Звёздный свет
Шрифт:
Обычно крали тех девушек, о пропаже которых никто не заявлял, или тех, чьи поиски прекращали из-за отсутствия средств. Забирать таких, как Эмми, бессмысленно. Особенно вывозить их из богатой страны и отправлять в бедную.
Что заставило меня задуматься: мог ли этот фонд действительно заниматься благотворительностью? Даже будучи ребенком, я верила, что не все Тройки – монстры. Точно так же как верила, что нефилимы, паршивые овцы нашего вида и бескрылые обладатели ангельской крови, не являются злом по своей сути.
Я достала радужный дневник и блестящую ручку, которую Лайла
50 из 50. Это то количество девушек, которое они принимали? И если все места заняты, как мне тогда попасть к ним?
Глупенькая.
Я не могла записаться без удостоверения личности или паспорта. Мне придется отправиться в тот город или поселок, куда они улетят, и, встретившись с Эмми, рассказать ей правду: что я волновалась и следила за ней. Если только не буду охранять ее издалека. Могу ли я стать настолько незаметной?
Я вернулась к подборке информации, изучая людей, стоящих за фондом.
Сьюзен и Джеймс жили в поместье на окраине города с пятью кокер-спаниелями, старшим сыном и его женой. Младший сын, Тройка, обосновался в квартире в Лондоне со своими фаворитками дня – все модели, судя по виду.
Просматривая фотографии Робби, я заметила, что его часто фотографировали в одном и том же частном клубе, который назывался Jardin Japonais. Причина, по которой он часто там бывал, выяснилась на следующей странице результатов: он совладелец этого заведения.
Я грызла кончик ручки, взвешивая все «за» и «против» того, чтобы отправиться туда и допросить его о поездке в Венесуэлу. Как именно мне это сделать? Сомневаюсь, что его порадует вопрос: «Здравствуйте, мистер Данмор, ваша поездка законна или вы планируете совершить ужасные вещи с этими бедными девушками?» Скорее всего, меня вышвырнут или похитят и подвергнут перекрестному допросу.
Но…
Но я могла бы задать вопросы персоналу. Быть может, кто-нибудь просветил бы меня, что происходит в этой семье. Люди всегда охотно делятся сплетнями.
Или я могла бы просто спросить маму. Сказать ей, что мой грешник связался с этой семьей. Но это бы сразу дошло до отца, и он немедленно отозвал бы меня с миссии, не желая видеть дочь рядом с преступниками.
Apa!
Я отбросила телефон и журнал в сторону и оделась для ужина-сюрприза. Натянув поношенные джинсы и красный свитер макового оттенка, вытерла влажные волосы полотенцем. Рейвен бы расстроилась, потому что, по словам моей лучшей подруги, у которой по иронии судьбы самые гладкие и прямые волосы в истории кератина, волнистые локоны нужно сушить на воздухе с тоннами сыворотки и без растирания.
В окне мелькнула тень, и я подпрыгнула, полотенце выскользнуло из пальцев и упало возле ног. Приложив ладонь к груди, я наблюдала, как огромные бирюзовые крылья складываются за спиной, настолько массивной, что она
занимала всю ширину моего внутреннего дворика.Я уже собиралась открыть стеклянную дверь, чтобы впустить его, когда увидела свой лежащий на виду дневник. Я схватила полотенце с пола и бросила его на листы бумаги, а затем впустила своего «огромнее-чем-вся-жизнь» отца в крошечный дом.
– Apa!
Он окинул взглядом помещение, затем снова огляделся, словно надеясь, что что-то пропустил – возможно, дополнительную спальню.
– Твоя мама упоминала, что место, где ты остановилась, довольно уютное. – Он нахмурился. – Уютное, как тюремная камера, вот как это называется.
Я ухмыльнулась.
– Не знала, что ты знаком с размерами тюремных камер.
Взгляд отца наконец-то остановился на мне, и легкая улыбка стерла его хмурый вид.
– Возможно, я провел несколько ночей в одной из них, когда был неоперенным.
– Что? А я-то считала тебя вечно добродетельным и законопослушным.
Когда тень омрачила его взгляд, я подумала, не обидели ли его мои слова.
Я наклонила голову, и мои полусухие кудри разметались по лицу.
– Ты расскажешь мне об этом за ужином?
Отец сделал глубокий выдох, который развеял тень.
– Откуда ты знаешь, что я приглашаю тебя на ужин?
– Мама могла проболтаться.
Его улыбка вернулась, сверкнув лучезарным отмщением.
– Ах, твоя мать и хранение секретов…
Она в этом ужасна. Практически так же, как и Рейвен.
– Итак, куда мы идем? – Я почти предложила Jardin Japonais, чтобы осмотреться, но подумала, что было бы не очень разумно появляться там с мужчиной под два метра ростом, который выглядел так, будто мог сделать жим лежа Биг-Беном.
– Пойдем. Это сюрприз.
– Мы полетим или пойдем пешком?
Apa бросил взгляд через плечо на унылую погоду.
– Определенно не пешком. Почему ты снова выбрала Лондон?
– Ради нового опыта. – Мой пульс участился, а крылья затрепетали, словно собираясь выпустить перо. – Ama говорит, что я должна насладиться всем, что может предложить мир людей, прежде чем меня загонят в Элизиум.
– Только давай не будем перебарщивать с человеческим опытом, хорошо, kalkohav? Когда завершишь крылья, у тебя будет бессчетное количество времени для знакомства с миром.
Я вздохнула.
– Ты имеешь в виду с Элизиумом.
– Поначалу да, но ты вернешься сюда скорее, чем успеешь осознать.
– Сто лет – совсем не скоро, apa. Если только ты не работаешь над изменением закона, чтобы мы могли вернуться на Землю раньше, и…
– Когда ты получишь свои крылья.
– Ох, ангелы, вы с мамой твердите это как заезженная пластинка, – закатила глаза я. – Какая разница, внизу я или наверху?
Он сглотнул.
– Когда я перестану беспокоиться о тебе, то смогу сосредоточиться на нашем законодательстве.
– Когда перестанешь беспокоиться обо мне, тебе придется беспокоиться о Лайле.