Звездная вахта (сборник)

Он лакал молоко, а когда я на пробу влил в его миску пива, не отказался и от этого напитка. Он лакал и темные, и светлые сорта, не отказываясь и от пива в смеси с молоком и огуречным рассолом. Свет не видывал еще такого непривередливого кота! Он и валерьянку лакал с той же деловой важностью, не шалея и не пьянея. По-моему, вкусовые ощущения были ему неведомы. Он просто-напросто наполнял свой бак, как автомобиль на заправке.

С бензином и антифризом я не экспериментировал – все-таки кот не автомобиль. Да и я не Цезарь Борджиа.

Уж не знаю, какая доля поглощенных Омом калорий шла на выработку электричества, но думаю, что никак не меньше половины. Другой кот на его месте за один месяц округлился бы в арбуз на лапках – этот долго оставался тощим. Только на второй год жизни он как-то поладил со своей встроенной динамо-машиной и резко пошел вширь. Но до этого было еще далеко.

Имя? Котяра отзывался на Ома, но только взглядом и чутким поворотом ушей, причем быстро научился игнорировать провокационные восточные заклинания типа «Ом Рам» и «Ом-мани-падмэ-хум». Дураком он не был. Себе на уме – да, но какой кот хотя бы немного не себе на уме? И какой кошачий экземпляр не преисполнен самоуважения и неистребимого внутреннего достоинства? Спешить вприпрыжку на зов, виляя хвостом, словно шпиц позорный? Ага, разбежался. Кому нужен кот, тот пусть идет к коту и не слишком фамильярничает.

Составители гороскопов по натуре не исследователи («а жулики», добавляет Люся, но я считаю ее точку зрения излишне прямолинейной). Мне, например, никогда не приходило в голову составить свой гороскоп, а уж об Оме и говорить нечего. Прошло немало времени, прежде чем в мою голову забралась мысль проделать элементарный физический опыт. На сугубо школьном уровне.

Я немного помучил кота голодом, затем при помощи холодной котлеты заманил его в стеклянную кастрюлю, изолировав таким образом от пола. Касаться его шерсти голой рукой – увольте. Я набросил ему на полосатую спину предварительно заземленный кусок фольги. После чего разорвал заземление и подсоединил к месту разрыва лампочку от карманного фонарика.

Она зажглась. Слабенько так, тускленько. Едва-едва. Но все же это был ток, непрерывно вырабатываемый ток. Вот так в отсутствие заземления и накапливается заряд… Гм. А постоянен ли уровень тока?

По какому-то наитию я прицелился и изо всех сил щелкнул кота по уху.

Лампочка перегорела.

Ом даже не мяукнул – лишь вопросительно поглядел на меня: что, мол, за глупые шутки? Не стыдно обижать маленьких?

Мне не было стыдно. Мне было некогда, иначе я продолжил бы эксперименты – и как знать, на пользу ли самому себе? Но в то время я корпел над крупным заказом – рукописью книжонки с астрологическими прогнозами для всех и вся на будущий год, а потому, не располагая лишним временем, отложил все изыскания на потом. Ну генерирует кот электричество, ну и что? Мешает оно мне? При случае заряжу от кота аккумулятор ноутбука. Если завтра власти выбросят лозунг насчет котофикации всей страны и электрификации всех котов, меня не зазовешь на митинг протеста. «Не рой, друг, Ому яму…»

Уговорили, не буду.

В середине мая я уехал на дачу и забрал Ома с собой. Пришлось купить для него специальный контейнер – я вовсе не желал получить удар током за рулем на оживленной трассе. Сначала кот протестовал, затем смирился и всю дорогу продрых в контейнере на заднем сиденье машины. Сюрпризы начались потом.

Птички-цветики, молодая травка. Все это слабо интересовало Ома. Он побродил немного за шмелем, сующим свой нос в каждый одуванчик, презрительно взглянул на скворца, вышмыгнувшего из дыры скворечника, зевнул во всю пасть и решил, что жить тут можно.

