Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах

— О, всемогущий стозвездный! — Человечек поклонился так низко, что ткнулся носом в сундук. — К сожалению, сегодня нет в продаже новых звезд. Но выбор большой и рынок взбудоражен. Продается даже одна большая розовая звезда.

— Сколько за нее просят? — спросил управляющий.

— Пять синих. Но так как пока нет кандидатов, то продающий готов уступить ее за две синие и восемь желтых.

— Чудесно! Значит, цена на большие розовые звезды растет, — обрадовался начальник, видимо потому, что на его поясе мерцало несколько розовых звезд. — Ну-ка, расскажи, что еще предлагают. А то мои гости желают кое-что приобрести.

Нуми шепотом перевела их разговор, и Ники так же шепотом ответил ей:

— Как тебе удается сохранять серьезность? Я вот-вот лопну от смеха.

— Не спрашивай, а то не выдержу, — ответила она.

Человечек в темной одежде ударил палкой по столу-сундуку и пронзительно крикнул:

— Продается одна желтая, средней величины, в третьем квадрате. Начальная цена — пять белых. Желающих прошу поднять подзорные трубы.

Над головами молчаливой толпы звездных взметнулся десяток труб. Человечек снова стукнул палкой:

— Кто на одну больше?

Из поднятых труб осталось только четыре. Человечек ударил в третий раз: кто даст на две звезды больше? Трубы заколебались и три из них опустились.

— Иди и получи ее! — сказал распорядитель торгов в сторону единственной поднятой трубы.

— Где он может ее получить? — спросила Нуми у стозвездного.

— Там, в дальнем конце двора есть смотровая площадка. Покупателю покажут, в каком квадрате находится его звезда и выдадут соответствующий документ.

— Но каким образом он станет ее обладателем? — недоумевали оба мозга экспериментальной девочки.

— Ее бывший собственник снимет со своего пояса только что проданную желтую звезду, а взамен получит семь белых. Выгодная сделка. За одну средней величины желтую звезду — семь белых, очень даже неплохо.

— А та, настоящая звезда, что он с ней станет делать?

— Экая ты странная, — возмутился ее невежеством стозвездный. — Как это, что он с ней станет делать? Будет глядеть на нее, радоваться, а она будет его согревать. Желтые звезды теплее белых.

— Это не так, — осторожно заметила девочка с Пирры. — Белые звезды намного горячей, но выглядят маленькими, потому что находятся дальше. Желтые холоднее, а розовые и красные — самые холодные, они попросту угасают.

Стозвездный снова вскипел:

— Я тебе уже говорил, чтобы ты не болтала глупостей, пока вы считаетесь моими гостями. Вот когда я отдам вас в руки палача, тогда говорите все, что угодно. Глупости разрешено болтать только перед тем, как палач отрубит тебе голову. А теперь слушай: белые — самые дешевые, потому что они самые большие и их мало. Как видишь, даже у меня их всего две!

Девочка с Пирры смутилась. Сказанное стозвездным было похоже на тот земной закон, согласно которому звезды ценились дешевле жевательной резинки; это была та самая нелепая логичность, столь непонятная ей.

— Но я знаю… — робко начала она.

— Ничего ты не знаешь, — насупился стозвездный. — Но будешь знать, когда и у тебя появятся звезды. Вы должны купить, как минимум, по одной синей и по две желтых, если хотите, чтобы я с вами разговаривал.

— Но как их покупают? — забеспокоилась девочка.

— Ты же видела. Желтые покупают за белые, синие за другие, более дорогие, можно, конечно, и комбинировать.

— А на что покупают белые?

— Странные вы люди! — каркнул стозвездный. — Я только потому еще и не отдал вас в руки палача. Очень, очень странные! Как вы можете не знать, на что покупаются белые? Одна белая стоит пяти беззвездных и пятидесяти голов домашнего скота. Для начала вы должны купить себе хотя бы двадцать белых.

Нуми отказалась от мысли подсчитать, сколько беззвездных и сколько скота им требуется, чтобы купить столько звезд. К тому же ее мозг ужаснулся, узнав, что людей, которых здесь называли «беззвездными», продавали наравне со скотиной. Ужаснулся ее настоящий мозг, другой, искусственный, ужасаться не мог. Он всего лишь собирал информацию и давал советы.

— Переведи хоть что-нибудь! — сказал Ники, заметив ее замешательство.

Нуми дрожащим голосом рассказала ему про положение, в котором они оказались. Ники возмущенно крикнул:

— Ну и ну, значит, эти мерзавцы — настоящие рабовладельцы!

— Что значит «мерзавцы» и «рабовладельцы»? — спросила Нуми, подумав, что ей нелишне знать эти понятия для дальнейшей беседы со стозвездным.

— Потом объясню. Скажи ему, что мы должны выйти, чтобы посовещаться.

Очень резонно Ники подумал, что спасаться бегством в толпе будет трудно. Нужно любой ценой выйти со двора в темноту.

— Что он сказал? — нетерпеливо спросил стозвездный. В этой Галактике все начальники легко выходили из себя. — Мне необходимо знать, какова ваша цена, для того, чтобы отмерить точную дозу моего к вам уважения!

— Но мы не владеем ни беззвездными, ни скотом! — вырвалось помимо воли у экспериментальной девочки. Она так и не научилась по-настоящему хитрить, хотя и была вынуждена несколько раз солгать.

— Ка-ак?! — вскричал плаксиво стозвездный. — У вас нет ни беззвездных, ни скота? Стало быть, вы из тех звездных, которые отказываются ими владеть? Последователи Короторо. Раз так, мы немедленно вас обезглавим. Таков приказ тысячезвездного.

И не слушая возражений Нуми, он подал знак страже. Они окружили ребят, направив на них острия ножей. Стозвездный еще раз махнул рукой и гневно двинулся к выходу по образовавшемуся перед ним человеческому коридору.

9 Как снимают с неба звезды Безуспешный торг Кому ставят памятники

Нуми в двух-трех словах рассказала земному другу, что их ожидает.

— Не бойся, — решительно шепнул Ники. — Это даже к лучшему. Как только выйдем со двора, приготовь свой газовый пистолет. Я дам сигнал.

Однако выйдя со двора, стозвездный вдруг снова переменил свое отношение к ним. Нуми уловила это по излучениям его мозга, так как в темноте на младенческом личике ничего нельзя было прочесть. Но причина его поведения осталась для нее загадкой. Она лишь спросила себя мысленно: все ли начальники так капризны?

Стозвездный, властно каркнув, отстранил стражу, и она отошла от ребят на почтительное расстояние. Похоже, не хотел, чтобы стражники слышали что он будет говорить. Потом доверительным тоном сказал, обращаясь к девочке: