Звездный король
Шрифт:
Покинув корабль, он двинулся по долине, все ещё испытывая жгучую боль от укуса членистоногого. Приближаясь к лесу, он наткнулся на необычайную сцену: группу дриад окружил жужжащий рой. Тихальт с любопытством подошёл поближе. Он понял, что его любимцы подверглись нападению, хотя каких-либо действенных мер по своей защите они не предпринимали. Когда осы стрелой устремились, чтобы пристроиться на их серебристой коже, они лишь помахивали своими ветвями да тёрлись друг о друга, скребя ногами почву и стараясь, насколько это возможно, избавиться от насекомых, однако, насколько недейственной была такая защита, Тихальт видел воочию.
Он медленно приблизился к атакуемым, разъярённый ужасным гневом. Одно из созданий, подвергшееся нападению, совсем ослабло: несколько насекомых вгрызлись в его кожу, вытягивая капли сукровицы. Весь рой внезапно сосредоточился на этой несчастной
Охваченный омерзением и негодованием, Тихальт бросился вперёд и направил носик флакона с репеллентом прямо в центр почти отвердевшей массы роя. Действие яда было потрясающее — осы белели прямо на глазах, лишались сил и падали на землю. За одну минуту весь рой превратился в ворох белой шелухи. Ужаленная дриада также была мертва, мгновенно лишившись своей плоти. Её спутники, убежавшие от роя, теперь возвращались и были, как показалось Тихальту, крайне возбуждены и даже разъярены. Их ветви трепетали и бились, они двигались на него, ничуть не скрывая решительности своих намерений. Тихальт поспешно ретировался к своему кораблю.
Отсюда он в бинокль наблюдал за поведением древообразных существ. Они стояли возле тела своей мёртвой товарки и, как показалось Тихальту, все ещё волновались и пребывали в нерешительности. По-видимому, решил разведчик, их поразила не столько кончина своей подруги, сколько зрелище мёртвых насекомых.
Они тесно обступили мёртвое тело, и Тихальт не мог разобрать, что же они делают. Одна из дриад нагнулась и что-то подняла с земли. Тихальт навёл на эту фигуру бинокль и увидел, что она держала в своих руках-ветвях чёрный шар. Он долго следил за тем, как толпа пронесла этот кокон через долину, пока не скрылась в роще гигантских деревьев.
Глава 3
Что за город Кринктаун! Некогда перевалочный пункт, последние застава-врата, ведущие в бесконечность, — теперь же это ещё одно поселение за пределами Ойкумены. Но что значит «ещё одно»? Является ли это определение ложным? Решительно нет. Кринктаун нужно увидеть, чтобы поверить в чудо его существования, и даже тогда он воспринимается с недоверием. Дома расположены на большом удалении друг от друга, вдоль тенистых проспектов, и все они вздымается как сторожевые башни над пальмами, кипарисами и другими многочисленными деревьями. Первый этаж зданий — не более чем вестибюль, место, где меняют одежду, так как местные обычаи предписывают употребление домашних бумажных накидок и бумажных шлёпанцев. А выше — какая вспышка архитектурного тщеславия, какие башенки и шпили, колокольни и купола! Какое искусно выполненное великолепие, какая вдохновенная резьба, какое вычурное, изумительное употребление самых разнообразных материалов! Где можно встретить балюстрады из панцирей черепах с торчащими из них позолоченными рыбьими головами? Где ещё найти нимф из слоновой кости, свисающих подвешенными за волосы, прикрывая водосточные желоба, а на лицах их — молитвенный экстаз? Где ещё степень чьего-либо преуспевания измеряется пышностью надгробных памятников, которые проектируются прямо перед фасадом вместе с хвалебной эпитафией?
И по сути дела, где ещё, кроме Кринктауна, преуспевание является весьма сомнительной репутацией? И тем не менее немногие из обитателей его осмеливаются показаться в пределах Ойкумены.
Должностные лица — убийцы, полиция — поджигатели, вымогатели и насильники, старейшины городской управы — владельцы борделей. Но гражданское судопроизводство отправляется с педантичностью и торжественностью, достойными Верховных Сессий в Борагстауне или коронации в лондонском Тауэре. Тюрьма в Кринктауне одна из самых остроумных, которую когда-либо устраивали власти. Следует вспомнить, что Кринктаун расположен на поверхности холма вулканического происхождения, возвышающегося над непроходимыми зарослями и болотами, покрытыми колючими растениями и острой, как кинжал, травой. Единственная дорога ведёт из города в джунгли. Заключённых просто не пускают в город, закрывая ворота. Заключённые могут бежать в джунгли, куда глаза глядят. В их распоряжении целый материк. Но ни один заключённый не осмеливается уходить далеко от ворот, и, когда требуется его присутствие, достаточно всего лишь отпереть калитку и выкрикнуть его имя».
