Звездные мечты
Шрифт:
— Это не поможет, — проговорила она ледяным голосом и с горечью добавила: — Я так любила тебя… Но уже не люблю. Ничего не осталось. Ничего!
Внезапно он схватил ее и бросил на кровать. Анджела попыталась вырваться из-под него, но он придавил ее своим весом. Одной рукой он держал ее голову и покрывал лицо страстными поцелуями, другой — расстегивал «молнию» на брюках, потом он задрал ей платье и с силой вошел в нее, как будто это грубое проникновение могло решить все их проблемы. Он шептал ей в рот грязные слова, заполняя ее своим семенем.
После того как все кончилось, он слез
— Если я забеременею, то убью и его, и тебя!
— Скажи мне, когда кончишь спектакль. Мы опаздываем, — произнес он, вытирая лицо.
— Я уже кончила. Мы оба кончили. Ты можешь это понять? Завтра я уезжаю в Саутгемптон и больше не вернусь. К тебе не вернусь. Это тебе ясно?
Однако он был спокоен. Неужели он ей не верил?
— Я ухожу от тебя, действительно ухожу. Я собираюсь получить развод. И этот браслет будет уликой против тебя. Я собираюсь развестись на основании твоей измены.
— А как насчет церкви? А сыновья? Ты хочешь, чтобы твоим сыновьям пришлось это пережить? Ты хочешь, чтобы они росли в атмосфере скандала, как росла ты сама? Сломай мою жизнь, и ты сломаешь их жизнь тоже. Ни за что не поверю, что ты способна сделать это по отношению к Дикки и Тимми из-за какого-то паршивого браслета. — Он говорил совершенно спокойно.
— Вовсе не обязательно устраивать скандал. Если ты просто отпустишь меня, я не буду говорить об измене, — ответила она с уже меньшей убежденностью.
— Не говори глупостей. Я не могу позволить тебе развестись со мной, — бесстрастно сказал он. — Это погубит мою карьеру. Мне придется бороться, если ты решишься на это. Но это будет твой выбор. Твой выбор и твои сыновья.
Он использовал против Анджелы ее же оружие. Она была слабым человеком, и ему удалось выиграть в этой схватке. Она ненавидела себя. Кики никогда бы не позволила, чтобы с ней так обошлись. Кики всегда делала первый ход и никогда не оказывалась в проигрыше.
Ей нужно этому учиться. Ей надо стать сильнее и… бездушнее. Ей нужно думать только о себе, о том, что хочется ей, что ей нужно. И все-таки придется немного подождать.
4
Из динамика раздался голос командира лайнера, сообщающий пассажирам, что через двадцать минут они произведут посадку. Он сообщил о погоде в Милане и пожелал счастливого пребывания в этом городе. Анджела стала вспоминать, сколько же раз она летала в гости к Кики? И сколько раз встречала Кики в аэропорту?
Сестры горячо обнялись — они не виделись почти год.
— Кики, дай я на тебя взгляну!
— Что ты хочешь увидеть? Морщинки у глаз? Не найдешь. Одно из преимуществ жизни в Милане — это близость к Швейцарии. — Анджела внимательно посмотрела на нее. — Не волнуйся, я ничего не делала… пока. Я просто пошутила.
— Да нет, я смотрю на волосы. Как ты могла остричь такие роскошные волосы?
У Кики была стрижка «под
мальчика» — сзади светлые волосы едва доходили до шеи, косая челка почти закрывала один глаз.— Неужели тебе не нравится? Похожа на уличного мальчишку, правда? Это последний писк. Сейчас вся провинция носит длинные волосы. Это так скучно. Может быть, и ты подстрижешься, пока ты здесь? Тебе еще не надоело ходить с одной и той же прической всю жизнь? Только для этого мы должны поехать в Рим. Что касается меня, то мне приходится ездить в Рим даже для того, чтобы сделать приличный маникюр.
Шофер помог им сесть в белый «роллс-ройс». Это была модель тридцатых годов, в машине были бар, телефон, вазы с розами. В каждой вазе находилась едва распустившаяся роза.
— Кики, тебя возит шофер? Ты ведь любишь водить машину сама, ты всегда сама водила, когда жила в Лос-Анджелесе.
— О, я воспользовалась этой машиной исключительно для того, чтобы произвести на тебя впечатление.
— Впечатление ты произвела, но это не твой стиль. Я всегда представляю тебя несущейся с бешеной скоростью в спортивной машине с полосами, как у гоночной. Но ты вообще не похожа на себя сегодня. На тебе даже пет соболей.
Кики расстегнула свой поплиновый плащ, и Анджела увидела подстежку из собольего меха.
— Ну что, так лучше? — спросила Кики.
— Безусловно. Мне бы не хотелось, чтобы ты менялась.
— Но я смотрю, моя сестричка тоже носит соболя. Что произошло? Как тебе удалось выжать это из мистера Жадюги? Это манто появилось в то же время, когда и браслет с бриллиантами?
— Я вижу, ты действительно не изменилась, все такая же язва.
— Разумеется. А чего это ты вдруг решила, что я должна измениться?
— Да нет. Немного изменилась. Совсем чуть-чуть.
— Да? И как же? — с вызовом спросила Кики.
— Не такая кипучая, как обычно. Ты стараешься, но в тебе этого уже нет. Появилась какая-то внутренняя серьезность.
— Должно быть, это Милан так на меня действует. Нет, в самом деле. Я и представить себе не могла, что жизнь здесь будет такой скучной. Если бы не поездки на выходные в Санкт-Мориц или в Рим, я просто не знаю, как бы я это выдержала. Боже, я бы отдала все на свете, чтобы пообедать в «Чэсен» или опять попасть на настоящий прием в Голливуде! Я помню, как однажды, на одном из таких приемов, Мэрилин Монро и Джейни Мэнсфилд спорили, у кого грудь больше. Это было нечто! А потом мы ходили на пляж, и многие там бегали голышом. Кроме Брэда, разумеется. И старика Боги, хотя он тоже там бывал, — представляешь, в смокинге! А потом другие ребята притворялись, что они полицейские, и все убежали, чтобы как-то прикрыться… — Она глубоко вздохнула.
— Но, Кики, ты всегда жаловалась, что тебе скучно в Голливуде.
— Я помню. Но это было до того, как я стала жить в Милане. Что я тогда знала о Европе? Ривьера. Париж. Лыжи в Швейцарии. Рим. Великолепные места. Но Милан? Мои собственные приемы — это такая тоска, что я сама на них чуть не засыпаю. Полная комната мужиков, говорящих о станках, фабриках, забастовках и налогах. — Она выглянула из окна. — Вот мы, наконец, и приехали. Это мой дом, если хочешь, можешь его так называть.