Звездный путь (сборник). Том 4

— Охранники помешали бы нам, — сказал Мак-Кей. — Кроме того, калебан сказал, что линейная позиция неблагоприятна для Эбнис. — Он пил ледяную воду. Теперь здесь снова была температура сауны, но без влажности.

Тулук достал из своего ящика с инструментами черный жезл. Жезл был около метра длиной. Он нажал кнопку на рукоятке жезла, и обруч снова уменьшился в диаметре. Одновременно ящик загудел. Обручи тут же вспыхнули неопределенным серым светом.

— Со мной здесь ничего не может произойти, потому что у меня есть преисполненный любви защитник, — заметил Мак-Кей. — Не каждое разумное существо может сказать, что пользуется симпатиями калебана.

— Вы здесь пьете? — спросил Тулук. — Это один из ваших мозговых возбудителей?

— Вы очень забавны, — сказал Мак-Кей. — И долго вы еще будете возиться тут со своим хламом?

— Я не вожусь. Вы что, не видите, что это не переносное оборудование? Его нужно настраивать.

— Так настраивайте.

— Высокая температура и плохой воздух затрудняют сборку, — пожаловался Тулук. — Почему вы не можете открыть люк?

— По тем же основаниям, которые удерживают меня от того, чтобы впустить сюда охрану, — сказал Мак-Кей. — Я не хочу, чтобы толпа сумасшедших разбила приборы.

— Но здесь так жарко. Пот заливает мне глаза.

— Я думал, врайверы любят жару.

— Вы шутите, Мак-Кей.

— Послушайте, — сказал Мак-Кей. — Я спрашиваю себя: то, что мы видим как звезду — это весь калебан или часть его? Я склонен верить последнему. — Он снова отхлебнул ледяной воды и увидел, что в ней больше нет льда. Тулук был прав. Здесь была адская жара.

— Странная теория, — сказал Тулук. — Так.

— Вы готовы?

— Я сейчас буду готов. Почему молчит калебан?

— Потому что я попросил его об этом. Ему надо беречь силы.

— Что он сказал о вашей теории?

— Он полагает, что я на «пути к истине».

Тулук установил спектроскоп, вытащил из приборного ящика маленькую спираль и вставил ее в держатель на подставке одного из обручей.

— Хотите воды? — спросил Мак-Кей.

— Я пил воду два дня назад, — сказал Тулук.

— Не буду настаивать. Сколько еще продлятся ваши приготовления?

— Терпение, — пробормотал Тулук, не отрываясь от работы. — Всему свое время.

— Знаете, — сказал Мак-Кей, — после того, как вы спасли меня от паленки с топором, вы сказали что-то очень странное в связи с калебаном.

— Что же это было?

— Вы сказали что-то вроде того, что не можете понять, где вы жили. Или что-то подобное. Вспомните.

— Нужно ли вспоминать? Я не забывал, — Тулук согнул свое цилиндрическое тело над панелью управления спектроскопа и проверил несколько соединений.

— Где это было? — спросил Мак-Кей.

— Где было что?

— Где вы жили?

— Нет слов, чтобы описать это место.

— А вы попытайтесь.

Тулук выпрямился и посмотрел на Мак-Кея.

— У меня было такое чувство, что я был чем-то крошечным в огромном шаре и ощущал тепло, дружественность и благосклонность какого-то великана.

— А великаном был калебан?

— Конечно.

— Я так и думал.

— Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, — сказал Тулук. — Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.

— Но вы сможете снять спектрограммы?

— Это — да.

— Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.

— Какой? — спросил Тулук.

— Наиболее важной в настоящее время.

— Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?

— Да.

— Не можете же вы бичевать калебана.

— Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».

— Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.

Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим помещением, чтобы отсосать воздух к задушить его. Но это было только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.

Рука паленки с зажатой в ней плетью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.

Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.

Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.

— Вперед! Еще раз!

Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.

Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.

Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.

— Тулук, у вас достаточно данных? — пробормотал он.

Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.

— Тулук! — прошипел Мак-Кей.

— Думаю, достаточно, — ответил Тулук. — Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.

Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.

— Эбнис! — крикнул Мак-Кей.

Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.

Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.

Она увидела Мак-Кея и прокричала:

— Видите, что вы со мной сделали?

Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.

— Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.