Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!

Жизнь человечества ломают не только социальные революции, но и революции технические. Все бегут вперед, стараясь опередить друг друга, прекрасно понимая, что отставшего обязательно затопчут или низведут до положения полуколонии, сырьевого придатка. Сто лет назад британцы изобрели паровую машину – и началось. Сперва пар, потом – электричество… Теперь замахнулись на атом. Кончится ли это когда-нибудь?

Пальцы покрутили папиросу и бросили ее назад, в коробку.

Вряд ли… Когда-то еще Ленин написал о неисчерпаемости атома и угадал… Точнее, не угадал, а научно предвидел. Учение Маркса всесильно, потому что верно! Наука из игрушки для интеллигентов постепенно становилась частью политики. Это понимали на Западе, это понимал и он.

В стране трудились на оборону, а на самом деле на Мировую Революцию все, кто только мог – и рабочие, и крестьяне, и ученые.

Он покосился на папку.

Может быть, за тонким картоном лежал еще один шанс для Мировой Революции?

Мир не просто менялся, он бурлил.

С очевидной для марксиста неизбежностью Западная цивилизация потихоньку сползала к предсказанному еще великим Лениным кризису мировой капиталистической системы. Национал-социалисты в Германии, фашисты в Италии… И победители и побежденные не были довольны устройством послевоенного мира – все хотели перемен, и только Советский Союз оставался островком стабильности и предсказуемости. Обстановка в Европе накалялась. Классовая борьба стала фактом даже для тех, кто не верил в нее – стачки, забастовки, локауты. Все – газеты, радио, профсоюзные лидеры и даже писатели дамских романов – все предрекали миру и цивилизации что-то ужасное.

Поводов ощущать это именно сейчас имелось немало.

Сотни тысяч, миллионы безработных в Старом и Новом Свете бродили, представляя собой отличную почву для разжигания Мировой Революции. Казалось, – брось туда спичку и…. В голове всплыла строчка пролетарского поэта:

«Мы на горе всем буржуям, мировой пожар раздуем».

«Не так-то все просто, – подумал Иосиф Виссарионович. – Нет, ошибался поэт… Пробовали – не вышло. Обожглись только. Тут нужны недюжинная ловкость, хладнокровие, умение предвидеть и кое-что еще… Не просто раздуть мировой пожар и не сгореть самому…»

Пока недовольные были всего лишь пресным тестом. Они еще не были силой. Чтоб это произошло, туда нужно будет бросить хорошую закваску, чтоб тесто расперло старые, прогнившие бочки общественных отношений и разорвало обручи, скрепляющие их в государство, и она была у него, эта закваска! Была! Коминтерн не сидел без дела.

Может быть, лет пять назад он и рискнул бы еще раз, бросил бы в Европу профессиональных революционеров, мастеров бунтов и провокаций, стачек и восстаний… Но не сегодня. Уроки Рурского восстания он усвоил хорошо.

Вождь поднялся и тяжелой походкой подошел к окну. Под ногами заскрипели паркетины, и этот звук отчего-то напомнил ему звук фанфар.

Как все начиналось!

Части Рурской Красной Армии ударами из Эссена и Дюссельдорфа взяли Мюльгейм, Дуйсбург и Хамборн, форсировали Рейн-Херне-канал… Капп бежал в Швецию… А сколько средств ушло в Германию! Сколько сил! И все зря… Хотя нет… Почему зря? Не зря. Поражения оттачивают тактику революций! Зато теперь ясно, что одних профессиональных революционеров недостаточно, чтоб восстание стало победоносным. Сколько ни бросай туда людей, этого окажется недостаточно, если… Вот именно «если»!

Все-таки что бы там Келлог ни говорил в Локарно, а ничего не изменится, пока мир не станет целиком коммунистическим. А все, что говорится, – пустые словеса. Так, дипломатическая завеса для дураков…

Война грядет, приближается. И это будет Большая Война, побольше той, что случилась в 14-м году. И деваться некуда – СССР в нее втянут помимо его воли.

