Звездная пыль

Тем вечером спектакля не было, и сидя поздно вечером на Пражском метрономе со стаканчиками ягод в руках и взирая на город с высоты, мы обменивались впечатлениями о гастролях и предстоящей постановке. Поскольку премьер, в отличие от меня, обладал завидным опытом, он сразу сказал, что задумка Адама неплоха: современный балет с налетом популярного нынче контемпа обязан иметь успех. Кроме того, тема страсти и предательства всеми любима.

— Через три дня назад, — выдала я невпопад, стоило нам взять паузу в разговоре.

Эта мысль крутилась в моей голове уже целую неделю. Что меня ждет по возвращении, кроме бешеных счетов из психиатрической лечебницы?

— Не хочешь возвращаться? — тут же зацепился он.

— Не хочу, — признавалась.

— Из-за матери?

— Не только, — попыталась я уклониться от ответа.

Не знаю, как он догадался о причине моего недовольства скорым отъездом, но тем не менее:

— Удовлетвори мое любопытство: что все-таки у вас со спонсором? — попросил Дэн.

Спорю, я здорово помрачнела после этого вопроса. Мало того, что мне не хотелось говорить об Астафьеве, так еще однозначного ответа не имелось. Я знала, что Вит женится, я знала, что у нас ничего не может быть, я настояла на четком следовании уговору и ограничении встреч, но не могла избавиться от наваждения. Без конца перебирала в памяти моменты: каждый взгляд, каждое слово, каждое прикосновение. Скучала на физическом уровне. Разве так бывает? Да что я знала об этом человеке? Считай, ничего. Мы не добрались до обсуждений дорогих нам людей, вещей, даже вкусов. Мы были незнакомцами, которых дико тянуло друг к другу. Вот и все. И он ни во что меня не ставил. Так какого дьявола я сходила по этому человеку с ума?! Он пробирался в беззащитность моих снов, мерещился в лицах прохожих и сидел в зрительном зале на чужом месте. Иными словами, я смогла прогнать Вита от себя, но не выгнать из себя!

— Видно, ему стало скучно перед свадьбой, и он решил развлечься за счет вверенной ему балеринки, — сухо улыбнулась я. — Но до серьезного не дошло. И он мне ничего не обещал, кроме небольшой сделки: я сфотографируюсь для афиши и, в свою очередь, получаю выступление на премьере вместо Дианы.

— Он женится?

— Да, — и зачем-то добавила: — Я не знала.

— Просто соглашение, говоришь? — понимающе улыбнулся Дэн.

Я закусила губу. Действительно, меня не должна волновать помолвка человека, с которым нас связывает всего лишь соглашение. Но никак не получалось, и пальцы сами тянулись к телефону.

За прошедшие три недели я узнала о своем спонсоре больше, чем за все время встреч. У него действительно было два брата, но единокровных. Со старшим одиннадцать лет разницы, с младшим — шесть. Я сразу вспомнила, как Вит однажды сказал, что является поклонником тонких манипуляций. Будучи средним братом он, вероятно, не единожды склеивал воедино разношерстную семейку. Его мать развелась с Михаилом, когда ребенку было всего три года. Она тут же бросилась устраивать собственную личную жизнь, а сына оставила с бывшим мужем и его новой пассией. И пусть издания как один говорили, что отношения у Вита и его матери теплые, я была готова спорить, что именно этой женщине наш спонсор обязан своей недоверчивостью.

Бизнес Астафьевых впечатлил меня не меньше межличностных противоречий. Вот только на этот раз в хорошем смысле. Оказалось, семья во главе с Михаилом владеет холдингом, под руководством которого создан ряд научно-исследовательских институтов. Что за разработки велись в этих компаниях, я боялась даже представить, но важно другое. Их семья определенно принадлежала к самой верхушке. А ее представители, как известно, заключают два типа браков: выгодные политически или с красивейшими из женщин. Виту повезло в обоих случаях: ему досталась шикарная нефтяная принцесса. Брак с этой девушкой был делом решенным, причем давно. А раз так, то, видно, страсть начала увядать, и вдруг под рукой хорошенькая балерина.

— Можешь не отвечать, — не обиделся Дэн. — Он хорош и сумел задурить голову даже Адаму. Без шансов.

— Нет, мы не будем говорить об этом. Я запрещаю себе даже думать. Все.

Конечно все, вот только этой ночью он снова мне приснился. Он и его рыжеволосая невеста. Они сидели в пустом зале, на третьем ряду партера, и оценивающе на меня смотрели, а я не могла танцевать. Не слушались ни руки, ни ноги, не хватало каких-то деталей костюма, волосы наполовину рассыпались, грим потек. А из-за кулис злобно щурилась Диана. Такая же рыжая и противная, как нефтяная принцесса. И вся труппа тоже была где-то рядом, они молча наблюдали, не делая попыток помочь. Да еще прожектор светил так ярко: ослепляя, заставляя пот струиться по телу. Когда я рывком вскочила на кровати под утро, обнаружила, что простынь от метаний сбилась в сторону.

