Звёздная пыль… На сапогах!

Как ни странно, все остались довольны — даже наградили овацией и сказали, что крутили по ЦТВ в прямом эфире. Наконец шоу закончилось. Дальше все было как обычно — рутина. Я окончательно утряс с Центром параметры и время коррекции, по плану включились и немного погудели движки. Потом еще трое суток мы скучали, отсыпаясь впрок.

Проснувшись в очередной раз, глянул в окошко и офигел! Огромная, выпукло–рельефная, Луна заняла полнебосвода и заметно увеличивалась с каждой минутой. 'Ехали–ехали, наконец, почти приехали…'. Наступил главный день. Разглядывать пейзажи хотелось еще, но было некогда — еще раз все проверить надо, свернуть паруса Фрегата, развернуть корабль и приготовится к торможению. На все всего лишь час, так что завтракать будем уже на орбите. За этими заботами время пролетело быстро, теперь–то можно в окошко посмотреть? А фиг тебе, смотреть–то и не на что, летим над ночной стороной уже… Зато в районе цели, окраины кратера Тимохарис сейчас раннее утро — гораздо удобней садится, когда каждая яма и булыжники отлично показывают себя тенями. Так что опять сидим и пялимся в отсчитываемые компом секунды. И вот, вновь загудели движки, переваривая оставшиеся тонны топлива, кожей чувствовались проносящиеся всего в тридцати километрах под нами горы. Торможение завершилось, мы отстрелили верный Фрегат, свою работу он сделал на все сто. И у него осталась только одна, последняя команда — ценой жизни послужить науке. Развернем сейсмодатчик, предупредим штатников, которые свой воткнули раньше — и он получит последний приказ, тормознув остатком топлива поработать метеоритом…

Ну ладно, теперь пора нам идти на свидание. С какой красавицей? Не, совсем это не красавица, а двадцатидвухтонная бочка ядовитой гадости — пентаборана и перекиси водорода с движком, зовется 'Бурлаком' и дожидается тут нас. Чтоб стащить вниз, а то. Я запрограммировал выход на рандеву сидя в спускаче, Юра полез в бытовой, к блистеру управления стыковкой. Вот тут–то и началась его настоящая работа, а то бездельничал всю дорогу, подрабатывая клоуном на полставки. Да, вот бочка показалась, кстати, здорово похожа на штатовский Аполлон — и внешне, и габаритами. Скороговоркой докладывал параметры, сверху время

от времени раздавались мягкие хлопки движков ориентации. Не самого корабля, а ДОК-а, двигателей ориентации комплекса. Домой мы их не повезем, пускай сейчас поработают. Юрка состыковался идеально, с первой попытки, но все равно тряхнуло нас здорово. Еще бы, две таких тяжелых бандуры поцеловались — это не к станции цепляться, которая от тебя еле колыхнется. На Земле за нас порадовались и назначили время спуска, почти через три часа. Луна намного меньше и легче Земли — там виток девяносто минут, а тут два часа с лишкой. Теперь–то можно наконец пожрать и поглазеть ф форточку…

А смотреть тут было на что — целый мир, чужой, мертвый, но красивый. Горы, кратеры всех размеров плыли за окном. И цвет не такой пепельно–серый, как кажется с Земли. Оказалось тут куча разных оттенков, Луна разноцветная, однако! Причем глаз видел гораздо больше, чем телекамера, только качественная фотопленка может сохранить часть этого великолепия. Отхлебывая суп из тюбика, глядел в окно пока снова не наступила ночь.

Час ничегонеделанья — все проверено и сосчитано, корабль сориентирован, теперь Бурлак смотрит своим задом с дюзой движка вперед и готов к работе в срок. О, мы снова на солнечной стороне — но еще над обратной стороной планеты, из всех людей в мире лишь пятнадцать могут похвастаться, что видели ее своими глазами. А вот и самое прекрасное зрелище — восход Земли. Впервые его увидели Лешка с Олегом почти три года назад. Как все тогда завидовали им… Но это значит, что осталось десять минут до начала самой веселой и опасной части нашего приключения. Время готовится к десанту.

Юра закрепился стоя за пультом в бытовом, перед самым большим окошком, разрисованным рисками углов и высот, я пристегнулся в спускаемом и тоже готов к работе. Загудел Бурлак, сталкивая нас вниз с орбиты. Он будет тащить нас до высоты в пару километров и почти полностью погасит скорость, сотню–другую метров в секунду мы и сами одолеем. Я повис на ремнях, тяга то отрицательная от нормали пошла. Командир, бедняга, вообще головой вниз висит.

