Звездопад

***

Это надо же было придумать такое: вчера был последний строевой смотр, а сегодня прибыла комиссия из Ставки Южного направления. Сытые, одетые в новенькое х/б, холеные, пузатые полковники, скучающе ходили вдоль строя и задавали разные нелепые вопросы, отдавали распоряжения, взаимоисключающие друг друга. Ко мне обратился высокий седой полковник:

— Вы кто, офицер? — Оно и понятно, на маскхалате нет погон и знаков различий, нет и звездочек.

— Так точно, лейтенант Ростовцев, замполит первой роты.

— Я старший офицер службы ракетно-артиллерийского вооружения. Доложите, сколько в мешках у солдат боеприпасов, сколько гранат?

— В каждом рюкзаке мешочек по шестьсот патронов и четыре гранаты. Еще по четыре магазина в лифчике или подсумке.

— Мало, должно ведь быть не менее тысячи? Почему не все берете, как положено?

— Так ведь еще четыре мины привязываем для миномета, «муха» каждому, лента к гранатомету или «Утесу», еще воду и продукты куда-то положить нужно, и все это в гору вынести.

— Ну и что вы этим хотите мне сказать?

— А то, что есть предел сил человеческих. На бойцах еще каска и бронежилет, а они каждый второй — доходяга полуголодный.

— Вот паек и вода в мешке меня не интересуют, а патронов приказываю досыпать до тысячи! Можете, если тяжело, одну-две фляжки воды оставить и не нести! Что стоите? Выполняйте! — проявил настойчивость штабной офицер, видя, что я не тороплюсь исполнять приказ.

— Муталибов, ступай в ружкомнату, неси ящик патронов, будем набивать мешки, — прикрикнул я на сержанта и хитро подмигнул ему.

Только отошел этот начальник, как подошел другой и молча уставился на меня. Я сразу доложил:

— Лейтенант Ростовцев.

Пухлый, губастый полковник ткнул пальцем в чей-то дырявый вещмешок:

— Почему рваный мешок, почему сплошные дырки, сколько им лет?

— Свекольников, ты давно мешок получил? — спросил я у солдата.

— Полгода, товарищ полковник.

— А почему он в таком состоянии? Дырка на дырке, весь в заплатках! Неряха!

Солдат растерянно взглянул на меня, ища поддержки.

— Дело в том, что он несет в нем килограмм тридцать, вот материя и не выдерживает, рвется.

— Что же вы туда набиваете? Он рассчитан на десять-пятнадцать.

— Патроны, гранаты, — начал перечислять я, загибая пальцы.

— Стоп! Стоп! Вы, вредители! Кто разрешил носить патроны в мешке, гранатам там тоже не место. Вам для этого подсумки даны! Немедленно выгружайте. Сейчас же!

Солдаты вокруг засмеялись, и офицер, очевидно, понял, что сказал что-то не то.

— Товарищ полковник! Вот тот, из службы вооружения, только что приказал досыпать еще по четыреста патронов, с ним разберитесь вначале.

— Не умничай, лейтенант! Выполняй распоряжение!

— А гранаты куда, в подсумок?

— У вас должна быть специальная разгрузка!

— Но ее нет! Что же делать?

— Получайте на складе! Все выгрузить, лишнее оставить, только паек, белье и воду! — и он скучающе отвернулся.

Черт подери! Командиров рот вызвали в штаб для уточнения обстановки, и только Сбитнев ушел — эти налетели как саранча, а мне отдуваться за него.

Тут на меня грозно надвинулся очередной «хлыщ», но я сделал вид, что его не замечаю, и нагнулся вроде как завязывать шнурки. Он переговорил с Юрой Юревичем и окликнул меня:

— Замполит, товарищ лейтенант, вы почему не докладываете?

— Виноват, не заметил, шнурки на кроссовках развязались.

— Почему рота не помыта перед рейдом? Вы что творите? Преступники! Где командир роты? — разволновался проверяющий.

— Товарищ полковник, баня не работает, воды нет, я вчера доложил зам, по тылу, полковнику Ломако. Он сказал, что когда водовод построят к осени, тогда и будет вода регулярно поступать, а вчера и сегодня ее нет.

— Виктор Михайлович! — заорал проверяющий, крутанув головой и вытягивая шею в поисках тыловика.

Из-за спин солдат вынырнул Ломако.

— Да, слушаю, что опять этот Ростовцев болтает?

— Не болтаю, а докладываю: рота не мыта, потому что воды в душевом павильоне нет!

— Что вы такое говорите, я ведь с утра послал банщика в батальон, и он всем дежурным по ротам сообщил, что можно помыться! Прямо сразу после строевого смотра и ведите людей. Ох, разгильдяи, ой, низкая исполнительность! Это же надо такое комиссии сказать: нет воды, зам, по тылу не работает, тыл бездельничает! Бессовестный! Нехорошо!

— Так что, если я сейчас отведу роту в душ, все помоются? Вода есть?

— Конечно! Конечно, все готово, все работает. — Сделал круглые глаза подполковник Ломако и недовольно покачал головой. — Так ведь и поверят, кто не знает, этой чепухе!

И дружески обняв полковника за плечико, повел его в столовую. Подошедший Сбитнев слышал этот разговор и скомандовал:

— Всем сложить вещи и оружие на плацу. Оставить по одному охраннику от взвода, строиться в баню в колонну по три, потом заменить охрану. Замполит, веди моих людей. Молодец, выпросил воду!

Строй бегом переместился к душевой, которая оказалась на замке. Якубов быстро отыскал банщика, но солдат удивленно и возмущенно заявил:

— Да нет, не ходил я к вам в роту. Не было воды и не будет, напор в скважине слабый. Кто сказал прийти?

— Ломако, б…! Морда козлиная, прикрыл свой зад, пудрит мозги комиссии! Скотина! — выругался я. — Рота, кругом, назад бегом марш!

Я надеялся разыскать тыловиков и рассказать все, что думаю об этой подлости, но на плацу меня поджидал еще один начальник, теперь уже непосредственно по мою душу. Офицер политуправления, только его мне и не хватало.

— Где ваш план работы на боевые, лейтенант?

Я с тяжелым вздохом достал из полевой сумки тетрадь.

— Так, хорошо, почитаем, полистаем! Вот это зря написано, сюда нужно добавить о работе с местными жителями, тут формулировка некрасивая, — размышлял он вслух. — Что-то мало мероприятий на месяц! Ну ладно, теперь где ваши лекции политзанятий и тетради рядового состава?

— Все в машинах находится. Мы ведь конспекты видим, когда с гор спускаемся, а наверху только индивидуальные беседы без писанины.