А чтобы выжить и победить в этой войне, уже мало только умело махать клинком. Нужно иметь что-нибудь еще…

Может быть, то, что написано в этой папке, и есть то самое «еще»? Может быть…

Он все же закурил и после первой затяжки стал смотреть на алый кончик папиросы.

То, что может дать Мировой Революции профессор Иоффе, стоит дорогого. Это сила! Только уж очень неповоротливая сила.

А ведь Революция должна не только защищаться, она должна вперед идти! А может быть, даже не идти, а лететь?

Постояв у открытой форточки, он вернулся к столу и снова взял в руки Ленинградскую папку. Та раскрылась на отчете, и взгляд остановился на вчера еще прочитанном и очерченном абзаце. «Проведение эксперимента показывает возможность передачи лучами профессора Иоффе энергии без рассеивания ее в окружающем пространстве и мировом эфире на значительные расстояния».

Там же лежали фотографии с места эксперимента: отрезанный кусок стены, косо срезанная кирпичная труба, на которой отчетливо были видны капли стекшего вниз и застывшего камня. А вот эту он вчера просмотрел. На кусочке картона изобразилась какая-то металлическая труба с путаницей тросов. Сталин перевернул фото. На оборотной стороне четким писарским почерком было выведено: «Часть мачты парохода «Пингвин», случайно оказавшегося в створе действия луча установки на расстоянии 22 километров от места проведения эксперимента». Вот откуда мачта тут. Все ясно. 22 километра. Это ведь не предел? Если и вправду «без рассеивания»… Кто знает, что такого там натворил этот луч в Швеции… Генеральный вспомнил о шарообразности Земли и остановил бег фантазии. Нда-а-а-а-а, как удобно было бы, будь Земля плоской. Ну, раз Магеллан оказался прав, то достать до всего остального мира прямо из Ленинграда не получится. Хотя зарекаться определенно не стоит. Генеральный убрал фотографию и вернулся к отчету. «Установка ЛС является развитием идеи и конструкции, уже воплощенной в изделии 37-бис и ставшей новой ступенью в практике применения технологии беспроводной передачи энергии на расстояние».

Может быть, одни советские ученые помогут другим? Сталин улыбнулся. Хорошо, что их много в СССР.

Соединить одно с другим! Четверть века назад они соединили марксизм с рабочим движением, и вот он результат – первое государство рабочих и крестьян – СССР!

Постояв у приоткрытой форточки, Генеральный вернулся к столу. Так что же? Ленинградцы или москвичи? Иоффе или ГИРД?

Отодвинул папку Ленинградской лаборатории, посмотрел на пакет с надписью ГИРД. Тоже ведь вопрос…

Немцы, американцы, австрийцы – все вдруг озаботились ракетами. Ну, с немцами понятно – нет у них другого выхода. Если по мирному соглашению Германия может иметь не более трехсот пушек, то поневоле задумаешься о новых видах вооружения, но американцы… Практичные и не привыкшие бросать свои доллары на ветер американцы вбухивают в свой полигон «Окичоби» десятки тысяч долларов. Что они нашли в ракетах?

«Обо всем самому приходится думать, заботиться, – подумал Сталин, бросая недокуренную папиросу. – Самому принимать решения. Легко было царям – обо всем думали министры и целая армия чиновников, а мне вот приходится самому…»

Звонком вызвав Поскребышева, приказал:

– Пригласите, товарища Цандера…

…Этот кабинет ученый уже видел на фотографии в «Правде».

И этот стол, и лампу с зеленым абажуром и даже это самое кресло, в котором сидел. Видел, но никак не предполагал, что оно настолько неудобно.

Широкое и мягкое, оно, правда, имело один неоспоримый недостаток – быстро встать из него было большой проблемой. Фридрих Артурович догадывался, для чего тут стояло именно оно, а не что-то другое, и чуть улыбнулся. Трудно сказать, как это расценивать. Вряд ли как недоверие – иначе не сидел бы он тут. Скорее как напоминание, чтоб помнил постоянно, с кем говорит, да и на всякий случай – мало ли что может прийти в голову гостю Вождя…

Хозяин сел напротив и жестом пододвинул ему пепельницу.