Звездолет «Иосиф Сталин». На взлет!
Шрифт:
– Что-нибудь можно сделать? – осведомился профессор. Голос его не дрожал, но Федосей отлично понимал, что чувствует кабинетный работник, сидя в этой железной бочке. Эх, небо, небо… Где ты, голубой простор, где везде опора, на каждом крыле по пулемету, а на всякий случай за спиной имеется надежный парашют системы Котельникова…
Профессора поддержал и Деготь.
– Действительно, Михаил Петрович, неужели мирному воздушно-подводному исследовательскому комплексу нечем ответить этой зарвавшейся канонерке?
Капитан покосился на
– Есть, конечно…
Какое-то время он, очевидно, колебался. Явно тут имелись какие-то тайны, к которым чужих подпускать не хотелось, но он все же решился. Трехдюймовый снаряд – серьезный аргумент.
С минуту он колдовал над панелью, то перебрасывая туда-сюда тумблеры, то прижимая к ушам эбонитовые наушники, то двигая стеклышко логарифмической линейки. Профессор, увидев ее, повеселел. Все же не сказка – наука.
– Ну держитесь. Сейчас тряхнет…
Где-то под днищем зашипело, лодку качнуло, вскрикнул от неожиданности профессор, и на мгновение в носовом иллюминаторе вместе с темной продолговатой тенью мелькнула вереница блестящих пузырей. Воздушная ниточка истончилась и пропала.
– Наш ответ Чемберлену, – пояснил капитан, хотя разъяснений никто и не требовал. Их пригнуло к левому борту – лодка меняла курс, уходя из-под обстрела. Позади них еще раз гулко ухнуло, а потом донесся ослабленный расстоянием грохот.
– Вы думаете, что это британцы? – с сомнением спросил немец.
– Ничего я такого не думаю. Это у нас тут присказка такая…
Хозяин подводного крейсера удовлетворенно ухмыльнулся.
– А тем, кто не понял военно-морского юмора, поясняю – это была восемнадцатидюймовая торпеда. Ее и одной мало не покажется, но на всякий случай есть и другая…
К счастью, вторую торпеду им употребить не пришлось – не дала жизнь им такого повода. Через пару часов они всплыли в стороне от традиционных трасс. Еще через два часа в ответ на их радиограмму подошел пароход «Ленинградский пионер», принял их на борт и доставил в Ленинград.
А там все понеслось по накатанной: отчеты, донесения, докладные записки и – в Москву.
СССР. Москва
Июнь 1928 года
В Москве их уже ждали. Тот же коридор, тот же колючий взгляд в спину… Даже нарукавники те же.
– Так что не знаю, товарищ Артузов, как бы там справились ваши старички… Но у нас получилось. Профессора привезли в целости и сохранности и сдали Ленинградским чекистам…
Самодовольства в голосе Федосея не было. Скорее усталое удовлетворение от завершенного тяжелого дела.
Товарищ Артузов все в тех же бухгалтерских нарукавниках слушал его и только кивал. Похоже было, что получил он уже всю информацию от товарищей с берегов Невы. Малюков замолчал.
– Не самая лучшая работа из тех, что я видел, но сойдет. И впрямь справились. Нагородили всякого, конечно, но ведь победителей вроде бы не судят?
Он бросил взгляд на карту на
стене. Прикрыв Германию ладонью, провел пальцем по Франции.– Но я бы на вашем месте через Францию ушел бы.
Деготь пожал плечами. Явно хотел что-то возразить, но сдержался.
– Риска меньше… – словно не заметив его движения, продолжил товарищ Артузов. – Да и образец наверняка бы уцелел… Вы его своими глазами видели?
– Видели, – подтвердил Федосей. – Если б не Ульрих Федорович, то не знаю, что там получилось бы… Сожгли бы нас, наверное…
Он покосился на Дегтя и напомнил.
– Я в рапорте указал, что что-то похожее уже существует. Мне по работе уже приходилось сталкиваться с чем-то похожим. Получается, что враг не дремлет.
Товарищ Артузов кивнул, мол, помню.
– А я добавлю, – сказал Деготь. – Похоже, что слежка была не просто так. Враги о письме знали и проверяли нас – клюнем, не клюнем… Получается, нет у них уверенности, что этот путь правильный.
– Ну а вы? Вы сами-то уверены?
– Аппарат летает.
Товарищ Артузов постучал карандашом по столу.
– Не преувеличивает, значит, профессор?
– Нет. Летает его штука. Только шумит уж больно… Рев такой стоит, что уши закладывает.
– Ничего. Привыкнете.
Чекисты переглянулись и посмотрели на хозяина кабинета. Тот утвердительно кивнул.
– Правильно вы меня поняли. Раз с профессором знакомы и допущены до таких тайн, то придется вам его и дальше сопровождать…
Французская республика. Париж
Июль 1928 года
…Генерал Петен смотрел на гостя изучающе. Все восторги смелостью Линдберга – авиатора, человека, соединившего материки, остались по ту сторону стен кабинета, там, где еще салютовало шипучими пузырьками откупоренное шампанское. Здесь же разговор шел о другом.
Выслушав гостя, генерал ненадолго задумался.
– В руки французской разведки попали материалы, отчасти подтверждающие вашу точку зрения. По нашим сведениям, большевики активно интересуются Индией и своим Дальним Востоком. Настолько активно, что их Академия наук через посредников попыталась купить у нас документы экспедиций французского географического общества в Индокитае и на Дальнем Востоке.
– Мне это не известно…
– Разумеется. И мы не афишируем этого… Для нас это серьезный знак. Если не беды, то уж наверняка опасности.
– Ваш президент, однако…
Генерал не дал договорить летчику.
– Конечно, президента больше интересует мир в Европе, в первую очередь – с Германией. Заморские колонии его интересуют гораздо меньше. Они далеко.
– Но…
– Вот именно «но».
Генерал постучал пальцами по столу.
– Конечно, в первую очередь это должно больше интересовать англичан – все-таки Индия их колония, но это интересует и Францию…
Он покосился на карту средиземноморского побережья Республики.