Звёздное скопление. Курс вторжения

Кислов покосился на стакан, но тот был уже пуст, а наливать в него минералочку посреди спича ему было неудобно.

– Колонна два в составе трех кораблей Спартриот-класса и пяти Мурена-класса атаковала шесть вражеских крейсеров Сэбду-класса. В результате артиллерийской дуэли четыре вражеских корабля были сбиты, три мурены потеряны, одна вышла из боя, получив тяжелые повреждения. Противник начал отступление, но подоспевший сэбду из третьей колонны выровнял соотношение сил. В дальнейшем бою все корабли с обеих сторон, кроме крейсера «Спартриот», тоже получили тяжелые повреждения и вышли из боя. Таким образом легкие силы неприятеля были уничтожены до начала столкновения основных сил, которые как раз к этому моменту и прибыли к месту боя. Тяжелые силы Каракорума также приблизились, что вынудило меня начать отступление. Следуя приказу командующего флотом друнгария Скуриди, я переподчинил ему легкие крейсера и занялся спасением сбитых пилотов. Кроме того, оставшиеся под моим командованием флаеры продолжили вылеты для охоты на отбившиеся от основной колонны корабли врага. Потеряв четыре флаера, мы уничтожили двадцать две канонерки, пять корветов, три фрегата, один из которых был сбит флаероносцем «Дедал», а также добили флаерами и миноносцами один из крейсеров Сэбду-класса, сам «Сэбду». У меня все, господа.

– Надеюсь, что выражу общее мнение, – прозвучал в установившейся тишине голос эфора Новохатского, – сказав, что вы действовали в высшей степени грамотно и компетентно.

– Полагаю, что выразите, – ответила ему Черикаева. – Всех с этим согласных прошу отправлять на мой пульт предложения о поощрении. Друнгарий флота Скуриди, мы ожидаем вашего доклада.

– Я готов, – спокойно произнес Иван. – Господа закончили с наградными листами? Прекрасно, я тоже. Однако должен заметить, что стратиг Кислов осуществлял руководство с «Орлана», а все представляют себе, что это за консервная банка в смысле защиты на передовой, в зоне поражения орудиями противника. В связи с этим мной также направлена заявка на награждение его медалью «За личное мужество». Предвосхищая вопросы, скажу, что такое нахождение второго флагмана было связано с опасностью радиоэлектронной атаки на наши системы связи. Прошу синклит и ареопаг мое предложение поддержать, ходатайствовать перед Геральдической комиссией о награждении.

Геральдическая комиссия – это Ника со товарищи, наши «надсмотрщики» по финчасти. Ордена-медали утверждают. На мой неискушенный взгляд, утвердить они должны бы – но кто знает? Поставил, конечно, галочку в графе про одобрям.

– Итак, мой доклад о действиях. Приступим. – Скуриди прокашлялся. – На момент встречи тяжелых сил флот Унии насчитывал в своем составе семнадцать тяжелых вымпелов, из них десять – тяжелые крейсера и броненосцы. При этом силы противника были представлены двадцатью пятью тяжелыми вымпелами, из которых восемь, а это треть всех сил неприятеля, являлись дредноутами. Кроме того, после первой фазы боя к основным силам возглавляемого мной флота присоединились три легких крейсера Спартриот-класса и четыре Мурена-класса, часть из которых имела небольшие повреждения. Противник же практически полностью лишился флаерации, однако и атака оставшихся флаеров Унии на плотное вражеское построение не принесла бы сколь-либо заметного успеха, притом потери в оставшихся флаерах были бы более чем серьезными. В сложившихся обстоятельствах развязывать бой основных сил, невзирая даже на нахождение в составе наших сил сверхдредноута «Дромон» и супервысокую расчетную живучесть броненосцев Мерримак-класса, было чрезвычайно рискованно. Однако задача по деблокаде Роксаны в результате боя легких сил флотов выполнена не была. Благодаря восстановившейся связи со штабом адмирала Киндяшкова нам было известно о крайне тяжелой обстановке на планете, и промедление с нашей стороны могло стать приговором защитникам Роксаны. Получены были также данные сканеров и иных систем наблюдения планеты, что позволило нам установить точное количество дальнобойных орудий в эскадре неприятеля: шестьдесят три гравитационных орудия против наших шестидесяти двух.

