Звёздочка

– Простите, – едва слышно произнесла девушка, опуская глаза в пол.

Вначале их поселили в достаточно простое, но очень функциональное жилье, где девушки жили в трех комнатах и ночевали общей спальне.

С первых дней началось создание образа каждой из участниц.

Хорошенькую, фигуристую Со Ра сразу же начали превращать в настоящую красавицу в полном соответствии с современными канонами корейской красоты. Джи Со подозревала, что еще до стажёрства та «поправила» себе лицо в клинике пластической хирургии. «Лицо группы» происходила из довольно богатой семьи и могла позволить себе такие манипуляции с собственной внешностью. Поэтому теперь была обладательницей больших глаз со столь популярным в Корее «двойным веком», ровного носика и пухлых губ бантиком. Что не мешало ей, при столь прелестной внешности, иметь капризный характер, который, однако же, хитрая девица являла лишь своим соседкам, при педагогах и менеджерах неизменно демонстрируя ангельскую улыбку и учтивый тон.

Почему ее, при всех внешних достоинствах, так раздражала Джи Со – девушка искренне недоумевала. Но она не раз замечала, как та бросает в ее сторону злобные взгляды, когда Со Ра думала, что на нее никто не смотрит.

Девушка, будучи неконфликтной по своей натуре, поначалу не придавала этому значения, но потом начала замечать, что вижуал* старается незаметно отодвинуть ее в сторону на многочисленных интервью, сама же выступает вперед, чтобы все внимание зрителей переключалось именно на Со Ра – ведущую вокалистку группы и признанную красавицу.

Вижуал* – самый красивый участник группы, его еще называют «лицо группы». Корейцы очень любят рейтинги, всегда, везде и во всем. Лучший танцор группы, лучший вокалист группы, лучшее лицо группы.

А потом Джи Со просто перестала обращать на это внимание, часто оставаясь в тени.

Ей только очень жаль было собственных густых и блестящих волос, которые коротко – до скул – остригли почти сразу же после того, как ее назначили рэпером. К тому же стилисты, следуя за выбранной концепцией, старательно превращали ее в этакого мальчика. Джи Со предписывалось на сцене носить широкие, мешковатые брюки, широкие же, бесформенные толстовки и футболки, скрывающие округлости ее фигуры.

Зато округлости тщательно подчеркивались у трех остальных участниц группы, как и длинные стройные ноги, и ухоженные блестящие волосы.

Серьги, браслеты, ожерелья и кольца были неизменными атрибутами их сценических образов. Джекки же можно было носить лишь маленькие тонкие серьги-колечки в обоих ушках и цепочки с какими-нибудь кулонами на шее.

А полгода назад менеджер вдруг решил, что она будет «очень круто» смотреться (он так и произнес: «очень круто»), если половину ее лица скрыть длинными прядями волос. Так и повелось с той поры.

Постепенно девушка и сама привыкла прятаться за волосы, за бейсболки с огромными козырьками, за длинные толстовки и широкие штанины.

И лишь оставаясь с собой наедине, в ванной или спальне, она могла видеть себя настоящую – не крутую рэпершу Джекки, а обычную двадцатидвухлетнюю девушку Джи Со из корейской глубинки.

…Все эти воспоминания пронеслись в голове артистки, и она вдруг с удивлением заметила, что ноги сами принесли ее на автобусную остановку. Несколько припозднившихся горожан еще ждали своего автобуса, и когда подошел, наконец, один из них, она, не задумываясь, вошла вслед за другими пассажирами, успев порадоваться, что взяла с собой телефон, когда поспешно сбежала из общаги. А, вернее, просто не успела вытащить его из кармана худи. И теперь, расплатившись за проезд с помощью приложения, Джи Со прошла вглубь салона и уселась на одиночное сиденье. Пряча телефон, девушка успела заметить несколько не отвеченных вызовов от лидера, но пока не собиралась перезванивать Мин А. На экране гаджета мигнули и сменились цифры, показывающие время – 21:40. И Джи Со поспешно засунула телефон в карман. Сегодня она будет делать все, что захочет! А об остальном подумает потом, когда обида перестанет быть такой жгучей.

