Звездные всадники

– Все в порядке, «Дружба», – сказал в микрофон Феррол. – Есть надежный контакт.

– Очень хорошо, старший помощник, – послышался голос Романа. – Оттащите его немного назад, как только сможете. Хом-джии? Как там Боец?

– С Боецуннинни все прекрасно, – произнес голос темпи. – Он почти в норме, и никаких признаков стресса.

– Рад слышать это, – сухо сказал Феррол.

Во время третьих родов, описывая состояние звездного коня, Хом-джии употребил выражение «умеренный стресс». Тогда ему и Со-нгии понадобилось полчаса, чтобы успокоить звездного коня. Ферролу совсем не хотелось находиться поблизости в хрупком шаттле, если такое повторится.

– Ну, можно попробовать, я полагаю.

– Пожалуй, – согласился Роман после еле заметного колебания. – Только сначала мы отойдем на несколько километров, чтобы обеспечить вам побольше пространства. Просто на всякий случай.

Феррол бросил взгляд на Димоти: на этот раз безмятежное лицо заметно напряглось.

– Хорошая идея, – сказал Феррол. – Между прочим, как вы собираетесь назвать детеныша?

– Я подумал, пусть будет Квентин… В честь того, что это наши пятые роды.

– Не слишком изобретательно.

– В файлах ничего более оригинального не нашлось, – немного резко ответил Роман.

Феррол поморщился. В возбуждении и даже восторге перед событием родов он почти забыл, что они с Романом по разные стороны баррикады. А ведь капитан почти наверняка будет рассматривать возможный успех Димоти как дестабилизирующий фактор в хрупком перемирии, вызванном успехами программы размножения звездных коней, которая предусматривала сотрудничество людей и темпи.

– Квентин так Квентин, сэр, – сказал он.

На несколько минут воцарилась тишина. Феррол почувствовал несильные рывки – это детеныш пытался сделать первые пробные движения в сторону от шаттла. Феррол смотрел, как Кеннеди осторожно разворачивает поводья на всю их полукилометровую длину, словно подцепив на удочку огромную редкую рыбу. Он тряхнул головой, отгоняя этот образ.

– Давайте займемся делом, – сказал он.

– Хорошо. – Кеннеди скользнула взглядом по показаниям приборов. – Поводья полностью развернулись. «Дружба» отошла на пять километров. Все наши камеры включены и ведут передачу.

– Начинайте, как только будете готовы, старший помощник, – произнес голос Романа.

– Есть, сэр. – Феррол, внутренне подобравшись, повернулся к Димоти, спокойно сидящему между Со-нгии и Вис-каа. – Приступайте.

Со-нгии снял шлем-усилитель и протянул его Димоти; тот, казалось, на мгновение заколебался, но потом осторожно надел его на голову. Феррол затаил дыхание… и его вдавило в кресло – с такой силой дернулся Квентин. Это произошло настолько неожиданно, что Феррол едва успел заметить, как все индикаторы шлема заполыхали красным…

– Со-нгии! – завопил он, автоматически оценив ускорение как равное примерно одному g.

Детеныш выкладывался полностью. Что бы Димоти ни сделал, он сделал это чертовски хорошо. Спустя мгновение Квентин рванул в сторону, и, соответственно, Феррола тоже бросило вбок. Шаттл наполнился ревом маневровых двигателей. Крепко стиснув зубы, чтобы они не пострадали от тряски, Феррол смотрел, как оба темпи и Димоти пытаются поймать шлем, неистово мотающийся вокруг них на вспомогательных кабелях. Квентин еще четырежды сменил направление, прежде чем Вис-каа все-таки удалось схватить шлем и напялить его себе на голову. Цвет индикаторных огней изменился, и дикая скачка начала успокаиваться.

– Кеннеди, рассчитайте курс к «Дружбе», – приказал Феррол, едва почувствовав, что может без опасений открыть рот.

– Феррол, «Дружба»… исчезла! – перебила она его.

– Что? – Феррол застучал по клавишам своего дисплея, обшарил взглядом все пространство вокруг шаттла, но не обнаружил ничего размером с космический корабль. – Она не могла исчезнуть!

«Расслабься, – приказал он себе. – Они не могли просто прыгнуть, бросив нас. Есть разумное объяснение… какое-нибудь».

– Считается, что Квентин слишком юн для Прыжка, – порхая пальцами по клавишам, напомнила ему Кеннеди.

– Сам знаю…

– Как бы то ни было, мы в прежнем районе, – добавила Кеннеди, как только компьютер закончил анализ.

Феррол поджал губы. Шок начал проходить, мозг снова был готов к работе.

– Поступали какие-нибудь сообщения по лазерной или радиосвязи? – спросил он.

Кеннеди покачала головой.

– Я все внимание уделяла двигателям, стараясь сгладить последствия рывков, – ответила она, включая обратную перемотку записи, – и вполне могла за шумом упустить какую-нибудь короткую передачу… А, вот она. – Некоторое время Кеннеди слушала запись через наушники, а потом включила громкоговоритель.

Сообщение Романа действительно оказалось очень коротким.

– Шаттл… Ферролу… Боец испугался чего-то… Хом-джии не может удержать его… Мы вернемся… – Затем шум двигателя «Дружбы» и звучащий на его фоне голос словно отрезало.

Кеннеди посмотрела на Феррола.

– Полагаю, – сухо заметила она, – мы только что сделали выдающееся открытие относительно звездных коней. Можно сказать, научное чудо, не правда ли?

– Просто невероятное, – согласился Феррол. – Ну, а ты что думаешь, Со-нгии? – Он повернулся к Димоти и обоим темпи. – Не хочешь объяснить, почему Боец внезапно испугался и прыгнул, когда на самом деле страх овладел Квентином?

Димоти нахмурился.

– Почему вы решили, что он знает?…

Феррол взглядом заставил его замолчать.

– Со-нгии?

– Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что иногда эмоции могут передаваться от одного звездного коня другому, если они рядом. Это все.

– Телепатия?

– Что такое телепатия? – спросил Со-нгии.

Кеннеди рассмеялась.

– Телепатия – любой метод взаимодействия, которого мы не понимаем.

Феррол фыркнул; но она была права. Хотя, в конечном счете, метод сейчас вряд ли имел значение.

– Ладно, попробую еще раз. Объясни мне вот что, – сказал он, обращаясь к Со-нгии. – Допустим, паника Квентина действительно каким-то образом передалась Бойцу. Почему, в таком случае, Боец прыгнул, вместо того чтобы прийти Квентину на помощь?

– Это антропоморфизм, – вмешался в разговор Димоти. – Нет никаких оснований ожидать, что звездный конь поведет себя, как человеческая мать.

– Мо-тии прав, – заговорил Со-нгии. – Возможно, Боецуннинни воспринял страх детеныша и сделал то, что хотел сделать тот, – прыгнул. – Его лицо исказилось больше обычного. – Такое абсолютное сопереживание недоступно пониманию людей.