Звёздный патент (Сборник)

– Барон, глянь! А это что такое? – Гаваец перевернул знак и теперь с недоумением взирал на несколько рядов цифр, выбитых с другой стороны.

– А это, друзья, означает, что мы далеко не первые, кто имеет такую награду.

Джокт тоже снял и перевернул медаль. Число внушало… Выстроенные в шесть рядов цифры даже не сразу сложились в общий итог. Проще было начать подсчет числовых разрядов с конца.

– Космос! Сколько несчастий! Сколько помощи нам потребовалось…

– Брось. Если все было бы наоборот и это не мы спасали «Инк», а он нас, цифра увеличилась бы сразу на полторы тысячи. Хотя, конечно, впечатляет…

– А штабные офицеры, те, что в боях не участвуют, могут получить такой знак? – полюбопытствовал Джокт, вспомнив забытый разговор с Лиин, когда она говорила, какие разные пути бывают для достижения славы.

– Конечно! Сколько угодно. Увидишь, даже этот министерский чин скоро такую же заимеет. И кто-нибудь из его окружения. Отдел планирования… Ну чьи-нибудь адъютанты и, непременно, их экселенцы. Достаточно в файл с описанием всех наших действий – «вылетели из такого-то квадрата, прибыли в такой-то, приняли бой при следующем соотношении сил…» – добавить одну лишь фразу: «По заданию штаба ВКО». И все.

– Но это же нечестно! Не было никакого задания! И в квадрат мы шли без всякой цели. Так, для учебных стрельб в условиях затрудненной астронавигации… Вообще-то я считаю, что даже наградить только нас троих – это большая несправедливость, – наконец-то он смог высказать свое отношение к происходящему.

– Джокт, Джокт! Ну какой ты наивный! Хотя я говорил тебе раньше, перед Первым Боевым, что именно твоя честная наивность и не позволяет мне задирать рядом нос, а спокойно идти ведомым… А насчет было или не было какого-нибудь приказа, это ты у Гонзы попробуй спросить. Почему он кинул всю группу через несколько Приливов? Мало ему, что ли, каких-нибудь местных окольцованных планет возле Капы Струны?

– Предвидение. Отработка стрельб после длительного пилотирования. Да что угодно! Если бы мы шли с конкретной целью – спасать линкор, через тактический анализатор нам так бы и сообщили. И вообще мы вышли задолго до нападения на «Инк».

– Такого предвидения не бывает! Но ты спроси, спроси у Гонзы. Только он тебе не ответит. Так что радуйся, что и тебе малая толика славы перепала. Будет чем красоваться перед другими. А по непроверенным пока данным, медальку эту даже Старику предлагали. Вроде как он наш самый главный командир и все, что вылетает из «Австралии», подчиняется ему. Только Старик отказался. Он же особенный!

– А как ты… насчет Старика? Ты… Так ты знал?! С самого начала знал, что нас должны наградить?

– Ну знал.

– А почему молчал?

– Во-первых, не был до конца уверен. Думал, Гонзу наградят и дело с концом. Но ему кое-что посолиднее должны дать. И скорее всего, дадут. Так ведь не бывает – подчиненные героические парни, а их командир – не очень… Во-вторых, не хотел ломать вам кайф. Приятно было получить первую награду от человека, которого спасал. Ведь спасал? Мы могли и наплевать на приказы Беркли. Его линкор – его проблемы. Хочешь дать залп по крейсерам – попутного ветра. Солнечного. А мы сваливаем потихоньку. Выпускаем торпеды и сваливаем. И никто бы нас не попрекнул. Два крейсера, куча истребителей – и все на наш редут. Да нас только за то награждать нужно, что не дали себя сжечь. А линкор… Выкрутился бы как-нибудь. Ему до Приливной точки меньше минуты оставалось. Потерял бы еще часть отсеков, ему и так выше крыши досталось, год в ремонте стоять будет, если на утилизацию не пошлют.

– Ты? Ты действительно так думаешь? – Глаза у Джокта сузились, и предупредительный Гаваец взял его за руку.

– Ну, да. А что тут такого?

Джокт хотел сказать, что ничего общего с просьбой понимать его всегда и во всем эти слова Барона не имеют. Что это низость, говорить такие вещи. Но на лице Барона уже мелькнула усмешка-предатель, и Джокт стукнул его кулаком в грудь.