Приятный женский голос объявлял остановки, названия маршрута дублировались на табло, закрепленном на передней стенке автобуса, над лобовым стеклом.

На узкой стенке, отделяющей водительское место от остального салона беззвучно работал телевизор, транслируя видеоклипы с музыкального канала, и она вдруг увидела один из клипов их группы и поспешила натянуть поглубже на лоб капюшон кофты, дабы кто-нибудь из особо дотошных пассажиров не узнал ее.

Однако в этот вечерний час никому до нее не было никакого дела, чему Джи Со искренне порадовалась.

Вот приятный голос дикторши объявил следующую остановку: «Парк «Ханган»!

И Джи Со вдруг соскочила с сиденья и быстро подошла к центральной двери, решив выйти. Больше желающих покинуть уютное нутро автобуса в этом районе не оказалось. Джи Со выскочила наружу, двери сомкнулись, и автобус укатил дальше.

Девушка осталась одна на пустой остановке. Она поежилась в толстовке – вечерний ветерок был достаточно ощутимым – и, засунув кисти рук в карманы, зашагала по направлению к прибрежному парку.

В эти минуты Джи Со не думала ни о чем. Ни о том, что уже поздний вечер, а она – молодая девушка – одна на улице мегаполиса. И неизвестно, какие еще личности могли оказаться здесь в одно время с ней. Ни о том, что если завтра каким-то образом менеджеру станет известно, что она сбежала вечером из общежития, нарушив все мыслимые и немыслимые запреты, ставившие мемберов в жесткие рамки контракта, то не поздоровится ни ей, ни лидеру. Ее так точно обложат штрафом, и прощай тогда премия, полагавшаяся артистам за успешные выступления на концертах и шоу.

Она просто шла к реке, точно инстинктивно чувствовала, что бегущая вода величественной артерии, протекавшей через всю громаду Сеула, унесет бесследно ее горечи и обиды, оставив лишь умиротворение и покой в душе.

3***

Джи Со поглубже засунула холодные пальцы в карманы толстовки и зашагала по тротуару. До реки Хан еще нужно было пройти некоторое расстояние по улицам Сеула, и она двинулась по неширокому в этом месте тротуару, с одной стороны которого поднималась высокая стена, густо поросшая плющом, а с другой – проносились по дороге автомобили, которых даже в этот поздний час было немало.

Вот девушка остановилась у пешеходного перехода, рядом с которым мигал желтым глазом светофор. Поняла, что зеленого сигнала так и не дождется, и, выждав момент, когда дорога стала на некоторое время пустынной, шустро перебежала на другую сторону проспекта. А пройдя еще немного, оказалась у лестницы, ведущей вниз, к берегу Хангана. Быстро простучала подошвами привычных кроссовок вниз по ступенькам и, наконец, оказалась на дорожке, ведущей вглубь парка. Многочисленные фонари уже освещали теплым светом дорожки и лужайки, ложились пятнами света на скамейки. Рядом умиротворяюще журчала вода, в ней отражался залитый электрическим светом противоположный берег. По далекому мосту справа проносились, сияя фарами, машины, но звука моторов сюда не доносилось. Вокруг разливался покой и уже почти ночная тишина. Лишь цикады трещали где-то в траве, словно перекликаясь друг с другом, да время от времени сонно щебетала какая-то птица.

Джи Со отвела пальцами волосы с лица (здесь и сейчас ей не нужно было от кого-либо прятаться) и медленно пошла по дорожке, глядя на реку, изредка бросая взгляды на окрестности, замечая то смутный в темноте силуэт беседки, то подсвеченную вкопанными в землю садовыми фонариками на солнечных батареях необычную скульптуру, то обложенную гладкими камушками-голышами небольшую клумбу, заросшую цветами, благоухающими в ночи особенно ярко и сладко.

Девушка остановилась напротив берега и, обхватив себя руками за плечи, замерла, глядя на серебристо бликующую воду, мелкой рябью колышущуюся неподалеку от берега, заросшего в этом месте какими-то околоводными растениями.