Звездная Академия. Алька Верник и наследие предков

Вторая дисциплина Рута – развитие экстрасенсорных способностей проходила в лаборатории, где стояло очень много незнакомой нам техники. Весь процесс сводился к тому, что курсантов тестировали на те или иные способности. Особенно тщательному тестированию подвергались земляне.

– Странно, очень странно, - шептал Рут, когда в очередной раз курсанты что-то делали не так, - ведь есть все предпосылки, что вы наделены высшими способностями, а на деле результат нулевой.

– Да вы не огорчайтесь так, - утешали его курсанты, - мы вообще странные. Ученые говорят, что у землян мозг всего на восемь процентов используется, а дальше никак не хочет.

– Но это и к лучшему, - влезла Хуня, - потому что и с восемью процентами мы успеваем натворить уйму всего, а дай нам больше… Это же катастрофа вселенского масштаба будет. Население Земли составляет четырнадцать миллиардов особей, даже с учетом третьей мировой войны и тентурийской колонизации. А это, поверьте, весомая угроза психике всех разумных рас.

– Что? – озадаченно заморгал ксури, глядя на улыбающуюся Фархунду, - аааа! Это была шутка, да?

– У нас на Земле в каждой шутке есть доля правды, - ответил Стас и замолчал, наткнувшись на страстный взгляд Рута.

– Попал ты, Погодин! – зашептала ему Хуня, - вон как нашего ксури распирает. Да, он просто раздевает тебя глазами, беззастенчиво лапая твое юное непорочное тело.

– С чего ты взяла, что непорочное? – не понял Стас.

– А что, у тебя уже случались нежные отношения с мужчинами? – усмехнулась полутентурийская язва.

– Совсем с ума сошла, женщина! – возмутился Погодин, - мелешь всякую чушь!

– Не нервничай так. Пошутила я, - Хунька приняла демонстративно обиженный вид, - а чего это ты так разозлился, будто я тебе на большую мозоль наступила?

– Какма... Какма...
– влез Жоффрей.

– Слово, конечно, поэтическое, но не эстетическое, - откликнулся Стас.

– Как маленькие ведете себя!
– все-таки закончил Селедкин, сжимая в своей руке хрупкую ладошку Айи.

– Вот ты, Жорик, личное счастье обрел, а другим мешаешь! Не по-товарищески это!
– продолжала гнуть свою линию неугомонная Хунька.

– Да я скорее огромную влаппи полюблю...
– отмахнулся Стасик.

– Осторожнее нужно быть с желаниями, Погодин!
– сказала я и глазами показала в сторону лаборантки. Влаппушечка под два метра ростом отчаянно строила глазки Стасу, блестя глянцевым черепом в ярко- освещенной лаборатории.

– Да, погорячился, - откликнулся наш не пристроенный страдалец, оглядев томимую страстью девушку.

– Какой-то ты капризный, Погодин, - тут же влезла Хунька, - то тебе симпатичные шатены не нравятся, то крупные девушки с ониксовой кожей. Доперебираешься.

– Кто бы говорил!
– совсем разозлился Погодин, - сама Фингорма отшила, а теперь глаз с него не сводишь.

– Не твое дело!
– фыркнула Хуня.

– Стас! Хуня! Прекратите!
– прикрикнула на них я, - нам надо держаться вместе, а не ругаться на пустом месте.

– Извини, - прошептал Стас, обняв Хуню за талию.

– Да и ты меня...
– отозвалась она и чмокнула Погодина в щеку.

Увидев это ксури побледнел и в его глазах заблестели слезы. Он отвернулся от курсантов и ушел в дальнюю часть лаборатории, спрятавшись за оборудованием.

– Ну ребята...
– покачав головой, выдохнула я и направилась исправлять ситуацию.

Рут Сайвэ со страдальческим выражением лица смотрел в окно на плывущие облака. По его щекам катились крупные слезы. Вот уж не знала, что ксури такие чувствительные.

– Фаэр Сайвэ, - позвала я, но мужчина даже не обернулся.

– Скажите, Аля, у меня совсем нет шансов?
– вдруг тихо спросил он.

– Понимаете, фаэр Сайвэ, - тщательно подбирая слова, попыталась успокоить расстроенного ксури, - земляне в большинстве своем гетеросексуальны.

– И Стас Погодин тоже?

– На сколько я знаю - да. Но поверьте, не стоит Погодин ваших слез. У него отвратительный характер и он непостоянный и ветреный. Сколько девушек плакали из-за него! Начни вы встречаться, то рано или поздно он разбил бы вам сердце!

Врала я вдохновенно, прямо глядя в глаза преподавателю. Потому что о девушках Погодина я и слыхом не слыхивала. Стас был со всеми и ни с кем одновременно. Да, Верник, становишься профессиональной лгуньей.

– Но вы же с ним дружите, - грустно сказал мужчина, вытирая слезы, - я эмпат и чувствую вашу взаимную симпатию, Аля. А по отношению ко мне у Стаса лишь страх и неприязнь.

– Дружу и люблю его, как друга, - не стала лукавить я.

– Значит вы все вместе дружите и любите друг друга?
– оживился ксури.

Это он сейчас на групповой секс намекает? Да, попала ты, Верник!!! И как теперь выпутаться из этой ситуации?

– Понимаете, фаэр Сайвэ, любовь бывает очень разная. Я люблю Стаса, как брата, как единомышленника, у меня нет на его счет эротических фантазий.

– Странные вы - земляне!
– озадачился Рут.

– Да, - согласилась я, - грани между любовью и дружбой у нашей расы настолько переплетены, что одно совсем не исключает другое.

– Как вы думаете, Аля, а Стас Погодин мог бы со мной дружить?

Боже! Ну за что все это мне?

– Конечно, мог бы, фаэр Сайвэ, но без эротических фантазий! Помните, земные мужчины - гетеросексуальны!

– Очень жаль, - вздохнул ксури, - но мне придется это учесть.

С Белиготаром Соргом за всю прошедшую неделю мы ни разу не пересеклись. Даже издали я не видела своего прапрадеда по материнской линии, зато регулярно по комму общалась с родными и близкими. Мама вздыхала о том, как похудела и осунулась ее единственная дочь. Папа неизменно успокаивал жену, говоря, что ребенок вырос и способен на самостоятельные жизненные решения. Бабушка Пелагея уверяла, что подготовка экспедиции завершается и вскоре с Лунопорта стартует корабль Ветлуга, который доставит группу ученых на планету Лорна, системы Арато.

– Ба.
– заговорщицки шептала я, - ты уже рассказала нашим про Белиготара Copra?

– Ох, Алька, - вздыхала она, - я пока сама себе в этом признаться боюсь. Шутка ли, встретить человека спустя столько лет.

– Он о тебе не забывал.
– говорила я при каждом разговоре, но Пелагея Джоновна только вздыхала в ответ. Ничего, вода камень точит. Уж очень мне хотелось, чтобы любимый мною человек обрел, наконец, счастье, пусть и спустя больше ста лет. Разве время преграда для настоящих и искренних чувств?