Звездный час Уилта

– Наперед знаю, что вы скажете. Дескать, романы Форстера имели для своего времени огромное общественное значение. Ни фига подобного! Как его еще не замели за шуры-муры с приспешником власть имущих. А в смысле общественного значения, что Форстер, что Барбара Картленд<Картленд, Барбара – английская писательница, автор душещипательных романов и беллетризированных биографий европейских монархов > – один черт. Чего стоят ее книжонки, всем известно. Розовые сопли.

– Розовые сопли?

– Чтиво для кухарок, – с наслаждением пояснил мистер Маккалем.

– Любопытный взгляд, – заметил Уилт, у которого от рассуждении ученика голова пошла кругом. – Мне лично казалось, что писания Барбары Картленд – чистейший эскапизм, в то время как…

– Я вам охальничать не позволю, – вмешался надзиратель. – Чтобы я этого слова больше не слышал. Пришли о книгах разговаривать – вот и разговаривайте.

– До чего же Уилберфорс языкастый, – сказал Маккалем, пристально глядя на Уилта. – Такие слова знает, что мое почтение.

Надзиратель за его спиной насупился:

– Я тебе не Уилберфорс. Ты прекрасно знаешь, как меня звать.

– Значит, не о вас и речь, – ответил Маккалем. – Конечно, вы мистер Джерард, а не какой-то олух царя небесного, который даже кличку победителя скачек не может прочесть без посторонней помощи. Так что вы там говорили, мистер Уилт?

Уилт задумался.

– Что, мол, книжки Барбары Картленд – забава для полудурков, – напомнил Маккалем.

– Ах, да. Из ваших слов получается, что романтические произведения оказывают на сознание рабочего класса более пагубное воздействие, чем… Что такое?

Маккалем за металлической сеткой зловеще ухмылялся.

– Ушел вертухай, – прошипел он. – Ловко я его сплавил. – Я ведь ему плачу. А его супружница от Барбары Картленд без ума. Каково ему было слушать? Держите-ка.

Уилт взглянул на свернутый в трубочку листок бумаги, который Маккалем просовывал через сетку.

– Что это?

– Сочинение.

– Но вы их обычно пишете в тетради.

– Ладно, считайте, что это сочинение, и быстренько припрячьте.

– Я не стану…

Маккалем люто сверкнул глазами:

– Станешь!

Уилт покорно сунул бумажку в карман, и Поджигатель мигом подобрел.

– А жалованье-то у тебя не ахти, – сказал он. – Что за тачка – твой «эскорт». И жить в одном доме с соседями – не в кайф. То ли дело – свой дом, чтоб ни с кем не делить. А во дворе – «ягуар». Клевяк, а?

– Не совсем, – произнес Уилт. У него к «ягуару» душа не лежала. Ева и на маленькой машине гоняет так, что только держись.

– Ладно. Считай, что пятьдесят тысяч у тебя в кармане.

– Пятьдесят тысяч?

– Ну да. Плачу наличными – Маккалем покосился на дверь. Уилт тоже. Надзиратель не появлялся.

– Наличными?

– Купюры мелкие, старые. Никто не докумекает. Лады?

– Нет, не лады, – решительно сказал Уилт. – Меня деньгами не…

– А ну не бухти! – грозно зарычал Маккалем. – Ты живешь с женой и четырьмя дочками в кирпичном доме, Оукхерст-авеню, 45. Машина – «Эскорт» цвета собачьего дерьма, номерной знак ХПР 791 Н. Номер счета в банке «Ллойдз» – 0737. Еще что-нибудь рассказать?

Уилту этих сведений было вполне достаточно. Он вскочил с места, но Маккалем остановил его:

– Сиди, покуда ноги целы. И дочки тоже. Уилт как подкошенный упал на стул.

– Что вам от меня надо?

– Ничего, – улыбнулся Маккалем. – Ровным счетом ничего. Езжай себе домой, прочти эту бумажку, а дальше все пойдет как по маслу.

– А если я откажусь? – Уилт был близок к обмороку.

– Хуже нету, чем лишиться всей семьи, – загрустил Маккалем. – Как после такого на свете жить? Особенно калеке?

Уилт как завороженный смотрел сквозь металлическую сетку и уже не в первый раз – а при нынешних обстоятельствах, может, и в последний – раздумывал: почему его на каждом шагу подстерегают чудовищные неприятности? Маккалем и впрямь чудовище и слов на ветер не бросает. Отчего так: что ни злодей – то человек дела?

– Я хочу знать, что это за бумажка, – сказал Уилт.

– Ничего особенного. Просто знак. А Форстер, по-моему, типичный представитель среднего класса. Жил со старушкой-мамой, кушал конфетки…

– К черту старушку-маму! С чего вы взяли, что я буду..

Но потолковать о будущем они не успели: вернулся надзиратель.

– Кончайте ваш урок, – объявил он. – Закрываем лавочку.

– До свидания, мистер Уилт, – с ухмылкой бросил Маккалем, когда надзиратель вел его к двери. – До следующей недели.

Но Уилт всерьез сомневался, что они увидятся на следующей неделе. Он вообще решил впредь держаться от жлоба подальше. Что за порядки: гангстеру, убийце дают всего-навсего двадцать пять лет! Совсем уж человеческую жизнь ни в грош не ставят.

Уилт уныло побрел к главным воротам. Клочок бумаги жег ему карман, в мозгу билась одна мысль: что делать? Рассказать об угрозах Маккалема охраннику у ворот? Но сукин сын хвастал, что надзирателю он платит. Почем знать, может, они все у него на содержании. Маккалем не раз намекал, что в тюрьме он царь, бог и воинский начальник. И, видно, не только в тюрьме – ухитрился же он разнюхать номер банковского счета Уилта. Нет, уж если и поднимать шум, то обращаться надо не к охраннику, а к кому-то поважнее.

– Ну, как покалякали с Поджигателем? – осведомился надзирателе в конце коридора. В голосе его Уилту почудились зловещие нотки. Определенно, говорить следует только с начальством.

У главных ворот произошел более крупный разговор.

– Не желаете ли чего предъявить, мистер Уилт? – спросил насмешливый охранник. – Остались бы у нас подольше, а?

– Ни за что, – поспешно сказал Уилт.

– Напрасно. У нас тут, знаете ли, недурственно. Всякие удобства, телевизоры, шамовка нынче классная. Подберем вам уютную камеру, подселим парочку славных ребят для компании. Вот вам и здоровый образ жизни. А на свободе что? Одна нервотрепка…