Звезда по имени Любовь

– Интересно, каким это образом… - в который раз усмехнулась Люба, - Впрочем, неважно. Мне сейчас нужно фонарь замазать.

– С родственниками в салоне в засос не целуются… Кстати, если сделать чёлку, то она отлично закроет синяк, - Таня взяла в ладонь небольшую прядь Любашиных волос и, как бы примеривая, поднесла к её лбу, - и никакого грима не надо.

– Чёлку?.. – чтобы увести разговор в другое русло, Люба посмотрела на себя в зеркало,- А что… вариант… Я давно хотела, да как-то не решалась. Здесь есть ножницы?

– Есть, - открыв ящик столика, Татьяна достала оттуда небольшие ножницы, - конечно, лучше бы это сделать в парикмахерской…

– Да ладно, буду я ещё из-за чёлки в парикмахерскую идти… - Любаша протянула руку, - Давай…

– Ты что, сама собираешься стричь?! – Таня отвела руку с ножницами назад.

– Да, а что? – Люба удивлённо посмотрела на девушку, - Сама.

– Ты что, самой нельзя, здоровья не будет! Давай, садись, я постригу…

Ножницы оказались настолько тупыми, что не резали, а буквально «жевали» Любашины волосы, так, что Татьяне приходилось по нескольку раз проходить по одному и тому же месту, как бы нечаянно меняя угол направления, и Люба уже через минуту после начала «операции» смотрела со страхом на своё отражение в зеркале. Ещё две вокалистки, Алёна и Рита, которые подошли чуть позже, теперь с интересом поглядывали на парикмахерское действо, отвлекаясь от переодевания.

– Вот чёрт... – глядя на то, что получилось в результате её манипуляций, Таня озабоченно закусила губу, - Это всё из-за ножниц!

– Лучше бы я сама… - Люба отчаянно пыталась выровнять пальцами абсолютно разные по длине пряди на лбу, - Ну, что это такое…

– Давай, я вот тут поправлю… - Таня снова потянулась ножницами к левому краю чёлки, - Давай…

– Ну, Танька!.. – увидев, как лезвие безжалостно «отжевало» щепоть волос, сделав их похожими на коромысло, Любаша чуть не расплакалась, - Лучше бы так оставила, как было!..

– Девчонки, перестаньте толкаться!.. – сердито нахмурив брови, Таня попыталась свалить вину на других, - Всё из-за вас!..

…Люба, действительно, чуть не плакала. Она даже забыла переодеться в свой сценический костюм – такое же бордовое, переливающееся платье, как у Татьяны. И танцовщицы, и остальные вокалистки были уже одеты и готовы выйти на сцену, а она всё ещё сидела на месте, кусая губы. Она не видела своего отражения – девушки, прихорашиваясь и поправляя наряды, загораживали от неё зеркало, но ей и не хотелось смотреть на себя… В результате Татьяниных действий чёлка оказалась кривой и очень короткой – она даже не закрывала полностью синяк, ради которого Люба и согласилась на эту экспресс-стрижку…

– Девчонки, ну, вы чего?! – Наташа нетерпеливо заглянула в двери, - Бегом на сцену! Пора начинать! Боже, Люба… - увидев Любашу, она встала как вкопанная, - А это что такое?!

– Что? – Люба угрюмо подняла на неё глаза.

– Волосы… Что ты сделала с волосами?!

– Чёлку подстригла… - Люба постаралась как можно невозмутимее пожать плечами.

– Зачем?! – Наталья недоумённо смотрела на девушку.

– Вот… - Люба отодвинула волосы со лба, обнажив тёмно-фиолетовый участок кожи.

– А это… это – откуда?! – уставившись на синяк, Морозова сделала шаг вперёд, - Люба, с тобой всё в порядке?

– Да, всё нормально, - нахмурив брови, Люба посмотрела куда-то вниз, - о двери ударилась.

– Она же вчера после концерта ещё и на банкет поехала, - Таня многозначительно подмигнула, - видимо, не рассчитала, да, Любашка?

– А с чёлкой-то что?! Зачем так коротко?.. – не унималась Наталья, - Люба, у нас все образы до мелочей продуманы, и что мне теперь с тобой делать?!

– Что, сильно коротко?.. – Люба подняла на неё глаза.

– Коротко, это пол беды. Неровно, вот что! Ужас какой-то… И ровнять уже не с чего…

– Ножницы тупые, - Таня показала в руках ножницы, - я и так старалась.

– Ну, почему вы у меня не взяли хорошие ножницы?! Так, ладно… Десять минут ничего не решат, - Наташа решительно взялась за ручку двери, - Все, кроме Любы – на сцену, а я сейчас попробую договориться с одной волшебницей.

Пропустив мимо себя всех присутствующих девушек, Морозова следом за ними быстро вышла в коридор. Буквально через несколько секунд дверь снова отворилась – возникшая на пороге Полина торопливо прошла через небольшую комнату и, достав из угла сумку, вынула из неё лёгкие кроссовки.

– Забыла, что кроссы с прошлой репетиции тут остались, - усмехнувшись, девушка присела на стул и сняла с себя туфельки, - всю раздевалку обыскала, ведь мы первый танец в кроссовках танцуем… хорошо, что начало на десять минут отодвинули.

– Репетицию из-за меня задерживают… - Любаша расстроенно посмотрела на неё через зеркало. Она была настолько огорчена, что так и осталась сидеть на стуле в ожидании возвращения Наташи, вместо того, чтобы, не теряя времени, переодеться и наложить макияж.

– Почему?.. – Полина удивлённо распрямилась, так и не завязав шнурок.

– Вот… видишь?.. – Люба двумя пальчиками, брезгливо, приподняла неровную прядь на лбу.

– Боже… Кто это тебя так обкромсал?!

– Таня… А Наташа увидела, говорит, что я образ испортила, потому, что у них все образы продуманные…

– Ничего себе… А зачем Танька тебя стригла?!

– Из-за синяка. Видишь? – Люба уже в который раз убрала волосы со лба, - Я хотела загримировать, но она посоветовала сделать чёлку…

– Вот змея… - Полина усмехнулась как-то загадочно, - Это она нарочно!

– Как – нарочно?..

Люба хотела спросить ещё что-то. Но дверь неожиданно открылась.

– Вот, смотри… - вернувшаяся Наташа пропустила вперёд себя красивую женщину лет тридцати, чуть выше среднего роста, с огромными карими глазами и светло-русыми волосами, уложенными в причёску, - Можно что-то сделать?.. И так, чтобы до вечера хватило, чтобы ей самой не укладываться.

– Да… - подойдя почти вплотную, женщина пригладила мягкой ладонью Любашину чёлку, - Перестарались девчонки. Но я попробую.

...Люба и раньше видела здесь эту женщину. У неё было очень красивое и запоминающееся имя – Милена. Её муж, Евгений Журавлёв, был клавишником у «патрулей», а их восьмилетняя дочь Маша играла в рок-опере главную героиню в детстве. Руки у Милены были удивительно мягкие и ласковые – Люба чувствовала их тепло даже на расстоянии, когда та, не касаясь её лба, выправляла неровные пряди волос расчёской и ножницами, принесёнными Наташей.

Закрыв глаза, Любаша обречённо сидела на стуле, даже не надеясь на благополучный исход – уж слишком мало волос оставила Татьяна у неё на лбу, чтобы из них можно было соорудить что-то приличное.