Звездная кровь

Дверь, весящая двести, а то и все триста фунтов, бесшумно откатилась назад.

– Прошу, – гостеприимно пригласил компьютер. – Направо.

Тимоти очутился в еще одном длинном коридоре, повернул направо, прошел под аркой и оказался в комнате, обставленной мягкой мебелью. Стены в ней оказались обшиты кедровыми панелями с вкраплением настоящих скальных пород, создававших причудливую игру света. Слева у стены из натурального камня был смонтирован маленький водопад, влага которого ниспадала в каменную чашу, стоящую на пьедестале. К нему вели несколько грубо отесанных ступеней. В чаше, дно которой представляло собой разноцветную каменную мозаику, плавали живые цветы; все это было подсвечено так, что мозаика казалась россыпью драгоценностей. Ковер здесь был еще более толстым и пушистым, чем в коридоре. Кресла и диваны – гигантских размеров – выглядели чрезвычайно удобными и напоминали исполинские грибы, лениво выросшие из пола. Здесь же были каменные столики и шкафчики. За одним из каменных столиков, в бежевом кресле, сидела самая красивая женщина, которую Тимоти встречал в своей жизни…

Она была довольно высокого роста, по крайней мере две трети которого составляли соблазнительные ноги безупречной формы. Ее фигура являла собой истинное совершенство: тонкая талия, пышная грудь и так далее. Ангелоподобному лицу красавицы недоставало разве что ангельского безразличия ко всему земному. Чуть вздернутый носик. Широко расставленные глаза сказочного изумрудного цвета, как волна у кромки прибоя. Пышные белокурые волосы обрамляли ее лицо, длинные локоны свободно ниспадали на грудь и рассыпались по точеным плечам.

Тимоти видел сотни фотографий этой женщины, но ни одна не передавала и сотой доли ее красоты. Ей были присущи девическая грация и прелесть в сочетании с чувственностью зрелой матроны – и самые первоклассные фотографы были не в состоянии это уловить. Тимоти поневоле порадовался тому, что его ущербные гениталии хотя бы внешне свидетельствуют и об ущербности чисто мужского интереса. Женщины никогда не возбуждали его физически – к счастью, потому, что плотским желаниям он все равно не смог бы дать естественного выхода. И все же, хотя желание как таковое отсутствовало, случалось иногда – крайне редко, но все же случалось, – что на него накатывало некое чувство, названия которому он не мог подыскать ни в одном известном ему языке. И сейчас это чувство вновь посетило его. А ведь такое бывало с ним лишь в присутствии чрезвычайно привлекательных во всех отношениях и вызывающе чувственных женщин. И одной из сторон этого чувства было ощущение неудовлетворенности. Его кожа похолодела, а в горле у него запершило почти до судорог.

Жестом Полли Лондон пригласила его присесть в кресло рядом с собой.

– Вы оказали мне огромную честь, – сказала она. – Обычно меня интервьюируют ваши подчиненные.

Она была очаровательна, она была настолько хорошо воспитана, что ничем, ни малейшим движением роскошных бровей, не показала, как неловко себя чувствует в присутствии урода, к которому конечно же нельзя не испытывать отвращения.

Усевшись в грибовидное кресло и отключив двигательное устройство, Тимоти заверил ее в том, что эта встреча делает честь не ей, а ему самому. Полли улыбнулась в ответ и показала, как пользоваться миниатюрным баром, вмонтированным в консоль кресла. Мгновение спустя Тимоти держал в механической руке коктейль. Водка с апельсиновым соком пришлась ему как нельзя кстати.

– Я заинтригована и, пожалуй, даже больше, чем просто заинтригована, – сказала она, чуть подавшись в его сторону. Голос ее звучал как небесная музыка. – Просто не могу себе представить, что это за совершенно особая статья, подготовка которой потребовала вашего личного участия.

– Я вам солгал, – без обиняков ответил Тимоти.

Он понимал, что ему надо говорить четко и быстро, чтобы как можно быстрее приступить к делу и закончить с ним, потому что эта женщина с каждым мгновением нравилась ему все больше и больше. Комбинация детской непосредственности с божественной чувственностью была просто неотразима. Любого мужчину ей достаточно было только поманить длинным, безупречно ухоженным пальцем, и он без сожаления пошел бы и в огонь, и в воду, и на край света.

