Звездный вирис (сборник)

— Но откуда ты мог знать? — спросил я, уже заинтригованный. — У тебя что, было предчувствие? Видение?

Хармен помотал головой, опять улыбнувшись.

— Я просто изучал закономерности событий. Все не так, как нам кажется, иногда следствие притягивает к себе причину.

Хармен помолчал.

— Дело всей моей жизни — это приготовление Тинктуры. Тинктура, первичная Гиле, — это основа существования, и все остальные элементы и формы есть либо результат ее загрязнения, либо поверхностные явления. Следовательно, она и есть цель всего алхимического труда. Она неделима, тонка и неуловима, и она не подвластна законам пространства и времени. Древние тексты говорят, что человек, который ею обладает, сможет знать все и перемещаться куда угодно во времени и пространстве.

Я вспомнил, что и несколько лет назад он делал такие же утверждения. Тогда я не понимал, что он имеет в виду. Теперь я, кажется, понимал его лучше.

— Ты говоришь о видениях, — продолжал он. — Могу показать тебе видения. Иди за мной.

Он встал и повел меня из кабинета в находящиеся рядом лаборатории. Подмастерья в малиновых халатах расступались перед нами. Мы прошли через одну лабораторию, набитую электронными лампами, ретортами и еще невесть чем. Кое-что светилось и гудело. Но вот в самом дальнем конце перед нами распахнулись большие деревянные двери. Мы вошли, и двери затворились.

Камера, в которой мы оказались, походила на длинный коридор, и в нем царила мертвая тишина. В камере было пусто, если не считать торчащие в дальнем конце из стен, пола и потолка какие-то похожие на электроды устройства.

— Главная задача алхимии — это приготовление Тинктуры, — стал объяснять Хармен, — но есть и другая, родственная, второстепенная цель: искусственное сотворение живых существ. Этот аппарат уже приблизился и к той, и к другой цели.

Хармен подошел к пульту управления, с громким щелчком включил рубильник, затем подстроил кое-какие приборы. В камере загудело.

— Не пугайся ничего, что увидишь, — предупредил он меня. — Теоретически Тинктура повсюду, она — в основе всего. Все формы существ происходят из нее. Чтобы получить Тинктуру, надо просто заставить ее проявиться.

Я начал чувствовать, что между электродами создается огромное напряжение. Мышцы мои напружинились. Я невольно попятился к двери.

— Спокойно, — тихо сказал Хармен. — Ничего с тобой не случится.

Вдруг раздался щелчок, словно от гигантского электрического разряда. В пространстве между электродами забушевали краски. Но вот электрическая дуга вдруг сгустилась и образовала высокую фигуру — человека, одетого в очень странный пестрый наряд!

Эта была снова та фигура из реторты, но на этот раз существо имело полный размер и казалось несомненно реальным! Темное, почти черное лицо подчеркивали алого цвета рубаха и белки глаз. Существо нас заметило и двинулось к нам.

Мне показалось, что оно ринулось на меня, выросло — но вдруг исчезло, и на его месте между электродами возникла другая фигура, на этот раз женщина, одетая в более простую зеленую одежду.

— Не обращай на них внимания, — сказал негромко Хармен. — Это случайные существа, спонтанно произведенные стрессовым полем из первичной Тинктуры.

Женщина исчезла, а на ее месте возникла уже третья фигура. Существа стали сменять друг друга все чаще— и вдруг вообще перестали появляться. Гул в камере, по мере того, как Хармен на пульте все прибавлял мощности, перерастал в вой.

— Приближаемся к порогу, — сказал Хармен, на этот раз громче. — Теперь, Клейн — смотри!

Как только он это произнес, меня словно начало втягивать в какую-то воронку. Я перестал чувствовать, что у меня вокруг. Мне вдруг показалось, что все вокруг черно, и я окружен звездами и галактиками. Я был настолько ошеломлен, что никак не реагировал на происходящее, просто плыл по течению. Но вдруг впечатление того, что я в открытом космосе, исчезло, и вот я уже смотрю на поверхность Каллибола. По безжизненной равнине с грохотом продвигается армия, отбрасывая вперед поток света.

Я одновременно увидел не только эту сцену, а весь Каллибол: всю эту мертвую серую планету с ее десятками похожих на термитники городов, и ни один из них не подозревал, что к ним подступает. Затем сюда начали примешиваться образы Земли и Мерамы. Но вот картина передо мной расширилась настолько, что включила в себя множество непонятных драм, происходящих на бесчисленных планетах во всей вселенной; эпопея Бека была лишь одной из них. Я начал понимать, о чем алхимик пытался сказать мне. Не всегда можно отделить причину от следствия. Когда тот алхимик древности создал ворота между Землей и Каллиболом, он создал не только физический мост, он соединил эти две планеты и в других отношениях. Бекмат, как показалось мне тогда, уже с рождения был предназначен изменить тот мир, в котором жил. Его так же верно влекло к тем средствам, которые изменят мир, как и в пустынных районах Земли некоторых животных какое-то необъяснимое инстинктивное чувство ведет к водопою.

В ушах гудело. Лихорадочные видения прошли. Я стоял в камере Хармена, и вой устройства стихал. Тяжело переводя дыхание, я стер с лица пленку пота.

— Это правда? — проговорил я. — Или галлюцинация?

Хармен пожал плечами.

— То и другое может не так сильно отличаться. Я предпочитаю говорить, что это правда.

Хармен открыл большие деревянные двери. Я, покачиваясь, но с облегчением вышел из камеры. Не могу сказать, чтобы мне понравилось то, что он мне показал.

— Это и есть Тинктура, о которой ты говоришь?

— Нет, — ответил он, нахмурясь, — то, что ты видел, близко к Тинктуре, но только форма его очень тонка и нестойка. Это эфемерное, частичное проявление Тинктуры, вызванное сильным стрессом. Как и загрязненная Тинктура ворот, оно обладает некоторыми ее свойствами, вроде картины отдаленных событий или взгляд на действие материи во всех ее формах. Пытаться ухватить это проявление — то же самое, что хватать руками воздух. Полностью же проявленная Тинктура — твердая на ощупь, она поддается обработке, из нее можно изготовлять предметы.

Все еще тяжело дыша, я внимательно оглядывал лабораторию, в которой все булькало.

— Да, это наверняка будет что-то, — сказал я. — Рассчитываешь получить такое вещество?

— Думаю, что я близок к тому. Элекроразрядный метод, который я только что применил, не способен пересечь последний порог, но мы проводим и другие, более традиционные процедуры. — Хармен с усталым видом провел пятерней по нечесаным волосам. — Честно говоря, нет надежных сведений о том, что кто-либо из людей когда-то достигал конечной цели, разве что знаменитый Гермес Трисмегист, ставший подобным богу. Но никто не сомневается в том, что цель достижима. И я ближе к результату, чем жившие в течение многих столетий до меня.

Мы прошли мимо его учеников, и он отвел меня назад в свой кабинет.

— По совести говоря, я должен еще кое о чем тебя предупредить. У тебя теперь есть призрак.

— Кто?

— Помнишь то существо, которое промелькнуло, когда поле нарастало? Ты находился в контакте, пусть не тесном, со слабым полем Тинктуры. Я из опыта узнал, что неустойчивые существа очень легко отпадают от такого поля. Теперь существует твой призрачный двойник, который будет показываться в моменты сильного стресса, а также некоторое время после твоей смерти.