Звездный страж (Авторский сборник)

Вэйн думал, не сводя взгляда с собеседника. Эта машина, создание его рук, никогда не испытывалась на мыслящем существе, но он был в ней уверен. Как и любой ученый, отдающий себе отчет, что определенный порядок действий физических законов приводит к определенному результату. Он вздрогнул при мысли о том, что эксперимент будет проведен на человеческой особи по приказу бесцеремонного уголовника. Оправданием было только то, что это даст ему время. С другой стороны, прямой и неоднозначный отказ, скорее всего, не даст ему ничего и может стоить еще нескольких невинных жизней.

— Я помогу вам, — решил он наконец, — поскольку ничего другого не остается и поскольку сам склоняюсь к этому решению.

— Вот это нормальный базар, — одобрил Дженсен. Он встал, нависнув над путами и сидящим. — Играй по моим правилам, и я сыграю с тобой к нашей общей выгоде. Но только Бог поможет тебе, если ты попробуешь выкинуть с Дженсеном какую-нибудь заумную штуку. — Он одарил его холодным свирепым взглядом, точно злодей из дешевой мелодрамы. — У тебя в гараже стоит машина. Я заметил, когда проверял дом. Мы сядем в нее. И прихватим с собой аппарат. Пристроим его в тихом спокойном местечке, которое я присмотрю. Когда все будет кончено, я стану другим человеком, разобью твой аппарат и отпущу тебя на все четыре стороны.

Вэйн никак не откликнулся на эти слова, и тогда бандит продолжил:

— Я спер эти вшивые тряпки с фермы и скоро смогу иметь дело с чем-нибудь получше. — Он премерзко рассмеялся. — А куда мне спешить? На моем новом теле будет шмотье почище этого и строго по размеру.

Но Вэйн смолчал и на это. Он сидел, лодыжки прикручены к ножкам стула, с запястьями под коленями. Взгляд его был тверд, он не сводил глаз с Дженсена, в седых волосах отражался электрический свет.

Обходя вальяжной походкой безмолвный аппарат, Дженсен посмотрел на стул, на котором тот был закреплен.

— Напоминает кресло, на котором приходилось сидеть другим ребятам. То, что янки называют «горячим стулом». Неплохая шутка, а? Я сяду на электрический стул, чтобы не оказаться на «последнем стуле». — Шутка собственного изготовления так захватила его, что он повторил ее несколько раз, смакуя, и лишь затем повернулся к Вэйну. — Где ты хранишь свои записи?

— В верхнем ящике стола. — Вэйн кивнул на высокий стальной картотечный шкаф.

Выбрав бумаги, Дженсен бегло просмотрел их. Его краткие вопросы показали Вэйну, что он действительно понимает в электротехнике больше, чем мог предположить изобретатель, и Вэйн мысленно проклял простоту и доступность гениальных изобретений. Наконец, уголовник засунул бумаги в карман.

— Все сходится, поехали.

Укромное место, о котором говорил Дженсен, было большим, некогда почтенным строением, теперь же полуразвалиной, в которую его превратили годы запущенности. Дом стоял на бойком месте и пользовался дурной славой. Прохожие торопились пройти мимо него, не поднимая глаз, и лишь случайный путник стучался в дверь, причем непременно после наступления темноты.

Владелицей этого престарелого сооружения была растрепанная бабенка с неестественной величины грудью и понятливым взглядом свиньи, которая умеет считать. Вэйн вспомнил, что, когда они появились здесь два дня назад, эта женщина встретила Дженсена довольно неприветливо, но без удивления. Очевидно это был притон, хорошо известный городскому дну и, возможно, полиции. Мисс Поросячьи Глазки умела держать язык за зубами, ей нужны были деньги, но не неприятности.

Стоя в тени перед открытым окном — взгляд прикован к ближайшему перекрестку и одновременно к записям Вэйна, — Дженсен говорил:

— Похоже, я уяснил, как эта штука работает. Я не могу переходить на другие виды, животных и тому подобное. Да и кто захочет влезть в шкуру зверя?

Он просматривал записи Вэйна, то и дело поглядывая в окно и проявляя интерес к прохожим.

— Во время перехода не медлить… ага, потому что сила начинает рассеиваться, как только я покидаю тело. Верно?

— Да, — неохотно отвечал Вэйн.

— И это значит, что я не могу перепрыгнуть прямиком из одной башки в другую, ага? Каждый раз я должен подзарядиться, перед тем как произвести обмен. Да ну! Сейчас мне вполне хватит одного обмена. Поторчу здесь, сколько надо, и выберу себе тушку по вкусу. Что ж, посмотрим. Торопиться нам некуда.

— Слушай, Дженсен, лучше бы ты оставил эти опасные игры и…

— Заткнись! Я ничего не оставлю, потому что не собираюсь оставлять себя. Они могут взять это тело, на здоровье, пользуйтесь, но не раньше, чем я его покину. — Дженсен снова сверился с записями ученого. — Все, что я должен сделать, — это сконцентрировать взгляд на субъекте. Немедленно, как только я обнаруживаю, что свободен, я прыгаю в него и выбрасываю к чертовой матери.

Внезапно его задела мысль, и он повернулся к Вэйну.

— Если я вытолкну его оттуда, у него есть шанс завладеть моим телом?

— Никакого. Только живым телом можно завладеть. Мертвое недоступно. — Вэйн не предложил никакого объяснения, почему это так и не иначе, а Дженсен не стал допытываться.

Внимание преступника было уже приковано к дороге. Приставив к глазам бинокль, он придирчиво осмотрел прохожего. Внезапно преступник вздрогнул.

Отбросив оптику, Дженсен бросился к креслу, на котором был закреплен проектор.

— Вот он! Та самая морда, что мне нужна! — Откинувшись в кресле, он довольно оскалился. — Врубай электричество и смотри у меня, без штучек!

С тяжелым сердцем Вэйн воткнул штепсель в розетку и передвинул рубильник. Больше ему ничего не оставалось делать. Отчаянный Дженсен находился в полном сознании вплоть до момента выхода из тела, после чего предпринять что-либо против было бы слишком поздно. Оставалось только надеяться, что эксперимент сорвется — ценой жизни Дженсена.

С лица Вэйна сошла краска, он думал только об одном — чтобы все сорвалось, и бормотал что-то, даже когда аппарат просигналил о завершении цикла.

Никакого света не вышло из головного шлема, никаких видимых эманаций, показывающих, что устройство исправно работает, только тихо качнулись стрелки на приборах, и Вэйн понял, что аппарат вливает свою энергию в нетерпеливую волчью фигуру под шлемом.

Замерев в кресле, Дженсен сидел, нацелив глаза в открытое окно. Выражение глаз менялось медленно, принимая гипнотический блеск. Полминуты он сидел с неживым погребальным светом в глазах, пока пальцы судорожно дрожали на подлокотниках кресла.

Еще один жуткий миг — и его лицо стало безразличным, руки безвольно расслабились, челюсть отвалилась и свет в глазах потух.

Вэйн со страхом посмотрел на обмякший предмет в кресле, который уже не был человеком. Надежда, страх и недоверие поочередно сменялись на его лице, в то время как слух не замечал, что прохожий на улице вдруг свернул на тропинку к дому, бодро впечатывая каблуки, и уже стучал в двери.

Он все еще стоял, погруженный в раздумья, над телом, когда мисс Поросячьи Глазки заковыляла по коридору и открыла входную дверь с задиристым возгласом: «Ну, чего надо?»