Ваня невесело усмехнулся:

– Разумеется, это с учетом вооружения легких крейсеров и без учета более мощных орбитальных лазеров. Гибель «Катрана» ярко продемонстрировала мощь орудий средней дальности, в связи с чем выдвижение на дистанцию боя этого оружия в мои планы не входило. Полагающий себя в гораздо более выгодном положении адмирал Пак, судя по эволюциям его флота, также не был намерен вести бой на сближении. Я полагаю, что по тем же резонам. Тщательно взвесив все ранее изложенное и проведя блицсовещание с капитанами кораблей, я принял решение бой вражеским силам дать.

Мнда. Ну, молодец, конечно, что еще сказать? Спас шкуру человека, который всегда был мне особенно близок и дорог – меня. Но если бы его разгромили… Лишиться флота в сложившейся ситуации для Унии было бы смерти подобно. И все это понимают. И многие, гадом буду, такое решение не одобряют. Да что там, если полностью абстрагироваться от ситуации, такое решение и я не одобрил бы!

А впрочем, победителей не судят. Хотя, быть может, и напрасно.

– Противник для сражения предпочел не разделять тяжелые силы на несколько колонн, а избрал построение «стена», чем перекрыл мне путь к Роксане и вновь прервал связь флота с планетой. Мной было принято решение использовать схожий строй «снежинки», где расстояние между кораблями не равное, как в «стене», а, составляя все же сравнительно однородный строй, корабли сконцентрированы группами, что позволяет вести более акцентированный и плотный огонь несколькими кораблями по одной цели. Кроме того, более маневренные и подвижные легкие крейсера были выделены мной в отдельную бригаду и отправлены на фланг для производства косой атаки. Противник в свою очередь начал перестроение из «стены» в «снежинки», однако к началу огневого контакта перестроение закончить не успел, что на начальной стадии боя дало нам преимущество в концентрации огня. Через двадцать минут после начала боестолкновения тяжелый крейсер «Архонт» получил серьезные повреждения и принужден был отступить, покинув строй. У Каракорума из строя вышли по одному тяжелому крейсеру Джамуха-класса и Эльчидай-класса, однако перестроение враг практически закончил, и общий перевес в огневой мощи должен был сказаться. Еще через десять минут строй принужден был покинуть крейсер «Пельтаст». Двумя минутами позже ответным огнем был уничтожен вражеский крейсер «Батыр», не имевший, как выяснилось, никакого бронирования и защищенный исключительно щитами.

Скуриди кашлянул, прочищая горло и, наверное, подбирая слова для продолжения отчета. Хорошо его понимаю, в тот момент его положение держалось на волоске, и Ивану, для изменения рисунка боя, необходимо было либо начать активное маневрирование колоннами, что было чревато потерей управления флотом, либо… Либо отступать.

– Невзирая на этот успех, а также на то, что «Дромону» удалось полностью сбить щиты на «Ихтиозавре», оперативная обстановка складывалась скорее в пользу адмирала Пака, и только фланговая атака легких сил заставила противника попятиться, разрывая дистанцию между флотами. Начать немедленное преследование я не решился, занятый переформированием строя. Часть крейсеров с обеих сторон уже лишилась щитов и получила повреждения – устранение последствий вражеского огня также требовало времени. Только этими обстоятельствами объясняется то, что успешный фланговый удар легких крейсеров не был мной поддержан.

Скуриди помолчал пару мгновений и снова продолжил свою речь:

– Противник, не имея глубины строя, не смог прийти на помощь атакуемому крейсерами дредноуту «Беелзебуффо», а его попытка сорвать атаку легкими силами была парирована нашими корветами и фрегатами. В свою очередь, «Беелзебуффо» не успел завершить разворот к бригаде легких крейсеров и смог встретить их огнем всего двух из четырех своих гравитационных орудий. В результате атаки дредноут врага был уничтожен, нами были потерян крейсер «Угорь», получивший тяжелые повреждения крейсер «Фиванец» выкатился из строя, потеряв управление и ход, отстрелил спасательные капсулы и начал неконтролируемый дрейф в сторону вражеского флота. Признаков жизни корабль не подавал и был определен обеими сторонами как сбитый. В связи с приближением дредноута «Чагадай» и двух крейсеров Джамуха-класса бригада легких сил была отозвана к основным формированиям флота. Щиты на тот момент удалось сохранить только крейсеру «Акула».