— Ты как там, живой?

— Пока да…

— Высота двадцать пять, скорость полтора, норма!

— Долго еще?

— Минут пять потерпишь?

— Ладно, уговорил…

Мне тоже было хреновасто после трех с лихуем суток невесомости, но полегче, чем ему. Не зря так мучают космонавтов на тренировках… И продолжали бежать цифры на индикаторах — теперь в сторону уменьшения. Мотор "Бурлака" забулькал, глотая последние капли горючки.

— Высота дведвести, скорость стопийсяд на пять, отделяю бочку.

— Готов! — заорал Юрка. Я даванул кнопку и отстрелил стыковочный узел целиком, зачем он теперь нужен? Аварийная стыковочная решеточка у нас осталась, однако, на всякий. Командир немедленно взял управление на себя, тут уже пошла настоящая старая добрая пилотская работа — никакой компьютер не сможет выбрать подходящее место посадки, а не свалится в яму или не уткнется в большой кирпич. Защелкали рулевые движки, корабль начал переворот. Радар радостно нащупал лучом хоть что–то кроме пустоты — и начал давать истинную, а не расчетную высоту и скорость.

— Двесто, стосторок на пять…

— Вижу!

Да, пока у него есть время смотреть по сторонам и на пульты, комп контролирует тягу двигателя по положению РУД-а, похожего на привычный самолетный, только крохотный совсем. А быстро и понятно говорить друг другу цифры мы специально учимся на тренировках. Высота, скорость горизонтальная и вертикальная. На Луне привычные пилотские навыки плохо работают, атмосферы то нет! Глаз не может зацепиться за ориентиры — совершенно непонятно, например этот камень размером с дом или с чемодан.

— Одинпятсот, девяносто на десять.

— Вован… — неожиданно спросил Юр.

— А? — шокированный нештатным (не вовремя, за каждую секунду мы падаем на десяток метров) обращением спросил я.

— Тут наше железо не падало?

— Нет, я бы знал.

— А амеры?

— Вроде тоже нет.

— Мля…

И тут корабль резко наклонился движками вперед и вбок, а ручку управления двигателем Юра тоже потянул на себя. На дисплее вертикальная скорость полезла вверх — а горизонтальная к нулю…

— ТыШоТворишьАсХренов!!!

— Кедр, я Заря! Вариант 'ЗЮ'!!!

Шлемофон, до этого молчавший, взорвался десятком голосов разом. Их перебил голос Главного ' — Ребята, работайте по варианту', потом видать микрофоны в ЦУПе обрубили — нам не мешать. Что такое вариант 'З', он же 'зю'? Когда его вписывали в полетные планы — хохмили, как могли. Расшифровывается как 'зеленые человечки / крокодильчики / чертики'… Воткнули на всякий пожарный. Теперь, в устном радиообмене мы не будем это упоминать — мало ли кто пишет радиопереговоры. Все сообщения по теме будем отправлять шифром, под видом обычной телеметрии. Ну а пока надо просто сесть, а не грохнутся!

— Где? — спросил я. Секретность секретностью — но хватит ли у нас горючки долететь до того, что углядел глазастый наш пилот.

— Трисполовиной юговосточней точки…

— Принял. От блин, можем не дотянуть. Точнее дотянем — а домой на чем лететь? Тут заправок нет.

— Одинсто, десять на восемь…

— Один, ноль на десять.

— Нольдевять, двадцать на десять. Юрик теперь наклонил наш пепелац носом вперед и снова набирал скорость.

— Нольвосемь, пятдесят на десять… Нольшесть, восемьдесят на десять… — продолжал я диктовать цифры, с тревогой глазея на топливомер.

— Нольтри, восемьдесят на десять… Падай, пора!

— Еще немного!

— Нет. Сорок секунд!

— Принял… — Пробурчал Юра. Если выжрем топлива сверх нормы сесть то сядем, но потом останется только выйти на орбиту и голодать, ожидая — успеют или не успеют послать спасательную экспедицию.

— Нольдва… Сто… Девяносто…

Высота падала, а горизонтальная скорость была еще большая. Мы неслись как истребитель на бреющем!

— Гаси горизонталь.

— Успею!

Вот блин, упрямый… Не успеет погасить — размажет нас по поверхности, полетим кубарем. Ох, не вовремя я это вспомнил — предсмертные вопли астронавтов Аполлона-10, когда они кувыркались в взбесившемся при старте взлетном модуле. Жаль бедняг, не охота их судьбу повторить.