Тихальт сидел, наблюдая за игрой огня. Глубоко тронутый его рассказом Герсен ждал, намерен ли он сказать ещё о чем-нибудь.
Наконец Тихальт заговорил:
— Вот так я и покинул эту планету, не мог дальше оставаться там. Чтобы жить на ней, нужно либо позабыть о себе, всецело отдавшись красоте, растворив свою личность в ней, либо овладеть ею, подчинить себе, поломать её, низвести до собственного низменного уровня. Я не смог бы сделать ни того, ни другого, и поэтому я никогда больше не смогу туда вернуться… Но воспоминания об этой прелести постоянно преследуют меня.
— Даже несмотря на зловредных ос? Тихальт угрюмо кивнул:
— Да, даже несмотря на них Я поступил не правильно, вмешавшись. На этой земле существует определённый ритм, равновесие, которые я грубо потревожил. Я много дней размышлял об этом, но так до конца и не понял этот процесс. Осы рождаются, как древесные плоды, черви производят семена одного из видов деревьев — вот и все, что мне известно. Я подозреваю, что дриады производят семена для великанов. Процесс жизни становится замкнутым или, вероятно, характеризуется последовательностью перевоплощений, с деревьями-великанами в конце цикла.
Похоже, что дриады используют червей как часть своего пропитания, а осы пожирают дриад. Откуда же берутся черви? Или осы являются их первой фазой? Летающими личинками, так сказать? А может быть, черви со временем превращаются в дриад? Я чувствую, что, может быть, так оно и есть — хотя и не уверен полностью. Если это так, то такой цикл прекрасен настолько, что у меня даже нет слов для выражения своего восхищения. Как нечто извечно обусловленное — подобно приливам или вращению Галактик. Если заведённый порядок нарушается, если выдёргивается одно из звеньев, — то весь процесс рушится. И это тягчайшее преступление — оборвать одно звено этой цепи!
— И вследствие этого вы не хотите раскрывать местонахождение этой планеты своему поручителю, будучи уверенным, что это Малагате-Горе?
— Я уверен, что мой хозяин Малагате, — твёрдо произнёс Тихальт.
— Но как вы это обнаружили? Тихальт искоса посмотрел на Герсена.
— Что-то вы очень интересуетесь этим человеком. К чему бы это, а?
Удивившись собственной откровенности, Герсен пожал плечами.
— О нем ходит много странных рассказов.
— Это правда. Но я не собираюсь подтверждать их. И вы, наверное, хотите знать, почему?
— Да.
— Я переменил своё мнение относительно вас. Теперь я подозреваю вас в том, что вы соглядатай.
— Будь я соглядатаем, — улыбнулся Герсен, — я едва ли признался бы в этом. У «Интергалактопола» не так уж много друзей за пределами Ойкумены, особенно здесь, в Глуши.
— Мне безразлично, — сказал Тихальт. — Но я надеюсь на лучшие дни, если мне только удастся вернуться домой. И я вовсе не намерен навлекать на себя злобу Малагате своей откровенностью с соглядатаем-шпионом.
— Будь я агентом Конфедерации, — покачал головой Герсен, вы уже давно подвергли бы себя опасности. Вы ведь знаете о средствах для извлечения правды и о гипнотических лучах?
— Да. Но я также знаю, как избежать их. Но сейчас это не имеет значения. Это просто не существенно. Вы спросили, каким образом я узнал, что моим попечителем является Малагате? У меня нет причин не рассказывать вам о своих раздумьях по этому поводу. Это уже не тайна, благодаря моей пьяной болтливости.
Итак, я находился тогда в Кринктауне. В таверне «Синеан» я много пил и болтал, ну точно так же, как с вами сегодня вечером. Правда, тогда слушателей было намного больше — что-то около дюжина. Да.., я приковал к себе их внимание… — Тихальт с горечью усмехнулся. — Вскоре меня вызвали к телефону. Мой собеседник на другом конце провода назвался Хильдемаром Даске. Вы слышали это имя?
— Нет.
— Странно, — качнул головой Тихальт. — Если вас так интересует Аттель Малагате, то… Но в любом случае Даске говорил со мной. Вот от него-то я и узнал, что должен прибыть в определённое время в таверну Смейда, Даске сказал, что здесь я встречу Малагате
— Что? — воскликнул Герсен, не в состоянии контролировать резкость своего голоса. — Здесь?!
— Да, здесь, у Смейда. Я спросил, какое это имеет отношение ко мне. Ведь у меня не было никаких деловых связей с этим человеком, и я не стремился заводить их. Даске же убедил меня в обратном. И вот я здесь. Я человек не очень-то храбрый, — Тихальт беспомощно махнул рукой и, взяв свой пустой стакан, взглянул внутрь него, — и я не знаю, что делаю. Если я останусь в Глуши…