Иван все же не выдержал и приложился к стакану с водой. Да, сушнячок-с – это дело такое…

– С общим учетом зафиксированных повреждений кораблей, как наших, так и противника, а равно с учетом понесенных потерь в вымпелах обоих флотов ситуация складывалась скорее в нашу пользу, в связи с чем я принял решение продолжить бой. Перестроив свои корабли в две колонны и имея в качестве оперативного резерва бригаду легких крейсеров, я начал сближение с флотом Каракорума. Адмирал Пак построился тремя колоннами и также двинулся мне навстречу, при этом его эволюции ясно указывали на попытку охвата, когда он попытается атаковать одну из моих колонн двумя своими, связав при этом вторую боем. Я в свою очередь не мог допустить такой ситуации, но и дробить свои силы также возможности не имел. Включение же в строй легких крейсеров было бы равносильно их самоподрыву, поскольку все уже имели повреждения, и только у кораблей Мурена-класса были щиты. В результате активного маневрирования в пространстве эскадры несколько раз сближались на расстояние огня, однако обмен залпами не привел к каким-либо потерям ни у одной из сторон. При этом однажды противнику почти удалось реализовать свой план, и только то, что стратиг Кислов обозначил начало атаки флаерацией, позволило одной из моих колонн вырваться из клещей. Продолжение атаки флаерами я категорически запретил, поскольку полагал, что польза от угрозы их применения гораздо более существенная, нежели само их применение.

Кислов мрачно усмехнулся и кивнул – вероятно, считал так же.

– Отступившая после ложной атаки флаеров колонна неприятеля прошла в непосредственной близости от сбитого легкого крейсера «Фиванец». Совершенно неожиданно тот открыл огонь из орбитальных лазеров, плазмобоев и торпедных аппаратов, тяжело повредив крейсер «Джамуха» и лишившийся ранее щитов дредноут «Ихтиозавр». Ответным огнем крейсер был уничтожен. Через две минуты флот Каракорума начал отступление к Роксане, связь с которой к тому моменту восстановилась. О том, что продвижение войск противника на планете удалось полностью остановить, как и о пленении темника Денецкого, мне было известно, бой же эскадр теперь, после выпадения из строя вражеских дредноута и крейсера, окончательно начал складываться в пользу Унии. При этом, однако, я отдавал себе отчет, что полный разгром врага обойдется нашему флоту неоправданно дорого, в связи с чем вызвал на связь командующего вражеской эскадрой, контр-адмирала Пака, и предложил заключить перемирие для того, чтобы он мог эвакуировать свои войска с планеты и отступить. Стратиг флота Кислов на совещании старших командиров мое решение поддержал. После недолгого размышления и, судя по данным перехвата, совещания со своими капитанами, адмирал Пак мое предложение принял. Перемирие было установлено и на поверхности планеты. В течение следующих четырех часов противник полностью очистил Роксану и начал отступление из системы. У меня все, господа.

– Интересно, с Киндяшковым вы по этому поводу посоветовались? – негромко усмехнулась Солодухина.

– Согласовать такое решение с командующим планетарными силами, контр-адмиралом Киндяшковым, я не мог в силу того, что он в это время находился в реанимационном отделении.

– Вот как? – удивленно вскинула брови Черикаева. – Синклитик, а что вы там делали?

– Лечился от наркотической зависимости, – хмыкнул я. – Госпожа дукс полагает, что я мог вести непрерывное командование войсками в течение более чем трех суток без использования стимуляторов? В какую гадость после них превращается кровь человека, дуксу известно? Впрочем, раз уж тут интересуются моим мнением, я думаю, что друнгарий флота Скуриди принял единственно верное, нет – единственно возможное решение. И бой он провел, как мне кажется, идеально.

«За что же, не боясь греха, кукушка хвалит петуха?» Вот за это и хвалит. Героям нужно выступить единой когортой, а то сожрут из банальной зависти.

– Нам понятно ваше мнение, – спокойно ответила Лена. – Всех с этим согласных прошу отправлять на мой пульт предложения о поощрении. Всех несогласных, соответственно, о порицании.

– Имеется еще одно предложение, дукс, – подал я голос. – Вы позволите?

Лена с интересом поглядела на меня, всем своим видом, казалось, вопрошая: «Как, оно еще и разговаривает?» и кивнула.