– Я-то решил… Нельзя, понимаешь? Даже напившись, нельзя…

– Тебя легко обмануть, Джокт. Задумайся над этим. К сожалению, школа лжецов для тебя закрыта. Вернее, все вакантные места в ней заняты. Знаешь, какой конкурс на всякие политические, экономические, юридические факультеты? Это на инженера – гравионщика ты смог поступить. А в другой институт… Родословная не та. Да и работать в этой сфере ты бы не смог, разве что на подхвате. Закончил бы юридический, запихнули бы тебя в какой-нибудь Мегаполис, маленькие полоски на погонах, и дали команду – фас! Тогда твоя честность, все, что ты имеешь хорошего, послужило бы великому делу статистики и упрочению человеческой пирамиды. А если бы научился чувствовать фальшь – сразу бы другую работу тебе нашли. И так, потихоньку-потихоньку, доковылял бы по лесенке до сытой пенсии, казенным поздравлениям на каждый юбилей от начальства, которое и думать то про тебя забудет на самом деле. И полоски стали бы чуть шире… А если сразу понять правила игры и подстроиться под кого надо, полоски вообще бы огромными стали. Но все равно меньше, чем у тех, кто эти правила устанавливает. Умные нужны только исполнители. Необходимый минимум для руководителей – покорность. Системе и тем, кто его сделал руководителем. Судьей вот тоже неплохо стать, если есть кому туда протолкнуть. И в том и в другом случае, пока будешь с простыми смертными дело иметь, – кувыркайся как хочешь. Хочешь – честно, хочешь – нет. Если смертный этот, конечно, не близок окружению хаймена. А вот стоит чуть выше взять – все! Стоп! Попросят побыть патриотом Мегаполиса и Солнечной, принять во внимание, что есть чей-то бубновый интерес… Иначе – не для тебя лестница. Так и останешься на первой площадке, между совестью и следующим этажом. Политика? Туда вообще лучше не лезть. Но тебя бы и так забраковали, еще до экзаменов. А насчет экономики – притчу о добром банкире не забыл?

– Зачем ты все это говоришь, Барон? Не мечтаю я ни о какой лестнице. Летаю, побеждаю, не сожгли пока – вот и счастье.

– Ага. Девчонку упустил, – в тон ему добавил Гаваец.

Если бы такое сказал Барон, Джокт опять мог вспыхнуть. Но на Гавайца, никогда не комментировавшего разрыв с Лиин, Джокт просто не мог обижаться.

– Не упустил. Она сама…

– А ведь предлагала тебе бросить все, лететь на Землю, устроить тихую счастливую жизнь?

– Предлагала, Но это не жизнь. Это сделка!

– Вся наша жизнь – сплошная сделка, – философски протянул Барон. – Только знаешь что, Джокт? Если бы я был большой шишкой, обязательно бы тебя к себе перетянул. Хоть на Землю, хоть главным управляющим. Таких, как ты, нужно под стеклом хранить, сдувая пыль.

– Почему?

– Ворон много, а белая среди них – только одна. Может быть, когда-нибудь мы вернемся к этому разговору. Потому что я тоже – белая ворона. Нас никто не любит, и мы не особо кому-то и нужны…

Барон намеревался продолжить свои сентенции, но его перебил Гаваец.

– Знаете, что я вам скажу, господа Белые Вороны? – Гавайцу явно надоел этот разговор, к тому же он постоянно перебегал взглядом с одного блюда на другое. – Давайте лучше выпьем, закусим и зациклим этот процесс! Как программер, который пошел в ванную помыть голову и не вернулся.

– Почему? – оказывается, Барон не знал этой старой шутки.

– Потому что на этикетке было написано – выдавить шампунь, втереть в волосы, смыть, повторить процесс.

– И? Ах, да! – дошло до Барона, и он рассмеялся. – Согласен. Начинаем зацикливаться. Только будем следить друг за другом, чтобы не забыть про нейтрализаторы…

– Договорились!

И они напились вдрызг. Что называется, до третьей космической. А утром долго озирались, пытаясь понять, что это приключилось вчера и почему у Барона на лице засохли остатки салата. Джокт, как истинный лидер, отыскал спасение, что лежало в кармане. Три сохранившиеся, словно по заказу, капсулы нейтрализатора.

– Куда теперь? – выйдя из душевой, поинтересовался Гаваец.

– Куда угодно! Какая приятная легкость образовалась! – комментировал попутно свои ощущения Барон, взирая на клубы тумана над фьордом.

– Интересно, мы сами до номера добрели или нас тащили волоком?

Джокт, убедившись, что они находятся в гостиничном номере того же «Стокгольма», только где-то на верхнем этаже, с ужасом пытался подсчитать количество выпитого через подсчет израсходованных нейтрализаторов.

– Навряд ли сами… – видимо, Барон произвел схожие подсчеты.

В это время в дверь постучали.

Ранним посетителем оказалась горничная – женщина приблизительно сорока – сорока пяти лет.

– Мальчики, вчера один из вас сломал кусок облицовки в коридоре. Я вот подумала – неудобно как-то идти к вашему начальству…