Звездное скопление
Шрифт:
Да, потеснили. Но высадившие на побережье солдаты Хурала при этом оказались полностью отрезаны от подкреплений и снабжения — грозовой смерч полностью перекрыл путь сообщения с основными силами (и бушевал он аж неделю игрового времени), а переждавшие удар стихии на глубине субмарины развернулись в надежную сеть, перекрыв подступы к западному побережью Пропонтиды. Генерал Маниак, разумеется, тут же усилил давление на десантников, пользуясь своим численным превосходством и отсутствием у врага поддержки с воздуха, Дима запустил в оборот маховик пропаганды об использовании против нас неконвецционного оружия, отчего смотрите чё получилось, а я вколол себе ещё порцию вещества — это сказка скоро сказывается. А дело делалось восемь часов реального времени. И я уже почти трое суток не спал.
Всё.
Я глянул мельком на своё отражение в одном из неработающих сейчас экранов. Лицо осунувшееся, измождённое, вокруг круги как у панды, веки отекли, скулы резко обрисовались — мумия имени меня, прям. Может Юстиниан и прав? Извержение вулкана Расхреначилнафигвсёвокруг прекратилось, грозовой шторм стих, на месте Санторини вырос остров размером с Родос… Большей частью из пемзы, надо полагать — потом всё это на поверхности воды застывшее расколется и уплывет. Поддержка десанту уже массовая пошла — глайдеры свободно проходят над архипелагом. Пока, в основном, линейная пехота прибывает…
Эх, недодавил генерал Жора с психиатрической фамилией каракорумский плацдарм, не смог. Там захватчиков всего-то ничего оставалось, пара дивизий, не больше, когда первые подкрепления начали из дыма и пара, полностью скрывших пространство над Аксинийским, появляться. И я ему помочь ничем не мог, играя в "пятнашки" с Денецким — это я так перманентные атаки по всем направлениям называю. То он опять пробовал к Посейдонии лезть (не иначе полагает, что у меня там что-то особо ценное добывается, а вот ни разу нифига), то высадки через морские просторы на далекие пропонтидские берега пытался организовать, с дальнейшей охотой флаеров на субмарины, а субмарин на флаеры. У меня к этому времени починили часть машин, и мы даже два воздушных боя провели. Ага, один над Адрианополем. Панфилопулос, который к тому времени снова привел своё орудие в боеспособное состояние просто, недолго думая, шарахнул в центр строя идущих на десантирование, сбил нафиг два фрегата и один десантный корабль.
Пушку для броненосца разбомбили, разумеется, но не сказать, что до полной невозможности восстановить. Броня крепка, понимаешь… Флотские тоже частично уцелели.
И такая дребедень — целый день. То тюлень нас бомбит, то олень…
— Командир. — окликнул меня Юстиниан. — Георгий больше двух часов берег не удержит.
Я мрачно поглядел на карту, и выдвинул к Маниаку последний резерв — бригаду стратиотов на легких глайдерах. Капля в море, чем она поможет?
— Савватий, а сколько у меня доместиков? — я приблизил на экране карту Адрианополя. — Полк элитных штурмовиков, выходит? Тяжелая пехота на тяжелых глайдерах? А какого хуя они тут делают, когда они нужны на побережье?
Савватий поднялся, козырнул, подхватил свой шлем с пульта, и, бросив Диме "Принимай мои дела" направился к выходу.
— Э? — не понял я.
— Он же их полковник. — пожал плечами флигель-адъютант.
— Э…
Ещё час спустя доместики, только прибыв на фронт, остановили прорыв вражеской дивизии линейной пехоты и сами перешли в контрнаступление. Фронт дрогнул, устаканился, и…
— Есть связь по грависвязи!
— Грависканеры помех не ощущают!
— Флот! Наш флот входит в систему!
— Вражеские корабли начали эволюции! Двигаются! Есть корабли в зоне тяжелых ПКО!
— "Мегалодон" срезает путь через атмосферу! В прицеле семи гравиорудий!
— Да стреляйте же вы по всему что в зоне доступа!!! — заорал я. — Огонь!
Оппа-на! У нас и в Никее, выходят, ещё две гравипушки целые были? Долго город держится, долго…
Бой в космосе ещё только начинался. Растянутый по всей системе флот вторжения (захватывали и спутники, и планетоиды, и всё, что было хоть сколь либо ценно) успел соединиться в кулак, и теперь держащий флаг на "Темуджине" Пак стремился уничтожить бизантийско-ахайское соединение Скуриди. Уже ринулись навстречу друг другу и вступили в огневой контакт флаеры, однако после каракорумских
потерь над Роксаной, в них численное превосходство было у Ивана, и сомнения в завоевании флаерного превосходства в космосе не было никаких ровным счетом.Тяжелые силы флотов же, всё ещё не сошлись на дистанцию залпа. Надо полагать, что новый флагман друнгария флота, ахайский сверхдредноут "Дроммон" (его строили внутри какого-то планетоида у одной из непригодных для жизни звёзд практически с самого начала шоу) сыграет в грядущей свалке немаловажную роль.
Но сейчас меня это практически не интересовало.
Фронт на Пропонтиде, сняв все гарнизоны из тыловых поселений (ведь десантов можно было уже не опасаться) тоже стабилизировался, но и это было в данный момент мне неинтересно. Маниак с Юстинианом отлично и сами справятся.
На дальних спутниках, где производились добыча и производство, высаживались прибывшие со Скуриди астероидные части. Но и на это мне было совершенно плевать.
Из прорывавшихся через атмосферу, выгадывавших каждую минуту и каждый метр кораблей некоторые удалось лишить щитов, некоторые даже и повредить… Те яростно огрызались, вбивая планетарные орудий, но всё же основную цель канониров, — "Мегалодон" — вышло ссадить, в прямом смысле, с небес на землю. "Дроммон", насколько я знаю, четыре десятка попаданий из гравитационных орудий пережить может, хотя и с трудом. А вот для какого-то ещё дредноута это нереально совершенно. Флагман Денецкого попал под концентрированный огонь орудий ПКО и, выплёвывая спасательные капсулы, огненным метеором устремился вниз. Преодолев половину пути к поверхности, корабль развалился на куски и рухнул в океан.
А специальные полицейские группы бросились хватать уцелевших космонавтов.
Не было никаких оснований предполагать, что среди спасенных окажется и нойон, — спасательных капсул успело отделиться на удивление мало, — однако же вот он, стоит напротив меня, всклокоченный, помятый, с бланшем, но вполне живой и даже наглый.
— Я требую соблюдения в отношении меня и моих людей конвенции о военнопленных!
— Соблюдения, говоришь? И разместить тебя с подобающими твоему статусу удобствами? — я нервно дёрнул щекой. Недосып и вещества давали о себе знать. Раздражительный я стал, грубый. — Не будет тебе от меня чести, пёс! И конвенции не будет тебе!
— Казнишь? — он гордо вскинул голову.
— Да кому ты теперь опасен-то?.. Нет, я поступлю умнее.
Уже через полчаса, когда действие стимулятора на мой организм вот-вот должно было подойти к концу, темника флота Каракорума вытащили из главного входа в ратушу Адрианополя, и, перед ликующими моими согражданами, сорвали с него одежду. Затем облили дёгтем и осыпали птичьим пером, после чего я пинком отправил его вниз, с лестницы.
Похожий на диковинную птицу, едва не потеряв равновесие, размахивая руками и выпучив глаза, Денецкий буквально полетел вниз, к толпе адрианопольцев (очень натурально всё выглядело — и площадь, и толпа. Чудны дела твои, телевиденье), схвачен на последней ступеньке двумя городскими полицейскими, и запихнут в анабиокамеру. Её мой "Метеор" потом выкинул недалеко от Увека, прикрепленной к спутнику связи, ведущего непрерывную трансляцию расправы над нойоном. Рейтинги, говорят, зашкаливали.
А сам мой торжественный пинок, кстати, вошел в историю. При возведении памятника, в честь победы, именно улетающий от моего сапога птиц-нойон и был выбран жителями Роксаны в качестве памятника, который полагалось возвести на новой, Триумфальной площади Адрианополя.
Только я застеснялся что-то, и себя на памятнике сменил на богиню победы Нику. Тоже в яловых сапогах.
Каракорумские глайдеры на экране, под звуки "Полёта валькирий", неслись над невысокими, заснеженными каменистыми островами и свинцово-серой водой океана. Хищные обводы корпусов, жала излучателей и плазмобоев, тёмная, словно влажная броня, тускло блестящая в свете с трудом пробившегося из-за туч светила… Да, помню, было в сводках, что наш радиоперехват сумел подключиться к некоторым камерам, снимающим военную хронику на Аксинийском архипелаге. Хорошие кадры, аж проникаешься и стройными рядами к победе Каракорума шагать тянет — зря я пропаганду Хурала так ругал. Умеют, когда захотят.