Звёздные Войны. Изгой-Один. Истории

Повстанец осознавал, что несется навстречу катастрофе. Шанс найти Джин — если она не погибла — был призрачным. Без должной маскировки, на которую не было времени, имперцы мгновенно его пристрелят. Эскадрилья повстанцев продолжит поливать свою цель огнем, пока не оставит камня на камне или пока атаку не отобьют. О задании уже не было и речи, а если он не спасет Джин…

Нет, он должен ее спасти.

Небо озаряли зеленые и красные всполохи. Вступившие в бой СИДы набросились на Х-истребители и более медлительные Y-бомбардировщики. Над головой с гулом разгоняли тьму залпы огневых точек, разбросанных вокруг исследовательского центра и по границам каньона. Кассиан заметил, как одна машина повстанцев попала под перекрестный огонь и, войдя в штопор, устремилась к скалам. Оперативник не видел, куда упал кораблик, но рокот от столкновения разнесся по всей округе.

Он не столько бежал, сколько падал, перепрыгивая через расщелины и приземляясь то на ноги, то в перекате, после чего вскакивал и снова несся во весь опор. В голове мелькнуло: даже если он найдет Джин, что дальше? Они все равно застряли на Иду. Но такая ерунда не могла поколебать решимость Андора.

Над головой, словно метеор, пронесся внушительный яркий заряд. СИД-истребитель, в который он угодил, закружился под проливным дождем и врезался в орудийную башню. Последовавшая за этим белая вспышка осветила округу, насколько хватало глаз. Оглянувшись и проследив траекторию выстрела, Кассиан увидел на гребне каньона две человеческие фигуры, одна из которых держала в руках посох.

Их U-транспортник загорелся, когда в него случайно или намеренно — Бодхи так до конца этого и не понял — угодил выстрел СИД-истребителя, отчаянно метавшегося над каньоном. Эскадрилье Альянса, как и бойцам Со Герреры на Джеде, похоже, не было никакого дела до судьбы дезертира. Из новых же товарищей, к которым он едва-едва начал притираться, остался лишь дроид, да и тот, кажется, предпочел бы держать пилота взаперти.

Хочешь, я тебя понесу? — поинтересовался K-2SO, когда они поспешили прочь от горящего остова своей машины. Дроид перебирал длинными ногами не так проворно, как сам Бодхи, зато каждый его шаг был вдвое шире.

— Нет! — выпалил пилот. От выкрика дыхание окончательно сбилось.

— Я все равно могу понести тебя, — признался К-2. — И тебе не придется принимать никаких решений.

Бодхи резко остановился, уперся руками в колени и опустил голову, пытаясь отдышаться, хоть и понимал, что теряет время.

— Нет, — наконец выдавил он. — Нет, послушай. Доверься мне, ладно? Просто следуй моим указаниям и помалкивай, пока тебя не спросят.

Капли дождя барабанили по грудной пластине дроида. Он смерил Бодхи оценивающим взглядом.

— Доверие — дело тонкое, — ответил он. — Я совсем тебя не знаю, Бодхи Рук.

Перебежчик поморщился, качая головой. Времени в обрез! Товарищи ждут их. Гален Эрсо ждет. Хотелось сорваться на крик, но вместо этого Бодхи спокойно проговорил:

— Ты знаешь меня, — начал он. — Посмотри… вот ты, вот я. — Пилот ткнул пальцем в имперский символ на плече дроида и показал точно такой же на собственном летном комбинезоне. — У нас одинаковые метки, но все равно мы оба оказались здесь. Мы оба хотим остановить «Звезду Смерти». Мы хотим помочь Восстанию.

K-2SO молчал. Парень говорил все быстрее — если кто и мог разобрать его слова, так только механический слушатель.

— Кассиан вправил тебе мозги, да? Так все было? Ты верен ему, я уже понял. Гален Эрсо вправил мозги мне. Задание еще можно выполнить, но, если у нас одна цель, ты должен следовать за мной…

Над каньоном что-то взорвалось, и в отблеске пламени K-2SO вдруг показался призрачной костлявой тенью с мертвыми светящимися глазницами.

— Что ж, ладно, — сдался он.

Отрывисто кивнув, пилот развернулся в сторону стоянки челноков.

Он не собирался возвращаться на Иду. Сбежав однажды, он даже не помышлял снова соваться в имперский гарнизон. У Галена на словах все выходило гладко: всего-то доставить послание Со Геррере, а потом ускользнуть за границы Империи, где повстанцы найдут ему укрытие и щедро вознаградят за заслуги.

Бодхи подозревал, что расклад с самого начала был иным. Но когда ты никудышный игрок, сдающий в этом не виноват.

— Если ввяжемся в бой, — сказал он дроиду, — постарайся лишний раз никому не навредить.

— Я вообще очень старательный, — отозвался K-2SO.

Бодхи двинулся в сторону ярких причальных огней, уповая, что сможет найти способ удрать с планеты.

Очнувшись, Джин сразу же почувствовала жжение в легких и запах смерти вокруг себя. Стоило ей кашлянуть, как по всему телу от шеи до поясницы разлилась колющая боль. Девушка перекатилась на живот и встала на колени, упершись правой рукой в платформу, чтобы удержать равновесие. Пальцы ощутили горячую оплавленную кромку провала, протянувшегося почти через всю посадочную площадку. По левую руку лежал до неузнаваемости обожженный и залитый кровью труп.

Стало быть, сама она жива.

Где же отец?

— Директор! — послышалось в стороне. — Нужно эвакуироваться!

Джин обернулась на голос. В пелене густого дыма она рассмотрела двух офицеров, ведущих человека в белом сквозь трескучие языки пламени по трапу челнока. Когда трап начал закрываться, имперец бросил последний взгляд на тело по другую сторону провала.

На тело Галена.

Несмотря на пронзившую позвоночник боль, Джин заставила себя подняться. Она попыталась бежать, но движения выходили медленные и неловкие. Реши кто-нибудь ее сейчас добить, она бы даже не сопротивлялась, вот только желающих не нашлось. Девушка слышала топот и крики, но сквозь дым никого не было видно.

Дождь окатил Джин мелкими каплями, а струя горячего воздуха внезапно снова опрокинула на колени. Челнок сорвался с платформы, и под давлением все нарастающего обратного потока из двигателя девушка покатилась к ее краю. Распростершись на скользком металле, Джин изо всех сил цеплялась за него скрюченными пальцами. Избежать участи убитого ранее штурмовика ей помогло лишь то, что звездолет все-таки унесся ввысь. Джин отползла от пропасти и встала на трясущиеся ноги, краем глаза заметив, что обломала себе все измазанные сажей ногти.

Вся дрожа, она снова поспешила к отцу. Чуть погодя ее шаг стал тверже, и тогда она бросилась бегом. Упав на колени, дочь обвила Галена руками и прижала его к груди.

Он был таким невесомым. Не человек, а опавший лист.

Но в то же время от него исходило тепло, и он дышал.

— Папа, — выдохнула она. — Это я, Джин.

Голова Галена покачнулась, он уставился в затянутое тучами небо и лишь потом повернулся к дочери. Его взгляд был полон боли, но в то же время к ней примешивались недоумение и радость, которой Гален, казалось, не мог поверить.