Звездочет. Работа на холоде

— Ну… твой, — нехотя кивнул Виктор.

— Угу. А ты, значит, муж? И даже отец? — В голосе Сергея сквозил отчаянный неприкрытый сарказм.

— Так получилось… — Виктор вздохнул, помолчал с минуту, продолжив затем уже набирающим уверенность тоном: — Я не собираюсь перед тобой извиняться… Ты сам просил о ней позаботиться…

— Я не просил жениться! — грубо перебил Сергей.

— Она не могла оставаться одна… после твоей… «смерти».

— Но ты-то знал, что я жив!

— Важно то, что знала она! — отрезал Виктор, рубанув по столу ребром ладони. — А ей сказали, что ты погиб! Даже могилу соорудили… Слушай, не порть нам жизнь, а?.. Мне, ей, пацану…

Сергей не выдержал. Он схватил Виктора через стол за лацканы дорогого отутюженного пиджака, тряхнул и оттолкнул.

— Этот пацан — мой сын! — процедил он сквозь зубы.

Виктор чуть повел бровью, но на порыв Сергея не отреагировал никак. Еще с минуту они буравили друг друга глазами, затем Сергей по-военному развернулся на каблуках и покинул кабинет. Стеклянная дверь свободно качнулась за ним и, скрипнув, остановилась.

Виктор угрюмо и расстроенно смотрел в спину шагавшему между компьютерными столами Чумакову. Он никому не хотел причинять боль, а Сергею тем более. Все как-то само собой получилось. О чувстве соперничества он давно уже позабыл. Юношеские амбиции курсантов остались в воспоминаниях. Но одиночество Сергея, усугубленное им, больно задевало его самого. Конечно, они уже никогда не будут друзьями, но и чужими не станут тоже. Некогда неожиданно возникшая между ними глубокая душевная связь стала от этого еще крепче.

Выйдя от Виктора, Сергей остановился в гулком пустом коридоре. На душе у него было так же гулко и пусто. Отчаянная надежда, возникшая по дороге с кладбища, съежилась и засохла, как огрызки яблок, съеденных им и Леной в Праге. Даже если их потом бросили в землю, из них вряд ли вырастут яблони. Когда ты входишь в мир одиночества, оно входит в тебя. А выбранный им путь предполагал одиночество. Так проще при его работе — не иметь близких. Возможно, он был избран с самого начала, с рождения, оказавшись в детдоме. Он абсолютно свободен. А Виктор позаботится о его сыне и о Лене. Его никогда не пошлют «на холод», потому что «он не свободен…»

Сергей двинулся по коридору неуверенным медленным шагом, глядя перед собой в пол. Он остановился, будто не зная, куда дальше идти, потом снова пошел. С каждым шагом походка его делалась все более уверенной, почти чеканной. В дверь кабинета Шевцова он постучался четко и громко, как человек, принявший единственно правильное решение.

— Товарищ генерал! Разрешите войти?

— А, Сережа! Заходи, заходи, — Шевцов сделал приглашающий жест рукой.

— Здравствуй, Сергей, — более сдержанно поздоровался находящийся тут же Ставрогин.

— Здравствуйте, Илья Петрович, — кивнул Сергей и снова обратился к Шевцову: — Товарищ генерал, мне не нужен отпуск. Я прекрасно себя чувствую. По ночам летаю, по утрам много ем. Из любого оружия выбиваю девяносто восемь из ста.

— Не нужен, так не нужен, — с легкостью согласился Шевцов, нажимая кнопку селектора. — Костромитина ко мне.

Виктор не заставил себя ждать. Он появился через несколько секунд, будто ждал где-то рядом, оборвав немного неловкую паузу, образовавшуюся в кабинете.

— Разрешите?

— Заходи, заходи, Виктор. Садись, — Шевцов указал на свободный стул. — Итак… Вместо тебя в Женеву полетит Чумаков.

— А он разве не в отпуске? — Виктор бросил короткий взгляд на Сергея.

— Он отказался от отпуска, — по-деловому ответил Шевцов. — А инициативу вредно сковывать. Хотя… Конечно… инициатива наказуема, — добавил он задумчиво, выкладывая из папки несколько фотографий.

Сергей внимательно рассматривал снимки, откладывая в сторону На одном из них был изображен полноватый немолодой мужчина с недобрым взглядом, под глазами набухшие синими сливами мешки.

— Неприятный господин, — отметил Сергей, небрежно бросив снимок на стол.

— Это Павел Филиппович Квятковский, наш резидент в Женеве. Ищи дальше. Там должно быть фото еще одного агента… Шёманна… Завербован непосредственно резидентом, — генерал отхлебнул остывшего чаю из стакана и вытянул следующий снимок. — Вот он, господин Александр Шёманн. Сдал БНД ячейку завязанной на него сети. Сам, естественно, исчез. Ты должен его найти и доставить сюда. Мы уже успели по нему соскучиться.

Сергей задержался на фотографии Шёманна. Он был снят рядом с большой зеленой машиной. Тоже немолодой. Расстегнутая на груди свободная белая рубашка. Подвернутые джинсы. Лысоват. Открытое круглое лицо. Немного смущенная полуулыбка.

Предатель?..

Сергей отложил снимок.

— Я буду работать один?

— Ты будешь работать с Эльзой Бьерквист. — Шевцов допил чай и убрал стакан в стол. — Ты ее муж. Она, кстати, уже ждет тебя на месте. И еще… Не знаю, зачем я вам это говорю… вы мужики взрослые… но скажу. Есть вещи поважнее, чем просто быть счастливыми. — Шевцов помолчал, насупившись пожевал губами, затем добавил, со значением повысив голос: — С подробностями Чумакова ознакомит Костромитин! Он также будет координировать действия на месте… А Илья Петрович… — голос генерала смягчился, — Илья Петрович, ты, пожалуйста, возьми это дело под контроль… Проследи лично. Все. Все свободны.

Ставрогин солидно молчал.

Шевцов демонстративно поднялся из-за стола и отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

Сергей с Виктором одновременно двинулись к выходу, чуть не толкаясь плечами. Сергей схватился за дверь первым. Он вышел, резко захлопнув ее у Виктора перед носом.

Виктор обернулся к начальству, неловко пожав плечами, будто извинялся за них обоих. Потом вышел, как всегда оставаясь сверхтактичным.

— Видал?! — Шевцов многозначительно глянул на Ставрогина, но Илья Петрович лишь укоризненно покачал головой.

На столе зазвонил телефон. Генерал снял трубку.

— А-а, здравствуй, Саша! Как жизнь? Как Надя?.. Костромитин-старший… волнуется… — прошептал он, зажав микрофон ладонью.

— Привет от меня, — живо откликнулся Сгаврогин.

— Ага… Саша, тут тебе Илья Петрович горячий привет передает… да-да… И Наде тоже… — продолжал генерал в трубку, расплывшись в приветливой доброй улыбке. — Да все уладилось, все в порядке… Разобрались мы с пацанами… Нет, Витя останется дома. В Женеву полетит Чумаков… А потом еще куда-нибудь… полетит… Хорошо, надо встретиться, посидеть… Отлично. До свидания.