Звезда по имени Любовь
Шрифт:
– На подпевках много не заработаешь. Чем больше коллектив, тем меньше гонорар, - улыбнулась Наталья, - да и нам миллионы с неба не падают… У Димы группа – десять человек, вместе со звукорежиссёрами, виджеем и со мной. Плюс балет, администратор, бухгалтер, свой модельер, режиссёр… И всем нужно платить зарплату… Это на концертах всё красиво и грандиозно… Если смотреть из зрительного зала. Но за этим стоят самые обыкновенные трудовые будни. Репетиции, записи, съёмки… Дима пишет музыку, тексты мы пишем вдвоём… на нём студия звукозаписи, организационные дела… Я и с ними выступаю, и со своей сольной
– А я думала… - Люба недоверчиво усмехнулась, - Думала, звёзды много зарабатывают.
– Столичные – да. Но нам до них далеко… Мы не собираем стадионы, у нас не такие огромные залы, но зато они всегда полные, мы поём вживую, без фанеры. Мы постоянно в каком-то поиске… Мы – по-настоящему творческие люди.
– Вот и обидно… - видимо, подумав о чём-то своём, Люба нахмурила брови, - Они там, в Москве, вообще все безголосые… Один раз запишутся на студии, потом только рот раскрывают, а такие деньги зарабатывают!.. А у кого-то, действительно, талант!.. А он пробиться не может… Вот почему так несправедливо?!
– Это только кажется, - Наташа снова улыбнулась, - на самом деле, жизнь много нам даёт. Кому – в творчестве, кому – в личной жизни.
– А если не там, и не там?! – в голосе Любы послышалась неприкрытая обида, - Если нигде не даёт?!
– Так не бывает. Может, человек просто слишком многого хочет?
– Многого?! Не знаю… Просто хочется справедливости… а разве справедливость – это много?..
– Нет, конечно. Справедливость должна быть во всём.
– Почему же тогда одним – всё, а другим – ничего?..
– Не знаю, Любаша… - видимо, устав спорить с гостьей, Наталья примирительно вздохнула, - Наверное, так устроена жизнь.
– Неправильно она устроена! Если у тебя родители не какие-нибудь шишки, а простые люди, то о тебя могут и ноги вытереть!
– Тебя кто-то обидел?.. – Наталья внимательно посмотрела на девушку. Они уже спустились на первый этаж и собирались войти в комнату, в которой была устроена раздевалка.
– Это я должна была поехать на этот конкурс!..
– в Любашиных глазах было столько неподдельной обиды, что Наташа невольно остановилась.
– Ты?.. – она удивлённо приподняла брови, - А почему не поехала?.. Вернее, почему поехала не в качестве участницы?
– Потому, что у меня мама не начальник отдела управления культуры.
– Понятно… - Наталья снова взялась за ручку двери, - Идём…
Вопреки Любашиным ожиданиям Морозова не стала расспрашивать в подробностях о причине несправедливого решения жюри… Люба уже приготовилась в ответ на её предполагаемые расспросы в красках описать, как некрасиво поступили с ней судьи, отдав свои голоса этой змее Анжелке… Но Наташа молчала, видимо, и без Любиного рассказа догадываясь обо всех «тонкостях» провинциального судейства.
Однако, присев на стул, она с сочувствием слушала, как, после недолгого молчания, хлюпая носом, Любаша сбивчиво жаловалась и на Анжелку, и на её мать, и на Галину Геннадьевну, не захотевшую встать на защиту настоящего таланта… а так же на всех московских продюсеров, которым было лень ответить на её письма.
–
И ты приехала, чтобы просто посмотреть на то, как проходит конкурс?– Я хотела всё рассказать членам жюри… председателю жюри…
– Это, конечно, всё очень плохо… то, как с тобой поступили, - Наташа говорила и кивала в такт своим словам, - но разговор с членами жюри, и даже с председателем, ничего не даст.
– Почему? – Люба вытерла глаза и уставилась на собеседницу.
– Потому, что жюри оценивает лишь заявленных в конкурсе исполнителей.
– Я хотела, чтобы они меня послушали…
– С какой целью?
– Не знаю… - Люба неуверенно пожала плечами, - Просто – послушали…
– Ну, подожди… Люба, ты же взрослый человек, - Наташа серьёзно посмотрела на девушку, - ты должна точно знать, чего ты хочешь в данной ситуации. Если попасть на конкурс, то, увы, в любом случае, ты опоздала. Если у тебя другая цель…
– Я хотела, чтобы меня заметили… - Люба перебила Наталью на последнем слове.
– Понятно, - снова кивнула Наташа, - я так и поняла. Заметили, и..? Дальше – что?
– Не знаю… - Люба снова пожала плечами, глядя куда-то в пол.
– Ну, вот, опять – не знаешь…
– Знаю! – Люба тряхнула светло-русыми волосами и подняла полный отчаяния взгляд, - Я хочу пробиться на большую сцену… У меня хорошие вокальные данные… Я могу петь… лучше, чем многие могу!..
– Я тебе верю, - Наташа грустно улыбнулась, - попасть на большую сцену мечтают многие. Попадают – единицы.
– Я знаю. Но ведь попадают же!
– А зачем тебе именно на большую сцену? Если у тебя хороший голос, можно петь и в своём городе, быть популярной. Ты же где-то поёшь? Я правильно поняла?
– Да… У нас творческая студия…
– Ну, вот… вы же участвуете в концертах, праздничных мероприятиях? Разве это не сцена?
– А разве – сцена?!
– А разве – нет? – Наташа снова улыбнулась, - Главное – заниматься любимым делом, а всё остальное – это лишь нюансы.
– Ничего себе – нюансы, - усмехнулась Любаша, - Зрительный зал на двести мест, костюмы за свой счёт и ни копейки гонорара…
– В этом ты, конечно, права. Но, если у тебя, действительно, есть талант, рано или поздно тебя заметят, пусть и в провинциальном городке.
– У нас?! – Люба вытаращила удивлённые глаза, - Да кто у нас заметит-то?! Если только хозяин какого-нибудь ресторана…
– А, что, ресторан это же неплохо. Творчества там, правда, мало, но школа хорошая. Самые крутые музыканты вышли именно из ресторанов. Плюс – заработок. Кстати, моя одноклассница по музыкалке поёт в «Руси», может, видела? Катя Малышева… уже не первый год поёт.
– Ну, вот ещё… - Любаша хмыкнула, представив, как она стоит за микрофоном перед жующей публикой, а сидящий за одним из столиков Даня что-то насмешливо говорит о ней своей очередной спутнице…
– И я пела в ресторане, правда, недолго. И на праздниках выступала, и даже на дому. Если ты в душе артист, какая разница, где приходится петь, в зрительном зале или в ресторане?
– Но там никто не оценит! Одни пьяные рожи…
– Ты работаешь или учишься?
– Работаю…
– Кем?