограда.

— Я закончил, пусть теперь кто-нибудь продолжит.

— Хо-хо, ха-ха, — деревья захохотали, словно по ним ураган прошелся.

— Седьмая награда — свинцовая медаль.

— А я спою продолжение, — с этими словами выскочил ещё один дуб, стоявший рядом с запевалой.

— Хорошо, начинай.

Дуб мельком бросил взгляд на Сэйсаку, издевательски усмехнулся, а затем вновь принял серьезный вид и запел:

Сэйсаку выжал виноград,

Добавил сахара

И разлил в бутылки.

— А теперь пусть следующий продолжит.

— Хо, хо, хо, — дубы засмеялись над Сэйсаку, издавая странные звуки, будто в их ветвях ветер гулял. Сэйсаку хотел выскочить вперед, у него руки чесались задать дубам жару, однако художник преградил ему путь.

— Восьмая награда — жестяная медаль.

— А я спою еще дальше, — вышел вперед еще один дуб.

— Хорошо, начинай.

Все бутылки с вином, что Сэйсаку спрятал в амбаре,

Лопнули, хлоп-хлоп, и их больше не стало.

— Ва-ха-ха-ха, ва-ха-ха-ха, хо-хо, хо-хо, хо-хо, гая-гая.

— Ну-ка, потише! С чего это вы болтаете о каком-то вине? — завопил Сэйсаку, подскочив на месте, но художник его крепко держал.

— Девятая награда — деревянная медаль. Давайте, выходите один за другим. Давайте, кто следующий?

Однако все молчали, желающих не нашлось.

— Так не годится. Выходите, выходите, если не споют все до единого, ничего не выйдет. Ну, выходите! — закричал художник, однако дубы упорно молчали. Художнику пошел на хитрость:

— Следующая медаль — самая счастливая! Быстрее выходите!

Дубы зашелестели.

И тут из глубины леса раздался шелест, и в свете луны, махая синими крыльями, вылетели совы:

Медленно взошла луна, ух-ух,

медленно взошла луна, ух-ух.

Ух-ух, ух-ух,

Ух-ух-ух.

Они заняли все деревья, рассевшись на ветвях и макушках дубов.

Совиный военачальник, сверкая золотыми галунами, лихо и бесшумно спикировал прямо к Царь-дубу Глаза у него были неправдоподобно красные, как раскаленные угли. Наверное, это был очень древний филин.

— Приветствую тебя, Царь, мой нижайший поклон всем высоким гостям! Нынче у нас был большой турнир по полетам и разрыванию дичи. Только что завершили… Предлагаем в честь этого события устроить совместное танцевальное представление. Вообще столь сладостное пение достигло наших ушей, вот мы и явились сюда…

— Сладостные песни, говоришь? А ты скотина! — завопил Сэйсаку.

Царь дубового леса сделал вид, что не заметил выходки Сэйсаку, и лишь низко склонил голову.

— Прекрасно. Будем весьма признательны. Предлагаю немедля приступить к празднеству.

— Ну, коли так… — кивнул совиный военачальник и, повернувшись к присутствующим, запел сладким, как мед, голосом:

Ворон Кандзаэмон

Потряхивает во сне черной головой.

Коршун Тодзаэмон дремлет

Над масляной лампой.

Только отважные совы

Хватают во тьме дождевых червей

И охотятся на спящих птиц.

И тут все совы завопили, как сумасшедшие:

Медленно взошла луна, ух-ух,

медленно взошла луна, ух-ух.

Ух-ух, ух-ух, Ух-ух-ух.

Нахмурившись, Царь-дуб сказал.

— Ваша песня недостаточно изысканна. Благородным особам не пристало слушать такое.

Совиный военачальник озадаченно посмотрел на него. А его адъютант, весь в красных и белых орденских лентах, рассмеявшись, заметил: