Звездные крылья

Марина вздрогнула, умолкла и до самого дома не произнесла больше ни слова.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Ночь встает над Киевом, над заводом, над всей землей. Ярко светят над цехами большие фонари. Отчетливей слышится почти незаметное днем шипение пара. Тише становится между цехов на широком заводском дворе. Заходят в депо маленькие паровозики, только изредка проедет по асфальту электрокар и скроется в широких, ярко освещенных воротах. Завод работает ритмично, напряженно, в три смены.

В кабинетах и длинных коридорах лаборатории темно. Только в комнате Ганны окна ярко освещены и смотрят в темноту заводского двора, как настороженные, неусыпные глаза. Очень поздно. Уже давно минула полночь, но ни Ганна, ни Яринка не думают уходить домой. Они сидят за столом и следят за потоками жидкости в колбах, наблюдают за тем, как, выжимаемая газом, она переливается из колбы в колбу, и в каждой на дне остается небольшой сгусток.

Они берут одну колбу за другой, внимательно и бережно собирают этот темный осадок. Потом производят анализ и каждый раз, молча записав результаты в тетрадь, отбрасывают темное вещество. Все это не то. Все это не сходится в самой основе. А не получив первоначальных участников реакции, нельзя переходить к окончательным работам, к получению самого взрывчатого вещества.

Наконец, бурное выделение газов прекратилось. Жидкость перестала переливаться по длинным трубочкам. Реакция закончилась.

— Мы делаем какую-то странную работу, — раздраженно сказала Ганна, — Собственно говоря, сами не знаем, чего ищем. Коробов мог ошибиться в записи или просто не дописать реакцию, а мы сейчас бьемся неизвестно зачем и для чего.

Яринка посмотрела на Ганну внимательно, как бы не узнавая ее или удивляясь, как может всегда такая спокойная Ганна сердиться и волноваться.

— Нужно опять повторить все сначала, — устало сказала девушка. — Мы совсем близко от истины. Надо повторить еще и еще раз, может, точнее отвешивать дозы вещества, но повторять надо. Я знаю, что мы идем правильно.

— И каждый раз сворачиваем на какие-то окольные пути, так что и понять нельзя, куда зашли.

Яринка ничего не ответила. Она пересела к столику, на котором стояли аналитические весы, и опять начала отвешивать и отмерять реактивы для повторения опыта.

— Надо что-то изменить, — сказала Ганна, — нельзя же все время продолжать одно и то же, переливать из пустого в порожнее.

Яринка промолчала. Она и сама не понимала, что заставляет ее так скрупулезно следовать записям Коробова, в точности повторять его работу. Чувствовала только, что истина кроется здесь, что Коробов ни в чем не ошибся. А сила неизвестного взрывчатого вещества стоила того, чтобы поработать над его поисками. Изменять что-либо сейчас девушка не хотела. Надо было испробовать все возможности, проверить все открытое Коробовым и только тогда переходить к новому.

Ганна принялась сливать и ссыпать в первую колбу начисто вымытого прибора отвешенные вещества. Она смотрела, как пенится, а потом закипает темная жидкость, и подумала, что и на этот раз у них, наверное, ничего не выйдет и, может быть, при следующем опыте надо не сразу смешивать все количество реактивов, а небольшими порциями, не допуская закипания.

Яринка тоже смотрела на большую светлую колбу и вдруг увидела на прозрачном стекле улыбающееся лицо инженера Орленко. Улыбнулась ему и крепко протерла кулачком глаза. Видение исчезло. Это, наверное, от усталости.

Скоро будет готов компрессор и можно будет приступить к окончательным реакциям, а у них еще ничего не готово. Ведь это просто позор!

Реакция повторяется снова, снова медленно движется по прозрачным трубочкам темная жидкость. Яринка следит за ней внимательно и напряженно, хотя это и не вызывается необходимостью. Все равно — смотри не смотри, а только анализ может сказать, правильный или ошибочный путь избрали подруги.

В колбах, в прозрачной жидкости появляются первые сгустки. Ганна начинает анализы. Это все повторение пройденного» уже знакомое. Ганна ведет свою работу почти механически, не надеясь ни на что новое. Она аккуратно записывает в тетрадь результат каждого анализа — все это может еще пригодиться- Этот очередной опыт опять не принесет ничего неожиданного.

— Да, мы действительно зашли в тупик, — говорит Яринка, заканчивая последний анализ. — Неужели Коробов мог ошибиться и чего-то не записал? Мы делаем странную работу. Нам надо решить, следует ли дальше искать соединение, которое записано у Коробова как основа всего вещества.

Яринка раздражается, сердится. И теперь наступает очередь Ганны успокаивать девушку сдержанной улыбкой.

— Все надо повторить с самого начала, — говорит она, — мне кажется, что мы уже недалеко от истины.

— Нечего повторять сделанное, — сердится Яринка, — все равно ничего нового мы не откроем, если будем топтаться на одном месте.

— И все-таки надо все повторить, — говорит Ганна. Один ее тон заставляет Яринку подчиниться и замолчать.

Молча, насупив брови, садится она к аналитическим весам и начинает снова отвешивать реактивы.

В лаборатории тишина и покой, свойственные только глубокой ночи. Приближается утро. Медленно меркнут звезды. Светлеет край неба.

А завод работает так же ритмично и напряженно, как днем, и окна во втором этаже большой лаборатории по- прежнему освещены. Если посмотреть в окно, то можно увидеть головы двух подруг, низко склоненные над тетрадями, и можно увидеть, как улыбается Ганна, записывая в тетрадь совершенно новые данные последнего опыта.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Компрессорная установка со всем ее сложным оборудованием стояла смонтированной в одном из подвалов лаборатории. Это был результат работы инженеров Короля и Орленко. Они имели все основания быть довольными.

Еще более довольными остались Яринка и Ганна. Теперь они могли перейти к настоящей работе — от предварительных опытов на слабеньких приборах к получению окончательных результатов, к проверке открытия Коробова.

И они взялись за новую работу горячо и жадно.

Теперь их можно было весь день видеть в лаборатории или в подвале, где, поблескивая ярко начищенными частями, стоял компрессор. Весь этот сложный механизм приводился в движение и регулировался тремя кнопками.

Яринка и Ганна много времени провели около этой сложной красивой машины, знакомясь со всеми ее особенностями и восторгаясь тем, как Король и Орленко глубоко продумали каждую мелочь, предусмотрели каждую незначительную деталь.

Окончательная реакция должна была проходить под большим давлением и при значительно пониженной температуре. Конструкция компрессора была надежной и простой. Подруги часто вспоминали добрым словом конструкторов машины.

Реакция должна была проходить в стальной, выложенной внутри эбонитом, бомбе. Сложная система охлаждения обеспечивала ровную и постоянную низкую температуру. Все эти условия определил еще Коробов, и пренебрегать ими не следовало — тем более, что все формулы, записанные в небольшую серую тетрадь, оказались безупречно правильными.