Звезда Вавилона

Кэндис смотрела за процессом восстановления статуй, проведением анализа папирусов, шумящими машинами, помигивавшими лампочками и…

— Доктор Стиллвотер! — Она стояла у большого стола с разложенными на нем глиняными табличками, делая пометки в планшете-блокноте. — А это таблички с Джебель Мара.

Гленн оттащил Кэндис от двери и осмотрелся.

— Необходимо найти Фило, пока другие не нашли нас. Бежим!

Они обнаружили библиотеку, с пола до потолка заставленную полками с древними книгами. Просмотрев названия, они догадались об общей тематике.

— Судный день! — воскликнула Кэндис, ощущая на себе невидимый взгляд. — Значит, вот какая цель у этого общества? Конец света?

В глазах Гленна было странное выражение, когда он наконец посмотрел на нее.

— Да, — ответил он. — Но… это еще связано и с Богом.

Она нахмурилась.

— Но ведь александрийцы — атеисты.

— Они верят в Бога, — сказал он, собрав воедино свои воспоминания. — Они не верят в то, что Он существует.

— То есть как?

— Бог еще не обрел Свою сущность. Вот в чем цель этого общества — сотворить Бога.

30

Фило два дня не притрагивался к еде и пил лишь минеральную воду. Тем не менее он был полон энергии и еще никогда не чувствовал себя настолько сильным. В своих частных апартаментах, расположенных в замке, он посидел в паровой бане, выгнав с потом всю грязь, потом совершил тщательное омовение с чистейшим мылом из свежего оливкового масла и бутилированной водой, доставленной прямиком со Швейцарских Альп, и насухо вытерся египетскими хлопковыми полотенцами с густым ворсом.

На кровати лежала новая, сшитая на заказ одежда из Лондона, которую он приготовил специально для сегодняшней ночи. Белоснежная рубашка из тончайшего шелка-сырца, полученного из внутреннего кокона тутового шелкопряда, сотканного и окрашенного вручную, ткани настолько хрупкой, что эту рубашку можно было надеть лишь один раз. Белые гофрированные слаксы из лучшей бельгийской льняной пряжи. Вместо туфель белые сатиновые тапочки, потому что ему предстояло пройти по святой земле. Усы и борода были подстрижены, волосы уложены, на ногтях маникюр; на запястье сконструированные по заказу часы, стальной браслет замыкался на крохотный ключ — это был хронометр обратного отсчета.

Наконец в карманы слаксов Фило положил пару четырехдюймовых дерринджеров с рукоятками, украшенными жемчугом, и, хотя в каждом было по одной пуле, с близкого расстояния выстрел мог оказаться смертельным. Для его же целей большего и не требовалось.

Он был готов.

Кэндис изумленно уставилась на Гленна.

— Сотворить Бога?

— Катехизис, которому меня учила мать. Теперь я вспомнил: «Кто такие александрийцы? Мы собиратели божественного знания. Для какой цели? Чтобы сотворить Бога на земле. Как мы это сделаем? Когда все знания будут собраны, и мы познаем Его, Бог родится». Кэндис, эти люди верят, что создают Бога. Вот предназначение этого места.

— Как они могут сотворить Бога? Ведь мы сами созданы Богом!

Они повернули обратно, и Гленн сказал:

— Александрийцы считают, что нас никто не создавал, что мы просто появились, эволюционировав из древней звездной пыли Вселенной. Но мы обрели свое воплощение не случайно, в нашем развитии была цель — оживить Бога. Без нас Он не может существовать. Вот чем они занимаются здесь.

— Но как?

— Когда все книги, писания, мудрость и видения будут собраны, когда человечество познает абсолютно все, тогда мы познаем Бога, и Он родится.

— Но Бог существует в Ветхом Завете. Как александрийцы могли упустить этот момент?

— Я помню, отец однажды мне что-то говорил об этом. Про Моисея и горящий куст. «Я есмь Сущий» — неверный перевод. В оригинале было «Я стану Сущим». Бог сказал Моисею, что Он находился в процессе обретения сущности, и говорил о Себе в будущем времени. Иисус тоже говорил в будущем времени, упоминая Бога. Молясь, Он сказал Своему отцу: «И придет царствие Твое». Александрийцы даже назвали свою крепость в Пиренеях «Шато Дювен».

— Замок Пришествия Господня, — перевела Кэндис.

Еще один лестничный пролет. Единственным выбором был путь вниз.

Их шаги эхом отражались от каменных стен, когда Гленн сказал:

— Это связано с мировым сознанием. Сто тысяч лет назад на земле была лишь горстка людей, и они только начинали осознавать себя — что уж говорить о высшей силе. Но сейчас нас шесть миллиардов, сознательных и разумных. В пещерные времена мы были изолированы друг от друга. Крестьянин в своей деревушке считал ее центром мира. Но теперь весь мир становится одной большой деревней. Нас соединяет спутниковая и телефонная связь. И если все станет меняться с такой же скоростью, то вскоре каждый отдельный человек будет связан с любым другим жителем нашей планеты. Образуется глобальный разум. По крайней мере в теории.

У подножия лестницы путь им преградила дверь.

— Священник-иезуит Тейлард де Шарден говорил, что человечество развивается умственно и социально, чтобы создать конечное духовное единство, называемое точкой Омеги.

Дверь была не заперта и распахнулась, после того как Гленн толкнул ее рукой. Они оказались у входа в огромный зал, в котором были расставлены доспехи и старинная мебель, а на стенах висели средневековые гобелены.

Они осторожно прошли внутрь, отметив, что здесь тоже горел свет. Но вдобавок на массивных сервантах и в шкафах с прозрачными дверцами, украшенными резьбой, мерцали церковные свечи в сосудах из рубинового стекла. И к своему удивлению, в красивых глазурованных вазах Кэндис обнаружила букеты свежих цветов с лепестками, еще покрытыми росой.

Кто-то был здесь совсем недавно.

И сейчас тут ощущалось чье-то присутствие — людей в золотых рамах, на холстах и дереве, застывших во времени и моде, с таким же недоумением смотревших на двадцать первый век, что и двое незваных гостей, озиравшихся по сторонам. На стенах, полках и столах были семейные гербы, шиты с геральдикой и полотнища с вышитыми генеалогическими древами. История общества, решили Гленн и Кэндис, и люди на картинах, бюсты в нишах, оформленные в рамках списки имен — все это были прежние его члены.

Их внимание привлек один из больших портретов, выделявшихся на остальном фоне. Крестоносец ростом в косую сажень, красивый и бесстрашный, одетый в кольчугу и доспехи с длинной серой накидкой. Они были поражены, увидев символ на накидке, ибо там был не красный крест тамплиеров или мальтийский крест госпитальеров, а круг с золотым пламенем.

Символ с кольца Гленна.

— Гленн! — позвала Кэндис. — Посмотри на его руку, ту, которая на мече.

Гленн не поверил своим глазам: у крестоносца на правой руке было шесть пальцев.