На этот раз я у матери не задержалась, а потому успевала к началу репетиции без проблем. Вот только на душе было ужасно муторно. Впервые в жизни мне настолько хотелось заиметь личное авто и спрятаться от чужих, липких взглядов. Опустив подбородок глубже в шарф-хомут, я утонула в утренних воспоминаниях.

— Кто вы? Уходите немедленно, или я вызову милицию! Дима, у нас в доме незнакомая женщина! Очередная из твоих потаскух?!

Плечо саднило: прежде, чем санитары скрутили маму и вкололи седативные, она запустила в меня расческой. От неожиданности я не успела увернуться, и теперь удивлялась тому, каким мощным оружием является этот простейший предмет обихода. Мама заснула, можно было уходить. Но вместо этого я по собственной воле пошла к ее врачу и нарвалась на очень странный разговор.

— Марина Игоревна просила отвести ее на могилу мужа, Наталья Дмитриевна. Подумайте, это могло бы ей помочь. Вы не хуже меня знаете: раньше она наотрез отказывалась даже говорить о вашем отце.

Верно, если учесть, что раньше она хоть иногда осознавала, что наделала, а теперь впала в забытье. Как знать, сколько она помнит сейчас, ведь мама всегда пыталась перекроить вещи, которые ей не нравились, под себя. Взяла да забыла — как удобно!

— Ей поставили диагноз «параноидальная шизофрения», — напомнила я. — И вы предлагаете мне прогуляться с ней на людях? Кто возьмет ответственность за ее действия в случае нападения на прохожих? Она убила мужа, а сейчас ни за что ни про что набросилась на дочь. Она агрессивна и опасна.

— Разумеется, вы будете под присмотром специалистов. Риска нет.

— Действительно? — поинтересовалась я, оттянув кофточку и обнажив красную отметину в месте удара.

— Я прекрасно понимаю ваш страх перед таким непростым диагнозом, ведь он может передаваться по наследству. Но вы прячете голову в песок и не желаете оказать матери помощь.

— Вы спрашиваете, боюсь ли я однажды воткнуть нож в мужчину в ответ на его предательство? Да, черт возьми. И это ли не доказательство душевного здоровья?

— Думаете, ваша мать это сделала намеренно? Я уверен, что нет. А если бы заметил у вас сходную симптоматику, то уже принял бы меры, Наталья Дмитриевна. Не беспокойтесь.

Вот уж точно не беспокойтесь! В этом месте мне очень не вовремя вспомнился разговор с солисткой труппы — Лерой, напророчившей мне скорое наследственное сумасшествие.

— И сразу заперли бы в комнате с мягкими стенами. Не разбираясь. Даже если бы это оказалась никакая не шизофрения. — Я поднялась со стула и подошла к полкам, уставленным научными трудами доктора. — Знаете, я много читала о диагнозе мамы. Параноидальная шизофрения, как правило, проявляется намного раньше. Там или тут, но тем не менее. И только в редких случаях столь внезапно. Я понимаю, что находиться здесь лучше, чем за решеткой, и вы не стали бы оспаривать диагноз, который приносит такую прибыль, но скажите честно: вы правда думаете, что это шизофрения? Чтобы я знала, стоит ли мне морально готовиться к худшему из вариантов.

— Так вот что вы, оказывается, думаете, — протянул доктор, но, как ни удивительно, беззлобно. — А я все не мог понять, откуда столько недоверия. Правду из вас выбить непросто. Что ж, давайте разберемся. Симптомы параноидальной шизофрении: навязчивые идеи, подозрительность, агрессия… ничего не напоминает? Ваша мать годами проявляла признаки паранойи, обвиняя мужа в изменах, и это закончилось нападением.

— Но только дело в том, что он ей изменял, — тут же ощетинилась я.

— Уверен, что так и было, — не стал спорить врач. — Три четверти мужчин хоть раз предавали своих партнерш, а ваш отец был человеком очень приметным. Но, сдается мне, вы заблуждаетесь о природе его неверности. Я долгое время пытался склеить части психологического портрета Дмитрия, и пришел к выводу, что он не мог быть настолько неразборчив в связях, как думаете вы. Такую точку зрения вам внушила мать, будучи не в себе. Скорее всего, у вашего отца были отношения на стороне, но они носили довольно продолжительный характер. Что подкрепляется намерением Дмитрия уйти к другой женщине, а не из семьи в принципе. Если бы вы были правы, и ваш отец просто хотел сбежать от брака с неуравновешенной супругой, он бы не стал совать голову в петлю снова. Психология не так уж точна, но я уверен: вся ваша семья стала жертвой не замеченной вовремя болезни, а не мужской несдержанности. В диагнозе ошибки нет.