Звездолет «Иосиф Сталин»

– В чем им не откажешь, так это в энтузиазме. Я даже по-хорошему удивлен! Всего два месяца и их стараниями станция практически готова!

– Придет время – скажем спасибо большевичкам, – скрипуче отозвался второй.

– Да уж скажем. Долго, я думаю, ждать не придется… Газеты читали?

– Вы об установке? Читал, конечно… Канавокопатели…

– Значит у вас два – три дня…

Князь сжал товарищу руку и по-детски недоверчиво спросил:

– Правда?

– Правда!

Кося глазом в сторону – мало ли что могут подумать люди – первый освободил руку.

– Вы, князь, как пылкий влюбленный… Истомились?

Князь кивнул. Новость не то чтоб ошеломила – ждал он её, все к тому шло… Но все-таки как не жди, а если срок подходит и рубеж приближается, то нервы как-то по другому под кожей позванивают. Сколько пережито! Сколько вытерплено! Видно было, что сдерживает себя он, сдерживает желание вскочить на ноги и замахать котелком, привлекая мир к своей радости.

– Еще немного терпения. А Владимиру Валентиновичу скажите, что аппарат свой пусть держит в постоянной готовности. Все решится на этой неделе! Связь с Екатеринбургом есть?

– Есть. Красные должны были послать один аппарат сегодня, а второй – через день-два.

– Успеете?

– Успеем. Нам второй корабль очень пригодится.

…Болгарию господин Кравченко толком и не разглядел – что там увидишь с высоты, особенно когда не разглядывать красоты нужно, а, напортив, думать о том, куда сесть так, чтоб не поломать чего ненароком. А теперь, когда время появилось – смотреть было не на что.

Из головной части «яйца» он видел только кусочек берега – оплавленные камни и маленькие смерчики из пыли и морского песка. Никакой живой травки вокруг, конечно, не осталось. Ту малость, что росла когда-то на этом скорбном месте, его аппарат сжег при посадке. Сжег, а пепел вплавил в камни и теперь стеклянная проплешина окружала профессорский аппарат, словно капище какого-нибудь пустынного Бога.

Со стороны все это так напоминало полуугасшее кострище, что от одной этой мысли постоянно свербело в носу. Однако, как Владимир Валентинович не принюхивался, отовсюду тянуло не гарью, а цветочными ароматами.

В воздухе висел запах ракии, а поднимался он снизу, где за стальными стенами корабля прятались от жары офицеры десанта. Во чреве «Пролетария», недавно перекрещенного в «Святого Георгия Победоносца» и освященного митрополитом Софийским, сидели и лежали девять человек. Четыре казака, два авиатора и два морских офицера.

Прислушавшись к профессорским рекомендациям, людей для необычного дела отобрали по двум признакам – хороший вестибулярный аппарат и отменное владение холодным оружием. Летчики и моряки идеально подходили по первому пункту, а казаки-пластуны – по второму. У профессора, правда, были серьёзные основания надеяться, что ножами и шашками махать не придется, но и лишним это умение в их ситуации наверняка не окажется.

Немного особняком сидел только вчера прибывший из матушки-Москвы сотрудник краснознаменной лаборатории товарища Иоффе. Член организации нелегально работавший в лаборатории и еще не успевший сбросить с себя личину совдеповского служащего, еще не стал органической частью десанта, но в офицерскую компанию уже вроде как влился – ракию, во всяком случае, употреблял наравне со всеми… Кстати… Профессор наклонился и сказал в пока еще прохладную темноту:

– Вы там не злоупотребляйте, господа… Про печень не забывайте.

– Не беспокойтесь. Владимир Иванович. Мы меру знаем, – ответил за всех князь Гагарин. Голос его звучал бочковой гулкостью. От такого голоса веяло уверенностью. Профессор невольно улыбнулся.

– Вы, господа, земную меру знаете, а не небесную…

– А нам, профессор, все едино – у нас на все одна мера!

Год 1930. Май СССР. Москва

… – Таким образом, товарищ Сталин, станция практически готова к научной работе. Она готова принять ученых… Что же касается рабочего модуля, то хочу сказать, что есть сложности. Технические сложности. К сожалению, многое упирается в особенности движения станции.

– Тут, если можно поподробнее, товарищ Цандер.

– В настоящее время станция не может самостоятельно менять орбиту.

– При чем тут «особенности движения станции»?

– Чтоб достичь нужного эффекта нам нужно будет маневрировать в пространстве и зависать над нужным участком поверхности Земли, но это осуществимо только после того, как станцию оборудуют собственными маневровыми двигателями… Так что пока что мы не всесильны.

Сталин вопросительно поднял бровь.

– Получается, что мы пока не можем реализовать наши планы, связанные с рабочим модулем?

– Я не посвящен в военные планы, однако в полном объеме аппарат может быть использован только в случае дооборудования станции собственными двигателями.

Сталин задумался. Несколько минут он прохаживался мимо Цандера и Менжинского и вдруг повеселев, повернулся к первому чекисту.

– А скажите-ка товарищ Менжинский, честные люди на Западе отреагировали на разрушения буржуазными правительствами?

– Разумеется, товарищ Сталин. Активно отреагировали.

Год 1930. Май Британская империя. Лондон

… В этом месте Гайд-парка обычно собирались политики, то есть те, кого интересовала политическая составляющая человеческой жизни, поэтому странно было видеть тут проповедников. Рядом, плечом к плечу, с озабоченным видом стояли англиканский священник, упитанный православный батюшка и индиец в оранжевом саронге. Мистер Герберт Уэллс замедлил шаг в некотором недоумении, но Мария, точно знавшая куда надо вести великого писателя, потянула его за собой.

– Сюда, сюда…

– Но, дорогая…

– Сюда, – голос стал жестче, рука – тверже.

«И что в ней такого? – подумал в который уж раз автор «Войны миров» – но ведь есть что-то…»

Он любил эту таинственную женщину, а она… Она вела себя так, словно жила в другом мире – со своей логикой, своей моралью и своими собственными ценностями. И сегодня он оказался тут только потому, что его привела сюда она. Какое ему дело до бродячих проповедников? Мало ли их в Лондоне? Наверное нет. А тут, похоже собралась большая их часть.

Компания собиралась странная. Помимо лондонцев в кепи и котелках тут обретались какие-то африканцы, несколько ярких азиатов – японцев или китайцев – и с десяток смуглых сикхов.

Рука любимой направляла его именно к ним.

Они приближались, и с каждым шагом становилось слышнее выкрикивание маленького человека в мусульманской чалме, совершившего хадж.

– Пора прекратить религиозные распри! Когда уничтожаются наши общие святыни время ли думать о том, что нас разъединяет? Нужно объединяться и спасать то, что осталось от новых варваров!