Птиц он не ловил, за мухами не гонялся, скачущих в траве лягушек преследовал только взглядом, и то нехотя. Инстинкта грозы мышей в нем не было напрочь – за все лето он так и не принес мне ни одной задавленной мыши, чтобы похвастаться и доказать свою полезность. Чаще всего его можно было видеть валяющимся где-нибудь на солнышке брюхом кверху, лапы врозь. Он всегда выбирал сухие, даже очень сухие места и после сытного обеда и солнечной ванны трещал искрами особенно громко. По-моему, его не только не смущал накопленный заряд – ему нравилось его накапливать! И чем больше, тем лучше.

Позже выяснилось, что кошки его тоже не очень интересуют. Люся до сих пор утверждает, что он все себе отморозил, еще когда сидел у нас под дверью на промерзлом коврике, но я так не думаю. Просто-напросто Ом был очень функциональный зверь, и амурные кошачьи шашни не вписывались в его жизненную функцию.

Оно и к лучшему, пожалуй. Если бы он передал свои гены потомству… Ой, не надо!

В первый же день на даче Ом познакомился с местными котами – громадным черно-белым авторитетом по кличке Рейхсфюрер и рыжим с обгрызенными ушами Гальюном, получившим свое позорное прозвище за случайное падение в выгребную яму. Когда эти двое встречались нос к носу, развитие ситуации можно было предсказать безошибочно: короткий концерт с нарастающей напряженностью вокала и последующая погоня Рейхсфюрера за Гальюном по грядкам и кустам. Так было и на этот раз.

Убежден, что Ом не хотел ничего дурного – он всего лишь решил полюбопытствовать, кто это несется мимо него с такой прытью и зачем.

Удиравший что есть духу Гальюн был котом взрослым и рослым – что ему какой-то юнец-недомерок? Даже не помеха. Не та весовая категория.

Неуловимый взмах лапы на бегу – и бедный Ом, взмякнув, улетел в заросли молодого ревеня. С задним сальто и поворотом.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. Ом был в бешенстве. Его зашвырнули в какие-то лопухи и даже не в результате честной кошачьей драки – просто походя!

Честное слово, у него даже нос побагровел от злости!

Затем мой котик повел себя странно: негромко зашипел, прижал голову к земле, развратно отклячил зад и выстелил над спиною хвост, как скорпионье жало. Хвост стал толще по меньшей мере втрое – этакий гаубичный ствол, – и по нему с сухим треском пробегали бледно-фиолетовые разряды. Как волны.

Недолго это продолжалось. Жуткий мяв, короткий, как выстрел, заставил меня подскочить. И в то же мгновение со звуком упавшего на раскаленное железо плевка с Омова хвоста сорвался маленький алый шарик.

Мало кому доводилось видеть шаровую молнию, а уж наблюдать ее рождение везло единицам. У меня волосы встали дыбом – в особенности когда мне показалось, что шарик, сердито жужжа, вильнул в мою сторону!

Рейхсфюрер с Гальюном чесали галопом и были заняты только друг другом. Алый шарик гнался за ними, огибая кусты, – сначала довольно шустро и даже догоняя, затем стал отставать и, как видно, потеряв наводку, взмыл кверху и там взорвался. Словно зенитная ракета, промазавшая и ушедшая на самоликвидацию. Главное – с таким же оглушительным грохотом.

У соседей лопнуло стекло в парнике, а больше никто не пострадал, если не считать того, что у меня надолго заложило оба уха. У котов, полагаю, тоже. Во всяком случае, ни Рейхсфюрер, ни Гальюн с тех пор и близко не подходили к моей даче, а значит, и к Ому. Ему-то для полного счастья хватало небольшой территории, но что он считал своим, то было его – и точка. Все остальное – глупые шуточки. Шуточек он, как и все коты, не понимал, но твердо знал, что глупость наказуема, и поступал соответственно: наказывал.