– Солгали? – недоверчиво переспросила она, словно впервые в жизни столкнувшись с тем, что люди, оказывается, способны на ложь. А может быть, так оно и было на самом деле. Лгать этой женщине было бы так же подло, как, скажем, объяснять младшему братику, что никакого Санта-Клауса на самом деле нет.

– Я прибыл не для того, чтобы готовить статью, – пояснил Тимоти. – Это было только предлогом попасть сюда.

Полли Лондон нахмурилась, все еще недоумевая, чего ради жалкому мутанту вздумалось являться к ней в дом по выдуманной причине.

– Я не хочу причинить вам вреда. Но прошу вас помочь мне.

Она хотела было встать, но Тимоти бросил на нее умоляющий взгляд, и она осталась в кресле. Вид у нее был сейчас несколько раздраженный или, точнее, по-детски обиженный, но он понимал, что обижаться всерьез, а тем более сердиться эта женщина не способна. И дело не в том, что она была инфантильна, – нет, просто ей так и не довелось узнать, как страшен и мерзок бывает мир, следовательно, ей не понадобилось обрастать толстой кожей и, в свою очередь, обзаводиться страшными или мерзкими качествами.

– Я у себя дома, – произнесла она. – Уж не пытаетесь ли вы указывать мне, как я должна вести себя в собственном доме?

– Прошу прощения, – сказал Тимоти. – Но если вы подниметесь, мне, в свою очередь, придется включить двигательное устройство и проследить за тем, чтобы вы не позвали никого на помощь. Это было бы глупо с вашей стороны, потому что, как я уже сказал, я не хочу причинить вам вреда. Если же вам и удастся что-нибудь в этом роде, то просто скажу полиции, что прибыл сюда взять интервью, и покажу мои заметки. А вашу попытку устроить скандал объясню тем, что вы стремитесь стать виновницей и героиней подлинной сенсации.

– Заметки? Но вы же…

– Я заготовил их заранее. Как раз в предвидении примерно такой ситуации.

Она внезапно улыбнулась. Тучи рассеялись.

– Золотая голова, верно?

– Мне хочется думать, что дело обстоит именно так.

– Ну и какой же услуги вы от меня хотите? Полли Лондон откинулась на спинку кресла, сделала глоток из бокала. От минутного недовольства не осталось и следа.

Он мысленно пожелал, чтобы ей никогда не встретился человек, рассудок которого, острый и холодный как бритва, сумеет устоять перед ее чарами. Потому что такому извергу не составило бы труда за несколько часов разрушить хрупкий мир, в котором она обитает, превратив и этот мир, и ее самое в безжизненные руины. Как, должно быть, замечательно – родиться и с самого рождения обитать в мире, в котором не существует зла! Но вместе с тем это и опасно – столкнувшись со злом, ты окажешься беззащитным перед ним.

– У вас ведь был роман с покойным Клаусом Маргелем, не так ли? – спросил он напрямик.

Тимоти показалось, будто ее изумрудные глаза подернулись пеленой, словно она старалась сдержать нечаянные слезы. А когда она заговорила, голос ее едва заметно дрожал. Это поразило Тимоти, видевшего Маргеля таким, каков он был на самом деле, – человеком, лишенным представлений о морали и чувства раскаяния, хладнокровно и безжалостно убивавшим всех, кто стоял у него на пути. Теперь Тимоти решил, что были у этого человека, очевидно, и какие-то другие качества, и это открытие удивило его. Он порадовался, что в газетах не сообщалось о том, как именно погиб Клаус Маргель, а расправу над ним выдали за дело рук полиции.

– Это так, – сказала она. – Мы с ним долго встречались. Он относился ко мне как джентльмен. Ухаживал за мной, словно маленький мальчик. Я отказываюсь верить всем тем ужасам, которые написаны про него в газетах.

– Но все это правда, – осторожно произнес Тимоти, опасаясь снова вызвать выражение недовольства на ангелоподобном лице Полли.

– Это вы так думаете!

Сердиться на нее было невозможно. Оставалось только удивляться слепоте и наивному желанию отгородиться от реальности. Справившись со своими чувствами, Тимоти сказал: