Звезда творения

Человек был изуродован. Страшно, неузнаваемо. Видимо, когда-то получил глубокие ожоги — половина лица была бугристая, будто небрежно вылепленная из теста. Кожа казалась розовой, блестящей, натянутой поверх этих бугров, как полиэтиленовая пленка. Нос превратился в уродливый нарост с двумя отверстиями. Ни бровей, ни век. Глаза… Глаза отсутствовали. В неровных впадинах глазниц у человека вращались, меняя фокус, две миниатюрные камеры. Часть головы охватывала стальная пластина. Левая рука, которой человек придерживал какую-то машинку, рукой, собственно, не являлась. Ее заменял металлический протез сложной конструкции, с клешней вместо кисти. Но если на нашей стороне все эти фантастически выглядевшие импланты вряд ли бы работали, то на этой — их двигала магия. Магия помогала им срастаться с телом, помогала телу наладить с ними обратную связь. Как зачарованная, со смесью отвращения и невольного восхищения я таращилась на это чудо местной технологии.

— О, мастер Тим! — обрадовался Майк. — Как хорошо, что ты здесь. Ты мне нужен.

Урод сделал попытку улыбнуться и кивнул. Разговаривать он, похоже, не мог.

— Я принес еще одну работу. По возможности срочно. Если что, с Вилором я договорюсь.

Майк вынул из рюкзачка несколько свернутых в трубку листов. Не то распечатка, не то документ. Мастер Тим на мгновение развернул листы и с сомнением покачал головой.

— Да я знаю, что ты умеешь работать быстро. Но это надо сделать очень быстро…

Листы мелькнули и свернулись, но я успела одним глазом разглядеть, что в них содержалось. Это была распечатанная на хорошем принтере копия картины Бесчастного «Мультиверсум». Не знаю, где Майк ее распечатал, как снял. Даже при плохом освещении я заметила, насколько точно переданы на копии цвета и оттенки.

Но не это поразило меня в самое сердце. Я по-новому взглянула на инвалида, мастера Тима. Вот так ищешь-ищешь в одном месте, а внезапно находишь в другом…

Я была уверена, что нашла моего художника.

— А Вилор не будет недоволен, что мы сюда заехали? — спросила я, когда мы вышли из вагончика. Мне стоило большого труда сдержаться и не расспросить про мастера Тима. Но я опасалась, что Майку покажется подозрительным мое внимание к бывшему художнику.

— Не-а, — Майк беспечно тряхнул головой. — Сюда мне можно. Все знают, что я своего меха постоянно модернизирую.

— Но сегодня ты явно не для Вжика запчасти покупал…

— Об этом мы с тобой, возможно, еще поговорим, — заявил братец, чем поверг меня в изумление. — Садись!

Мы снова взобрались на мотоцикл, но проехали совсем немного — до конца «улицы», образованной неровно стоящими вагончиками. Майк, судя по всему, тут хорошо ориентировался. Он остановил Вжика возле последнего, самого основательного строения. В отличие от времянок-мастерских, оно стояло на фундаменте из дикого камня, а стены были сложены из разномастных кирпичей. Его странный облик свидетельствовал о дефиците как строительных материалов, так и собственно строителей.

Однако внутри здания кто-то был. Окна, плотно закрытые дощатыми ставнями, пропускали полоски слабого света. Над дверью, сколоченной из толстых досок, помаргивала видеокамера — побольше и подороже, чем у мастера Феликса, а у крыльца несли дозор две пары уродов. Такие же, каких я видела в прошлый раз, — один в паре походил на мобильную гору мышц, а другой — на человека, перекроенного в собаку. Мы остановились чуть поодаль. При нашем приближении уроды встрепенулись, человеко-псы беспокойно зашевелились, натягивая поводки.

И что это за мир такой, где нормальных людей днем с огнем не сыщешь?..

— Слушай, Майк, а откуда здесь все берется? Ну, еда, стройматериалы, одежда? Они же сами ничего не производят. Или я просто мало видела?

— Да и я видел не больше твоего… Был, правда, в Мегаполисе — это большой город к югу отсюда. Но давно… Производства здесь нет, это правда. Еду они частично сами выращивают, у местных огороды есть. Но по большей части живут за наш счет.

— Это как?!

— Да я и сам не очень пока понимаю как, — признался Майк, — но сюда из нашего мира валится всякий мусор, от мелочовки, которую на свалки выкидывают, до заброшенных зданий. Если большая масса перемещается, местные называют это сдвигом… Осторожно!

Один из человеко-псов, похоже, почувствовал ко мне особенный интерес. Он подкрался ближе на своих странно вывернутых лапах и нюхал, нюхал воздух. Его сопровождающий, гороподобный качок с плоским лицом, тихонько дернул за поводок, отзывая пса.

— Свои, — несколько напряженно сказал Майк. И пояснил мне: — Они иногда на девочек неадекватно реагируют.

Плосколицый кивнул. Нам было позволено подняться на крыльцо и нажать на кнопку электрического звонка.

— Аррет вообще странное место, — вполголоса продолжал Майк. — Например, здесь, возле лабиринта, неплохо работают разные механизмы, а вот в Мегаполисе — там уже электричество сбоит, причем без видимых причин. Местные говорят, что все дело в магии. Она как-то там вмешивается в работу сложных механизмов и электроники, я уж не знаю точно как…

Камера неспешно повернулась в нашу сторону и смерила нас электронным взглядом. И только потом дверь отворилась, лязгнув запорами.

Интересно, кого они тут так боятся?..

Изнутри пахнуло душным теплом, медикаментами и почему-то псиной. Мы шагнули в тускло освещенную прихожую, интерьером напоминающую не то процедурный кабинет, не то мастерскую по ремонту бытовой техники.

— А, Ходок, добро пожаловать! — приветствовал Майка тощий, подслеповатый человек в замызганном докторском халате. — А мы уж, кхе-кхе, не дождемся… Дамочка давно готова, мы с Даком неплохо потрудились. Вилор и расплатился уже, кхе-кхе. Если бы не обещание, мы бы ее того, кхе-кхе… давно бы на запчасти пустили.

Меня передернуло. Давненько я не встречала настолько неприятных типов. А уж то, как он не то подкашливал, не то хихикал после каждой фразы, отвращало особенно… Неужели некоторые люди, подумала я, никогда не смотрятся в зеркало?

— Обещания надо выполнять, Жмурик, — наставительно заметил Майк. — Ну, раз деньги заплачены, гони товар! А то тебе дай волю, ты всех на запчасти разберешь…

Жмурик снова мелко закхекал, а потом крикнул куда-то в глубину дома:

— Дан, веди эту, с иглой!

Спустя минуту раздался шум, и мрачного вида верзила вывел к нам женщину в мешковатом платье. Я с большим трудом узнала в ней ту южную красавицу, которую на фотографии мне показывал Виктор… Сейчас это была очень худая, едва державшаяся на ногах женщина лет пятидесяти на вид. Кожа ее казалось бледной до желтизны, под глазами залегли темные круги. Роскошные черные волосы были коротко острижены. Глаза полуприкрыты — так бывает, когда человек страдает от сильной боли, погружающей его в себя…

— Получите, распишитесь, — хихикнул Жмурик, и я с неприязнью подумала, что он ведь наверняка с нашей стороны. Ну и тип…

Майк аккуратно взял Маргарет под руку. Она не сопротивлялась. Просто шла, тихонько переставляя ноги, как древняя старуха. Это что же надо было сделать с нормальным человеком, чтобы он так выглядел?!

— Там все, как договаривались с Вилором? — вполголоса просил Майк.

— Кхе-кхе… Еще три часа игла продержится. А потом — как уж получится, кхе-кхе…

— Берись с того боку, — скомандовал братец.

Я осторожно подхватила Маргарет под другую руку. Она была напряжена, словно с трудом удерживалась, чтобы не упасть и не скрючиться от боли.